Андрей Васильевич остался в Крыму со своими войсками, выделив лишь сотню дружинников на сопровождение Холмского. Степь была беспокойна. Да, в разгул не пошла, но все одно бурлила. Во всяком случае, варилась в собственном соку и никуда не лезла. Пока.
Султан, кстати, получив «по шарам» в Кафе притих и пока не предпринимал никаких новых попыток. То ли силы готовил, то ли разведкой занимался, то ли обдумывал план. А может быть он опасался новой неудачи, что грозила ему серьезными репутационными потерями. Ведь одно дело проиграть превосходящим силам после двух тяжелых сражений. И другое дело – получить «люлей» от небольшого отряда неприятеля. А он, без всяких сомнений, знал и кто разбил его войско при Салачике, и кто на самом деле взял Кафу…
Даниил остановился на несколько секунд, чтобы перевести дух. Глянул на невозмутимых стражников у дверей. Перевел взгляд на слугу, что молчаливо, лишь одними глазами спрашивал о готовности. И кивнул.
Дверь открылась. И проскочивший внутрь слуга представил вошедшего. За ним, правда, двигались его послужильцы и послы от татарских союзников. Но они были с ним, поэтому отдельно никто их не называл. Просто добавили к представлению Даниила краткую приставку «со други своя».
Итак – гридница.
Даниил вошел. Степенно приблизился к королю и поклонился, выдавив из себя со всем почтением:
–Государь мой.
После чего с исподволь начал изучать Иоанна, что смотрелся довольно эффектно и непривычно для Холмского. Во всяком случае, когда тот уезжал, король одевался иначе, даже для приемов. Так-то ему реакцию нужно было отслеживать в затянувшейся паузе, но он все равно больше на одежду смотрел. Эпоха, знаете ли, была такой, что встречали по одежке. Да и провожали, в общем-то, тоже. Ибо внешний вид был твоим удостоверением личности для всех окружающих. Не только одежда, конечно, но, без нее никуда. Юродствовать на публике в рванине, особенно грязной, ни одному аристократу даже в голову прийти не могло в те годы.
Король красовался в кафтане, пошитом «по новой моде». То есть, в укороченном до середины бедра
[63]приталенном варианте со стоячим воротником, прорезными карманами на подоле под большими декоративными клапанами да с обшлагами на рукавах. Притом пошитый из шелкового бархата насыщенного бордового цвета, да расшитый золотой вышивкой. Ну и с пуговицами чеканными, опять-таки из золота. Всем своим видом этот «государев кафтан» напоминал что-то среднее между традиционным русским полукафтаном XVII века и европейским жюстокором той же эпохи. Разве что вместо жабо наблюдался шейный платок белого цвета, что проступал спереди, в разрезе стоячего воротника.
Перехватывался этот кафтан шелковым кушаком золотого цвета. Поверх которого располагался классический воинский пояс с чеканными золотыми накладками, поддержанный по новой моде Y-образной кожаной портупеей. Ведь на него вешалось клинковое оружие. Понятно, что в былые времена обходились и без нее, да и в Европе рыцарский пояс как-то справлялся со своими задачами. Но Иоанн упорно ее насаждал. Ему не нравилось, когда пояс провисал от клинка.
Вместо чулок, обычных для жюстокора или сшивных шоссов, ходивших в это время на Западе Европы, Иоанн носил галифе со слабо выраженными «ушами». Пошитые из все того же шелкового бархата насыщенного бордового цвета. Впрочем, в отличие от кафтана, этот элемент гардероба не имел никакой вышивки вовсе.
На ногах короля красовались сапоги, доходившие ему почти до колен. Но не простые, а обтянутые все тем же бархатом с обильным золотым шитьем. Ходить в таких можно было только в помещении. Но больше и не требовалось для костюма, сшитого специально для приемов.
Но на этом образ не завершался, потому что на плечах короля покоился плащ с прорезными рукавами. Длинной до колен и довольно массивный. Да и вообще, всем своим видом он больше напоминавший не плащ, а распашной кафтан без рукавов. Его, как и весь остальной костюм, пошили из того самого шелкового бархата. Расшили золотом и оторочили мехом горностая как по основной кромке, так и по прорезям рукавов.
Плащ прикрывал эспаду испанской работы с дагой, что висели у Иоанна на поясе. Не прятал, но только прикрывал, частично, отчего король выглядел не просто как богатый купец или священник в миру, а настоящий аристократ
[64], пусть и в домашней обстановке.
На его шее покоилась цепь с чеканными золотыми пластинами. А на голове уютно располагалась корона – та самая, что подарил Папа вместе с документами, подтверждающими права отца Иоанну наследовать титул короля Руси.
Корона была довольно лаконична и экономна, что ли. Ничего хитрого и сложного она собой не представляла. Простой золотой обруч, от которого вверх отходила дюжина зубцов. Каждый заканчивался фестоном в виде четырехлистного клевера, имевшего на листиках по маленькому самоцвету. Более зубцы никак не украшались. Сам же обруч имел по верхнему и нижнему краю парные дорожки из витых косиц, заполненные мелкими самоцветами. В основном же поле, что шло между этих полос, располагалось по более-менее крупному самоцвету в «корзинке», оформленной под листья. По одному на каждый пролет между зубцов.
Иоанн, когда первый раз осматривал эту корону, немало покривился. Да, сделали добротно и откровенного брака он не заметил. Но было видно – грубая работа, на скорую руку. Да и камни весьма посредственные, тусклые, а местами и мутные. Корону явно лепили наспех из того, что имелось под рукой.
В общем, у короля получился вид как вид. Ничего особенно необычного. Не только на взгляд Иоанна, но и даже для Даниила наш герой не сильно выбивался из образа местных аристократов. В должной степени «бохато», но достаточно строго. Во всяком случае, было хорошо заметно, что в этом виде король вполне в состоянии воспользоваться висящей у него на поясе эспадой. В отличие от отдельных личностей, которые так себя упаковывали в меха да шелка, что теряли всякий человеческий облик.
Особенно Даниилу понравилось золотое шитье из восставших львов и травяного орнамента. Но оно не шло сплошным полем и не мельчило. Нет. Вышивка хорошо смотрелась на ткани насыщенного бордового цвета. И не смазывалась в единое крошево идя такими крупными контрастными мазками.
–Ну Данила, чем порадуешь?– Усмехнувшись спросил Иоанн.– Слышал я, что пошалил ты маленько.
–Да, государь, пошалил,– понурив голову произнес Холмский. И, увидев вопросительно выгнутые брови короля, продолжил.– Дядя твой, Андрей Васильевич, остался в Крыму. Оберегает его от османского вторжения. Заодно и порядок наводит.
–И как поживает его супруга?
–Надежда Тимуровна
[65]? Так ладно все. Очень умная и покладистая женщина.– Произнес Даниил, а потом рухнул на колени и воскликнул.– Ты уж прости меня, Государь, что подбил его на дела великие без совета с тобой! Но время утекало. Степь могла вскипеть смутой. А Крым упал бы османами в руки как перезрелый плод.
