–А потом Брисби, этот бугай, толкнул меня… – сжав губы, процедил профессор Моргимерт.– Толкнул у неё на глазах…
Йотт вперил в него испытующий взгляд.
–Но это и к лучшему,– вздохнул профессор.– Любовь – подвиг дураков… Человек теряет способность здраво рассуждать и превращается в полного идиота. И если жизненный опыт подсказывает тебе, что предмет твоей страсти на поверку оказывается недостойным, то только законченный болван будет снова и снова попадать в подобную ситуацию. Это надо лечить…
Йотт не верил собственным ушам – неужели у профессора Моргимерта когда-то была возлюбленная? Впрочем, а что в этом такого удивительного? Но всё же профессор и женщины…
–Вот с чем я всецело согласен, любезный Йотт,– продолжал профессор,– так это с тем, что любовь – это просто инстинкт размножения, как у бактерий. И у всего этого единственная цель – завоевать как можно больший ареал… Так что любовь – это полная блажь…
–И тем не менее, друг мой,– покачал головой Йотт,– любовь, или игра в любовь – это одно из самых интересных приключений, на которые ты можешь здесь рассчитывать… Иначе все получается слишком просто и скучно. Но согласен – каждому своё…
Закончив разговор, профессор вновь постарался сосредоточиться.
–Тьфу ты, пропасть!– в сердцах воскликнул он.– Что за ерунда в голову лезет?
–Что такое?– спросил Йотт, который изо всех сил старался не думать о чём-то плохом, представляя себе лишь идеалистические картины – к сожалению, они почему-то не воплощались…
–Я будто видел сон наяву,– нахмурив свои седые брови, произнёс профессор.– Я был один, в круглой комнате без окна. И какой-то странный человек предложил мне выбрать себе «личину». Они находились будто на каком-то конвейере, и чего там только не было, скажу я вам… Я остановился на одном из них, и тут вдруг будто увидел свою собственную шкуру… А он, чьего лица я не видел, сказал, что этим я уже играл… Но я всё же попросил ещё раз… Ерунда какая-то…
Не зная, отчего, Йотт вдруг ощутил, как по его спине, покрытой густым белым мехом, пробежали мурашки.
–А не кажется ли вам, любезный профессор, что мы всё же умерли и сейчас в аду?– спросил он.– Уж больно не нравится мне это место…
Профессор наклонился и пристально взглянул на него, поправив пенсне. А затем в его руке вдруг блеснул острый серповидный нож, как у тех, кто…
…
–Что с вами? Что с вами, друг мой!– будто сквозь сон, услышал Йотт знакомый голос.– Вы опять кричали…
Йотт крутил головой во все стороны. Взгляд его при этом вполне можно было назвать очумелым.
–Что… что происходит?– задыхаясь, обратился он к профессору.
–Видимо, вы опять увидели один из этих кошмаров,– ответил тот.– Постарайтесь не думать о плохом. Мне кажется, вскоре у меня должно получиться…
–А вы? Вы не видите кошмаров?– дрожащим голосом поинтересовался Йотт.
–Вижу, один чуднее другого,– ответил профессор.
Он был сосредоточен, взгляд его был устремлен куда-то вдаль.
–А видели, как выбирали себе личину?– спросил Йотт.
–Нет, любезный,– покачал головой профессор.– Но на этот раз я не хочу говорить об этом. Так только хуже…
По верованиям народа, к которому когда-то принадлежал Йотт, не было никакого ада… Само это слово Йотт узнал уже тогда, когда покинул родную планету.
А они, его народ… Они считали, что есть только Светлый мир и Сумерки, где ты будешь наедине с собой. И от тебя самого, от твоих собственных мыслей и будет зависеть, насколько страшным будет твоё пребывание там… Никто, кроме тебя самого, не будет тебя мучить – только твои страхи, только твоя совесть… И тогда ты точно получишь ответ, как прожил свою жизнь. И проведешь там столько времени, сколько понадобится на то, чтобы осознать всё и очиститься… И это справедливо. А потом ты сможешь возродиться, и снова наслаждаться жизнью…
«Сумерки… – пронеслось в голове у Йотта,– так это они и есть… Но что-то я не вижу больших отличий от того, что они называют адом…»
Он ещё раз окинул взглядом унылое серое пространство.
«Я умер, это почти наверняка,– подумал он.– Может быть, сразу, как перешагнул ту злополучную раму… Так что никакого профессора здесь нет… Это – лишь плод моих фантазий, иллюзия… А это значит, что вскоре он просто исчезнет, и я останусь здесь совсем один… Бедный, бедный глупый Моргимерт! Где теперь он сам? Как там, в его аду?»
Он в который раз тяжело вздохнул.
«Но ведь, раз я здесь, значит я не прошёл проверку… Действительно, лишь единицам из бессчётного числа суждено привлечь к себе внимание, показать себя достойными, выбраться из этого круга… А я? Как же я? Я ведь, вроде, был неплохим…»
Йотт поморщился. Он вынужден был признать, что, как он ни старался, помыслы его отнюдь не всегда были чисты.
«Да,– горестно кивнул он сам себе.– Конечно… Этого мало…»
–Дайте руку!– услышал он вдруг повелительный голос.– Быстрее!
Йотт с изумлением обнаружил, что снова видит рядом с собой профессора.
–Что случилось?!– воскликнул он.
–Кажется, я нащупал… – ответил профессор,– и сейчас…
Профессор искал Синту, всецело концентрируясь на ней. И вдруг её огромная тень предстала перед ними… Она медленно поворачивала голову в их сторону, и было в этом что-то зловещее…
Йотт вскрикнул, и профессор сжал его пушистую лапку.
Внезапно Синта стала уменьшаться, пока не сделалась совсем маленькой и плоской, будто игральная карта… Порыв ветра подхватил её и понес, а вместе с ней – множество других, порой довольно странных персонажей, магов и волшебников всех мастей. Они, словно в калейдоскопе, сменяли друг друга. Всё роилось и кружилось…
И вдруг всё пропало.
Свет…
Такой яркий, что захотелось зажмуриться…
Но вот свет чуть потускнел, и стало видно, что исходит он из маленького Семечка… Но почему вдруг оно такое необъятное? Размером со Вселенную…
Но вот оно уже просто свечой горит в центре, и свет его очерчивает ровный круг… А за пределами этого круга света, утопая во мгле, стоят величественные троны… Они все разные, и каждый будто отражает чью-то суть…
«… Девятнадцать… Двадцать… Двадцать один,– считал профессор Моргимерт, который, в отличие от Йотта, старался сохранять спокойствие.– Надо запомнить это, за этим я здесь…»
На огромных тронах шевельнулись фигуры… Некоторые из них были почти прозрачны, другие – почти материальны…
Один трон, прямой, чёрный и будто зеркальный, был полностью материален. И он был пуст…
И тут вдруг потянуло чем-то неистово-чёрным и мрачным… Троны закачались и стали падать, будто костяшки домино. Свет, что горел в центре круга, задрожал, а затем погас…
