Да, пожалуй,– он кивнул сам себе,– Но всё же в этом есть смысл… Встретить по-настоящему родственную душу… Вот только понять, что нашёл Настоящее, очень трудно. Часто мы просто выдаем желаемое за действительное…
Встретить настоящую дружбу, настоящую любовь, без всяких компромиссов и сомнений – большая редкость. Это то доброе и светлое, что делает нас чище. И все сразу становится предельно ясно…
Можно отдать жизнь за то, чтобы ещё хоть немного побыть с тем, кто тебе по-настоящему дорог…
Или отдать жизнь за друга, такого, как Синта…
Или не стоит? Имеет ли он право вот так распоряжаться собственной жизнью? Или должен, как законченный трус, цепляться за неё изо всех сил? Что из этого угодно Богу? Если отринуть этот бесценный дар, не проявить должного уважения – это же грех? А если пожертвовать всем ради кого-то другого, будет ли это оправданием?
Но может быть тот, кто готов ради другого пожертвовать не только этой жизнью, но и абсолютно всем, даже тем, о чём ещё не знает, истинно ценит то, ради чего все это затевалось? Может он, презрев страхи о пропащей душе, становится ближе к Богу? Или это правило незыблемо, и раскидываться этим даром всё же нельзя?
Проверять это очень не хочется… Ответ – в самом конце пути, в том конце, который конец… Конец всему… И предыдущие оценки могут оказаться ложными… Ведь мы – заложники своей ограниченной сути, неспособные выйти за рамки…
Что наши друзья, наши возлюбленные? Просто части одной нашей жизни… Если нас ждёт череда воплощений, то пожертвовать всем, своей душой, ради одной-единственной жизни, это всё равно, как пожертвовать всей жизнью ради одного дня… Как отдать всё за незрелую юношескую любовь, без надежды встретить Настоящее на склоне лет…
И что такого должно быть в этом дне, в этой жизни, чтобы жертва была оправдана? Купание в роскоши? Неземные наслаждения? Или та самая душевная близость? Что должно быть в жизни, чтобы ради неё принести в жертву Вечность?
А может, и нет никакой Вечности?..»
Мысли эти, скачущие и хаотичные, были обычным делом для Йотта, склонного многократно переосмысливать каждый аспект своего существования. Впрочем, ему это нравилось, его это просто развлекало… Он знал, что никогда не найдёт ответов, но сам поиск был для него занимательным, как решение головоломки или теоремы, а скорее, гипотезы, которая не имеет решения… Пока не имеет…
Сейчас же он, семеня своими крошечными лапками рядом с профессором, просто хотел подальше отогнать страх, что стал одолевать его.
«Страх,– подумал он.– Вот что уж точно движет нами…»
Вдруг профессор Моргимерт резко остановился, и Йотт чуть не выпустил из своей пушистой лапки подол грубой чёрной мантии.
–Это так не работает!– вздохнул профессор.– Она всё ещё на том же месте. Тут надо иначе…
Йотт, погруженный в собственные мысли, и не заметил, что точка действительно не стала к ним ближе, хотя ему казалось, что шли они очень и очень долго.
Отдохнув немного, профессор вновь постарался сконцентрироваться. И на этот раз дело пошло заметно быстрее – не успели наши горе-путешественники заметить, как уже стояли у стены, где в призрачном тумане соединились свет и тьма. За пеленой виднелся серый, будто сотканный из дыма, город.
–Это же дом Синты… – растерянно произнёс Йотт.– Что это значит?
Собравшись с духом, они оба ступили в круг света, будто от висящего на столбе фонаря.
Дом Синты пропал. И теперь, вместо темноты, вокруг всё было серым. Но и темнота никуда не делась. Она клубилась там, на границе круга…
Но вдруг этот самый круг света стал разрастаться, а темнота подвинулась куда-то «на край».
Йотт сглотнул. Эти метаморфозы пространства вызывали у него легкую тошноту.
–И что дальше?– спросил он профессора.
–Подождите, любезный,– буркнул тот.– Дайте сосредоточится…
«А и правда,– подумал Йотт,– может и мне стоит сосредоточится? А то целиком и полностью вверил себя в руки этого мага-недоучки…»
Он закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что стоит на краю какого-то обрыва, а перед ним, во всем своем величии, раскинулся необъятный Космос…
Йотт зажмурился и снова открыл глаза.
На этот раз перед ним была зелёноватая планета, вокруг которой гроздьями висели инопланетные корабли…
Отсюда планета казалась безмятежной, но Йотт просто прирос к скале от ужаса – он знал, что там сейчас происходит…
…Их убивали всеми возможными способами, складывая обезображенные пушистые тела в огромные бесформенные кучи… Убивали с наслаждением, давали охотиться на них своим детям… Они даже не забрали их планету, просто решили поразвлечься по пути, после долгих лет странствий… А после просто взорвали её, со всеми, кто уцелел… Жуткие на вид ублюдки, что сотворили это, называли себя «грабберы», и они благополучно продолжили свой путь…
Йотт не мог оторвать взгляда от этой картины. Ему казалось, что он слышит вопли своих братьев и сестер… Голова наполнялась этими воплями, и вот уже он сам кричал, кричал, что было силы…
…
–Что с вами?..
Кто-то тряс его за плечо.
–Что случилось?– услышал он тревожный голос профессора Моргимерта.
Йотт открыл глаза. Видение пропало. Перед ним было всё то же пустынное серое пространство, на котором чёрным пятном выделалось одеяние профессора. Стоял он теперь в нескольких шагах, но Йотт пересилил себя и не стал снова хвататься за подол его мантии.
–Будьте осторожны, любезный,– рассеянно произнёс профессор,– похоже, что в этом месте воплощаются наши глубинные страхи, навязчивые мысли… Так что не стоит сейчас…
–А раньше предупредить не могли, друг мой?!– накинулся на него Йотт.– Поверьте, я сейчас испытал такое…
–Ну, я ещё не разобрался, что к чему,– ответил профессор.– Но пытаюсь… Кстати, я тут тоже испытал не самые приятные чувства…
Подумав немного, профессор решил поделиться с товарищем своими страхами, считая, что, говоря об этом, сумеет взять над ними верх.
–Представьте,– начал он,– что я был единственным из собравшихся, кто знал Истину, и видел вещи трезво… А остальные… Весь этот сброд обвинял меня в ереси… Они несли полную чушь, но так как их было много, а я был один, то их мнение и было правдой!
–Да уж,– покачал головой Йотт,– мне бы ваши страхи, дорогой профессор.
–Но самое страшное в том,– не обратив внимания на комментарий собеседника, продолжал профессор,– что большинство из них знало, что они неправы, но срабатывала круговая порука – никто не хотел прослыть дураком, коим якобы они считали меня… Меня, вы слышите?! И они были все повязаны… Они глумились надо мной, строили мне рожи, плевали в лицо… И, наконец, сами свято поверили в собственную ложь…
–Ну да,– согласился Йотт.– Тоже приятного мало…
