За толстыми стёклами расползалась серая хмарь, делавшая один час дня неотличимым от другого, но время было ещё раннее. Уж точно не вечер.
– Да, – Тисон через плечо покосился на нечаянную дуэнью, взял меня за руку, словно мог, подобно Эветьену, через простое прикосновение оценить моё физическое состояние. – Что всё-таки произошло?
– Я и сама толком не поняла. Ты проводил меня до комнаты, я села чистописанием заниматься. Писала-писала, потом вдруг раздался стук в дверь. Я открыла, а там белый свет, яркий до боли в глазах и движется будто сам по себе. Заполз в гостиную, превратился в маленький шар и ударил меня.
– Ударил?
– Сюда попал, – я указала на собственную грудь. – Я отключилась… и увидела… воспоминание.
– Что за воспоминание?
Моё?
Нет. Асфоделии.
Я была ею, настоящей Асфоделией, проживала вместе с ней этот крошечный фрагмент её прошлого. Видела всё её глазами, думала и чувствовала, как она. Вернее, это она и была, а я, Алёна, осталась лишь сторонним наблюдателем, даже не осознающим себя в полной мере.
– Из недавнего прошлого. Полагаю, перед прилётом императорских эмиссаров на Сонну, – из оконного стекла на меня смотрело отражение Асфоделии, но отстранённый взгляд был моим, и это сочетание чужого лица и привычного взгляда уже не казалось таким странным, инородным, как поначалу. – Её родители спорили… мать считала, что надо смириться и позволить им увезти дочь, всё равно император не женится на девушке с островов. Отец возражал, боялся за неё и её дар… Она тоже боялась. У неё были записи на том языке… элейском, кажется… и она собиралась сбежать, укрыться… а ещё был жезл. Длинный такой, со светящимся шариком сверху.
Я не сразу сообразила, что разговариваю не с Эветьеном, посвящённым в мои тайны, а с Тисоном, который что-то да подозревает, но, не будучи магом, вряд ли сумеет так быстро всё сложить. Однако Тисон слушал внимательно, не перебивал и не спрашивал, почему я говорю о себе в третьем лице, словно о ком-то постороннем.
– Наверное, надо проверить комнату, поискать следы и вторичное эхо, но… – я беспомощно пожала плечами. – Я не то что не волшебник, я и учиться-то лишь недавно начала.
– Надо, – согласился Тисон и тут же нахмурился с досадой. – Однако других… особых членов свиты императора я не знаю.
И кому из них можно доверять, а кому нет, тоже. Лично я готова поведать правду Тисону, но не людям, в лучшем случае замеченным раз-другой мельком, как служанки Брендетты и Нарциссы. На примере Эветьена, готового скрывать затесавшуюся в чужое тело иномирянку ото всех, включая императора, слишком хорошо видно, что каждый прежде всего играет за себя и свои интересы и уже потом за того, кому служит. Сомневаюсь, что на это решение моего жениха подвигло нежданно-негаданно нагрянувшее большое, чистое и светлое ко мне, такой неотразимой. В личную выгоду верилось как-то скорее.
– Ты была одна?
– Да.
– Видела того, кто стучал?
– Нет. Из-за света нельзя было ничего толком разглядеть. Но когда он уменьшился до размера сферы, то я заметила с другой стороны чей-то силуэт… с палкой в руке.
– Палкой?
– Волшебная палочка? Хотя вряд ли, Эветьен говорил, что ничего подобного здесь нет… да и длинновата она была для палочки-то, – я постаралась как можно точнее вспомнить всё, что отложилось в памяти. – Может, ещё один жезл? Маги же пользуются жезлами?
Тисон покачал головой, и я снова пожалела, на сей раз об отсутствии Эветьена. Приспичило же ему именно сегодня компанию Стефанио составить… или на то расчёт и был? Эветьена нет, некому и место преступления изучить, а к моменту, когда он вернётся, следов уж не останется.
– Я очнулась на полу, в окружении Брендетты, Нарциссы и их назначенных служанок. Дверь была по-прежнему открыта… и Брендетта сказала, что они слышали женский крик из наших покоев, хотя я уверена, что ничего не слышала до отключки. И сама не кричала.
Тисон вновь бросил взгляд через плечо.
Я тоже.
Брендетта мгновенно отвернулась, делая вид, будто не смотрела на нас с любопытством жадным, плохо скрываемым.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Тисон обеспокоенно. – Говоришь, в тебя попал шар…
– Нормально.
– Асфоделия, я не одарён, но даже я понимаю, что после удара очевидно немалым количеством силы едва ли возможно чувствовать себя нормально.
Это и я понимаю. И оттого делалось не по себе.
– Фрайнэ! Фрайнэ! – донёсся из коридора истошный крик, и в гостиную вбежала вторая служанка, Эли вроде, побелевшая и испуганная. – Фрайнэ Брендетта, там… там…
– Теперь-то что? – Брендетта вскочила.
– Ох, фрайнэ, я вернулась с рыцарем Шевери, как велено… он сказал, что фрайна Шевери нет резону искать, отсутствует он… так я заглянула в ваши комнаты, а там фрайнэ Нарцисса на полу… лежит, совсем как фрайнэ Асфоделия недавно.
– Да что ж за мор сегодня на всех дев напал? – Брендетта посмотрела на меня так, словно падение в обморок могло передаваться воздушно-капельным путём и я заразила этой напастью Нарциссу.
Подхватив юбки, Брендетта вышла из гостиной, горничная прошмыгнула за ней. Я торопливо высвободила руку.
– Тисон, глянь, что там приключилось.
– А ты?
– А я попробую что-нибудь нащупать.
– Тебе нельзя оставаться одной.
– Так скоро меня добивать не придут, – отмахнулась я. – Иди, пока до Брендетты не дошло, что она нас наедине оставила.
Тисон помедлил, но всё же последовал за девушками. Как только он прикрыл за собой дверь, я метнулась на середину гостиной, и принялась водить ладонью по воздуху. Эхо ощущалось отчётливо, покалыванием в пальцах и пощипыванием открытых участков кожи. Проблема в том, что только это я и чувствовала, я не могла понять, ни как идентифицировать эхо, ни как отследить. В центре комнаты оно ощущалось лучше, ближе к стенам же слабело. На пороге снова сильнее, в коридоре слабее и если пройти немного дальше, то терялось вовсе. Из двустворчатой двери соседних покоев выскочила Эли, глянула на меня мельком, ошалело и умчалась прочь. Я вернулась в гостиную, опустилась на колени, рассматривая пол в робкой надежде, что свет оставил следы более материальные, видимые глазу. Вмятину какую или ещё что…
