—Не стоит. Это моя вина. Это я облажался и потерял лучшего человека, которого я когда-либо встречал, и лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Мои губы дрожат, и из уголка глаза падает слеза. Я смахиваю ее рукой.
Это убивает меня. Я знала, что именно это произойдет, когда снова встречусь с ним.
Я не хочу видеть его боль. Я люблю его. Я ненавижу быть не с ним.
И видеть его боль — это больно для меня.
Но я не знаю, как пережить то, что произошло. Он не доверяет мне.
Я вижу его взгляд, устремленный мне за спину.
—Это…— Он делает шаг вперед.— Это для меня?
Я киваю, прикусив губу.
Он подходит ко мне вплотную, и его близость ошеломляет меня. Он пахнет всем, по чему я скучала.
—Могу я…— Он смотрит на меня, жестом указывая на картину.
—Конечно.
Я молча смотрю, как он берет ее в руки и аккуратно отрывает бумагу от картины. Он кладет ее на скамейку рядом со своими бутсами. Затем он просовывает свой толстый палец под ленту, скрепляющую пузырчатую пленку, и снимает ее.
Он снимает пузырчатую пленку и бросает на место, где лежала сорванная бумага. Затем он поднимает картину и смотрит на нее.
Я наблюдаю за ним и вижу, как его горло делает глотательное движение.
Когда он поднимает глаза на меня, я чуть не падаю на колени от переполняющих меня эмоций. Слезы снова застилают мне глаза, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не дать им упасть.
—Ты закончила ее,— мягко говорит он.
—Да.
—Она прекрасна, Ари. Действительно прекрасна. Спасибо тебе большое за то, что позволила мне получить ее. За то, что принесла ее сюда для меня.
—Я… я сказала, что ты можешь забрать ее, когда… и я не была уверена, захочешь ли ты ее еще… но я обещала, так что…
—Нет, я хочу ее.— Он снова смотрит на нее.— Она потрясающая.
—Я нашла работу,— слышу я свои слова.— В галерее. Работаю на этаже продаж. Но она хочет также выставлять и мои работы в галереи.
—Ари… это потрясающе. Я очень рад за тебя.— И он говорит так, будто искренне рад.
—Именно из-за этой картины я получила свое место,— говорю я ему.
Я знаю, что Мойре очень понравились другие мои картины, но именно эта привлекла ее внимание, показав ей, на что я способна.
—Я… снова начала рисовать благодаря тебе. И я хочу поблагодарить тебя за это.
Он тяжело сглатывает.
—Тебе не нужно благодарить меня. Это всегда было внутри тебя, Ари. Я… то, что ты была со мной, просто подтолкнуло тебя к этому.
—Ты вдохновил меня.
—Ты вдохновляешь меня каждый гребаный день.
Он откладывает картину, опирая ее о скамейку, и подходит ко мне вплотную, заставляя меня дрожать. Он обхватывает ладонями мое лицо, наклоняет его назад, так что я смотрю на него снизу-вверх.
Ощущение его рук на моей коже похоже на огонь… на огонь, пылающий в его глазах.
—Мне жаль, что я подвел тебя. Прости, что позволил своему прошлому дерьму ослепить меня. Я просто так… боялся, что ты причинишь мне боль… как он, что проигнорировал все, что уже знал о тебе, и сделал самые худшие выводы. Я ненавижу себя за то, что с тобой случилось. Я ненавижу себя за то, что меня не было рядом, чтобы защитить тебя от этого ублюдка. Но я никогда, ни разу за все это время, не сомневался в своем доверии к тебе. Я позволил своим старым привычкам ожидать худшего взять верх, и просмотр видео подтвердил мои худшие опасения. И я ошибался. Так чертовски ошибался, и я буду вечно сожалеть об этом. Но я человек, Ари. Я совершил ошибку. Колоссальную ошибку. Но это не потому, что я не любил тебя. Это потому, что я люблю тебя так чертовски сильно. Я не могу дышать без тебя. Я всегда знал, что значит быть нужным своему младшему брату и сестре, даже своему гребаному отцу, но я не знал, что значит нуждаться в ком-то, и ты мне чертовски нужна, Ари… так сильно.
—Я…— Не знаю, что сказать. Я знаю, что мое сердце хочет, чтобы я сказала.
Я знаю, что он все испортил и причинил мне боль, но он осознает это. Он извинился за это. Он страдает из-за своих поступков.
А я причиняю боль нам обоим, не давая ему второго шанса.
Я чертовски сильно по нему скучаю.
—Один шанс, Арес. Ты облажаешься снова, и мы закончим…
Я не успеваю закончить предложение, потому что его губы прижимаются к моим, целуя меня, как изголодавшийся человек. И я так же изголодалась по нему.
Прошло слишком много времени с тех пор, как он целовал меня.
—Я больше не облажаюсь,— шепчет он мне в губы.— Я клянусь.
И я верю ему.
Он целует меня снова. На этот раз грубее и с большим отчаянием. Зубы впиваются в мои губы.
Мои руки скользят по его волосам, притягивая его еще ближе, и он с готовностью подчиняется.
Я в огне. Все мое тело горит от потребности в нем.
Большие руки скользят по моей спине и по заднице, хватаются за платье. Он приподнимает его.
Мы расступаемся, чтобы он мог стянуть его через голову. Затем наши губы снова сливаются вместе.
—Ты такая чертовски красивая,— говорит он, обхватывая рукой мою щеку, наклоняя мою голову, чтобы поцеловать меня глубже. Язык погружается в мой рот.
Я быстро дергаю его полотенце, и оно падает на пол.
Я быстро избавляюсь от лифчика и трусиков.
Затем он поднимает меня с пола, моя попка в его больших руках, мои ноги на его талии, мои руки обхватывают его плечи. Он переносит нас к стене. Моя спина прижата к холодной стене, но я почти не чувствую ее.
Все, что я чувствую,— это он.
Арес прижимает свой член к моему входу и медленно проталкивает его внутрь.
Когда он оказывается глубоко внутри меня, он нежно целует меня.
—Я люблю тебя,— говорит он мне.
—И я люблю тебя,— шепчу, глядя в его глаза.— Но никогда больше не делай мне так больно.
Он прижимает свой лоб к моему, глаза смотрят прямо в мои.
—Никогда. Единственное, что я планирую делать с этого момента, это любить тебя.
И он любит.
Он любит меня у той стены в раздевалке, пока мы оба не начинаем неистово кончать.
Глава 38
После того как мы с Аресом помирились, он усадил меня и свою новую картину в свой грузовик и отвез меня к отцу.
Он зашел со мной в дом, но оставил картину в машине, так как мы договорились, что это не та картина, которую нужно видеть моему отцу.
