Девушка немного смутилась.
–Ну, просто я не очень люблю такие слова, как «детка», и когда в меня тычут пальцем,– ответила она.
Синтир снова улыбнулся.
–Видели бы вы моих фанатов… До сих пор не пойму, они больше любят меня или ненавидят. Хотя, сказать по правде, я чувствую, что популярность моя потихоньку идёт на спад. У нового поколения уже новые кумиры… Так что надо выдумать что-нибудь эдакое,– он почесал подбородок.– Очередную драку в эфире устроить, что ли… с женщиной? Или пьяным справить где нужду? А то с сюжетами я немного выдохся…
Лина смотрела на него во все глаза.
–Вы серьёзно?– спросила она.– Вы, вроде интеллигентный человек, готовы на такое ради денег?!
–А что поделать!– ответил он.– Это единственный способ для меня хорошо зарабатывать…
–Вы, конечно, не обижайтесь,– ответила Лина,– но я бы не стала ради денег переступать через себя и устраивать такое… Ни за что на свете!
Филис Брант заерзал на стуле, а Эд, который улыбался во весь рот, произнёс:
–Все свои гонорары Синтир тратит на благотворительность… Себе же оставляет самую малость…
Лина переводила удивлённый взгляд с одного на другого.
–Я заметил чек на журнальном столике,– в свою очередь произнёс Филис Брант,– он был предназначен для приюта. Я сам вырос в приюте, и уважаю такое. Поэтому мне стало не так важно, как он нас встретил… Да и в людях я вроде неплохо разбираюсь, поэтому сразу сообразил, что здесь что-то не так…
–Теряю форму,– усмехнулся Синтир Вали-Райн.
–Нет, друг мой,– возразил Эд,– полагаю, что именно на этом и держится твоя популярность. Многие понимают: что-то не так, вот и пытаются разгадать эту загадку… Я же тебе говорил…
–Кстати, это он мне посоветовал,– Синтир кивнул в сторону Эда.
Как поняла Лина, всё, что было у Синтира Вали-Райна – этот самый особняк, да шикарный эксклюзивный лимузин. А всё остальное, включая предметы искусства, украшения и тому подобное, было лишь дешёвой бутафорией. Впрочем, и эти слухи становились предметом жарких споров, привлекая к его персоне ещё больше внимания.
Все его скандальные выходки были постановкой, а за громкими приобретениями: островами, замками и яхтами скрывались ловкие трюки, в которых ему помогали верные друзья из числа журналистов, торговцев недвижимостью, знатоков искусства, бизнесменов…
Гонорары его и впрямь можно было назвать заоблачными, но они, как и сказал Эд, почти полностью шли на благотворительность.
Лина была поражена. Теперь она смотрела на хозяина дома с нескрываемым уважением.
–Я же не виноват, что публике нужна вся эта мишура?– пожимал плечами Синтир.– Да ещё тот бред, что я пишу и снимаю… Они находят в этом какую-то подоплеку, какой-то глубокий смысл, какой-то протест… А ведь на заре своей карьеры я пытался по-другому, но не имел успеха…
Синтир рассказал, что его первая книга, которая вышла в мягком дешёвом переплёте, была чиста, наивна и сентиментальна. И осмеяна. Над именем, которым он тогда представился, подтрунивали до сих пор, приводя его как пример бездарности и «розовых слюней».
–Как я хотел тогда понять, что не так,– говорил он Лине.– Увидеть, что в этом такого бездарного, понять, почему это дилетантство… Ведь это означало бы, что я уже поднялся на ступеньку выше… Но тогда, как я ни старался, я этого не видел… Собственное творение казалось мне не таким уж и плохим. Ну да, оно было несовершенно, но всё же, как я полагал, не заслуживало такого отношения. Это потом, спустя много лет, я перечитал его с улыбкой…
А тогда, признаться, я был в отчаянии. Я всегда хотел быть писателем, и не мог смириться, что этот путь для меня закрыт.
Вот тут-то на моём пути и повстречался Эд,– Синтир улыбнулся другу и отсалютовал бокалом.– Когда он узнал, что я хочу помогать другим, он решил помочь мне самому. Так на свет появился эпатажный автор грандиозных «бестселлеров», полных цинизма и чернухи. Знали бы вы, чего мне это стоило…
Согласен с тем, что успех зачастую является лишь побочным эффектом не самых приятных человеческих качеств – эгоизма, эгоцентризма, нежелания считаться с чужими интересами, а порой – даже глупости. И как только я начал вести себя так, он, этот успех, словно поверив, не заставил себя ждать…
Теперь я пишу и снимаю совсем другие вещи. И их я тоже по-своему люблю, ведь они позволили мне достичь поставленной цели…
–А у вас найдётся экземпляр той, первой книги?– спросила Лина.– Интересно было бы взглянуть…
–К сожалению, у меня оставался только один, да и он куда-то запропастился,– ответил Синтир.– Остальные я в своё время уничтожил. Да и не стоит вам, наверное…
–И всё же, друг мой,– обратился к Синтиру Эд,– твоя история вовсе не так драматична… Творчество всегда способно подарить счастье, даже если кажется бессмысленным…
–Не совсем понял… – ответил Синтир,– Так что будь добр…
–Изволь!– улыбнулся Эд.– Однажды один мой знакомый рассказал мне историю одного писателя, не припомню его имени… Писатель этот много-много лет посвятил некоему концептуальному труду… А когда закончил его, то разослал по издательствам… И знаешь, что?
–Что?– любознательно спросил Синтир.
–Ни одно из них не спешило откликнуться… Но он, будучи неисправимым оптимистом, хоть и казался ворчуном, не отступал… И как-то, на закате его дней, он сказал моему другу, что прожил остаток своей жизни счастливо, потому что, как ребенок, ждал чуда… Он ждал, что ему ответят… Ждал, что издатели оценят его труд, и, наконец, сделают его достоянием общественности… «Ну есть же вероятность, что найдётся, наконец, тот, кто поймёт мою книгу, и оценит по достоинству»,– говаривал он. Но никто так и не нашёлся… И всё же он, по его же собственным словам, ни разу не пожалел о потраченном времени, и был уверен, что всё равно остался в выигрыше…
–Да уж… – наклонил голову Синтир.– Не очень-то весёлая история…
–Ну, это как посмотреть,– возразил Эд.– Впрочем, драма заключается в том, что после его смерти внук обнародовал дневники, и вот они, написанные несравненно более талантливо, без претензий на дешевый эффект, были наполнены настоящими эмоциями и глубокими мыслями, и стали классикой литературы…
Синтир покачал головой.
–Бедолага… – вздохнул он.– А ведь он мог бы… – будто спохватившись, он добавил:– Так о ком, всё-таки, речь? Неужели о Киле Цунгане? Его мемуары и впрямь опубликовали потомки, но я не слышал, чтобы он ещё что-то писал… Впрочем, и ваш друг вряд ли мог знать его, если, конечно, сам не был древним стариком…
–Я и правда запамятовал,– смущенно развел руками Эд.– Друг мой и вправду был много старше меня, так что, не исключено… Но всё же не уверен…
–Ну, если речь и вправду о Цунгане, то я всё бы отдал, чтобы прочесть тот его труд,– ответил Синтир.– Мемуары его и впрямь заслуживают того, чтобы называться классикой… И всё же я бы не хотел для себя такой судьбы – уж лучше дешёвка, чем безвестность…
