— Хотите сказать, что…— Эллина огляделась, приблизилась к кровати, понизила голос,— что имеет место заговор? Думаете, королева и герцог хотят посадить на трон Изабеллу? Вы понимаете, что даже просто предполагать такие вещи опасно? Наш добрый король, конечно, сдержан и осторожен, однако не настолько, чтобы допустить подкоп под собственный трон.
— А если потому и эмиссары братства здесь?— мысль показалась мне логичной и я продолжила развивать ее с одержимостью алхимика.— Это выгодная сделка и в их должниках окажутся сразу две королевы, нынешняя и будущая. Возможно, и следующий король Афаллии тоже, ведь Александр получит возлюбленную не в качестве фаворитки, а в жены и дети их будут законными наследниками трона, а не королевскими бастардами. Быть может, и возвращение Изабеллы ко двору вскоре после объявления о нашей с принцем помолвке не случайно? Вы говорили, ее покойный муж был немолод… и случись что с ним, никто бы и не заподозрил дурного, преклонный возраст, сопровождающие старость болезни…
— Зачем я вам вообще рассказала о братстве? Теперь вы за всеми подозрительными событиями будете видеть его тень?
— Но это объяснило бы многое, как вы не понимаете?
— Я-то как раз понимаю. Опасно рассуждать о заговорах против короны, находясь в покоях королевского дворца.
Стук в дверь заставил нас вздрогнуть, посмотреть настороженно на створку.
— Принцесса,— прозвучал голос Кадиима,— лорд Ориони с приветствиями и подарком от Его высочества принца.
— Мартен,— имя сорвалось с губ само, и я встала, бросилась было к двери, но Эллина вдруг схватила меня за руку, удерживая на месте.
— Вот об этом я и предупреждала вчера,— прошипела лисица.— Вы ведете себя опрометчиво, словно безрассудная влюбленная девчонка. Не полагаете же вы, будто никто не заметит, как вы с Ориони смотрите друг на друга?
— Кадиим, пропусти лорда Ориони в спальню,— повысив голос, велела я.
— Принцесса?— в одном слове сплелись удивление, сомнение и неодобрение.
— Пусть войдет.
Дверь открылась и Эллина отпустила меня. Мартен переступил порог медленно, осторожно. Голова почтительно склонена, быстрый, оценивающий взгляд исподлобья — на меня, на даму рядом, по комнате и снова на Эллину. За его спиной я заметила Кадиима, заметила предостережение в карих глазах.
— Ваше высочество,— в руках Мартена черный мешочек, увесистый по виду — очередное бездушное украшение от принца, красивый, щедрый откуп, демонстративно брошенный к ногам невесты.
По моему жесту Кадиим закрыл дверь, оставив нас втроем. Эллина подошла к Мартену, забрала мешочек и вернулась к окну.
— И на что вы меня толкаете? Ладно, я отвернусь и сделаю вид, будто меня здесь нет.
Мартен поднял голову, продолжая настороженно, с подозрением следить за лисицей.
— И что это значит?— уточнил он недоверчиво.
— Я не слепая, не глухая и нюх у меня еще не отшибло,— Эллина растянула горловину мешочка, достала длинную нить безупречного, бледно-розового, словно заря, жемчуга.— И поторопитесь, если мы даже втроем пробудем при закрытых дверях слишком долго, это покажется подозрительным.
Я приблизилась к Мартену, порывисто обвила руками его шею, не думая о чужих глазах, о чужих мыслях, о сплетнях, что могут разнестись по дворцу, если станет известно, что я посреди бела дня закрываюсь с посторонним мужчиной в своей спальне. Мне так нужно его тепло, то удивительное чувство, что возникало рядом с ним — будто я вернулась домой, будто я живу по-настоящему, а не существую бесполезной фарфоровой куклой, запутавшейся в собственных веревочках марионеткой.
— Мартен, мне страшно,— прошептала я.
— Все будет хорошо, Лайали, все будет хорошо, обещаю,— он обнял меня за талию, прижал к себе.
— Я хочу… хотела бы… с тобой, потому что ты мой… и мне страшно здесь оставаться, но я не могу,— я не заканчиваю фразы, однако мне кажется, что Мартен поймет меня, поймет, что я имею в виду.— Мой долг и… что будет с теми, кто прибыл со мной?
— Ничего. Их отошлют обратно на родину.
— А Шиан?
— Лайали,— Мартен отстранился, обхватил теплыми ладонями мое лицо, посмотрел в глаза, пристально, серьезно и вместе с тем ласково,— пойми правильно: всем угодить не получится, как ни старайся. Как ни повернись, всегда будут недовольные, всегда будут те, кто твердо уверен, что поступать надо так, как нужно им. Что бы ни ждало Шиан, ты уже едва ли сможешь помочь ему.
— Лайали выдвинула теорию, согласно которой королева и герцог Эрман имеют свои виды на место супруги будущего правителя нашего славного государства и поэтому заключили сделку с братством проклятых, чьи эмиссары, по слухам, недавно прибыли в Афаллию,— вмешалась Эллина.
— За завтраком Ее величество недвусмысленно намекнула, что мне здесь не рады и что, как бы там ни было, Александр женится на той, кого для него избрали и даже Его величество не сможет оспорить этого решения,— повторила я торопливо, сбивчиво, опасаясь, что Мартен тоже мне не поверит, сочтет, что слишком рискованно рассуждать о заговорах против короны.— Но король, наверное, единственный человек в Афаллии, который желает для сына брака со мной и союза с Шианом.
— Король желает ваших знаний в области магии,— поправил мужчина.— Георг хочет организовать гильдию магов, подобную тем, что существуют в Феоссии, Альсиане и на востоке, но после охоты на колдунов многие знания оказались утерянными…
— И он решил, что проще воспользоваться вашими,— добавила лисица. Умолкла на мгновение и произнесла задумчиво: — А братство, как известно, не больно-то любит человеческих колдунов… и гильдии магов им вряд ли нужны… да и Шиан, собственно, тоже. Наоборот, братству даже предпочтительнее и вовсе не иметь с восточными странами дел.
Не нужен Шиан — не нужна и я. Что будет со мной, с моей свитой? И если я хоть отчасти, хоть на каплю права в своих полубезумных предположениях, то как королева и герцог намерены обойти подписанный брачный договор и установленные соглашения? Свадьба уже послезавтра! Все почти готово, половина континента извещена о грядущем бракосочетании! Ведь не могут же они, в самом деле, просто-напросто заменить меня на Изабеллу и как ни в чем не бывало отправить ее к брачному алтарю?
Мартен нахмурился, то ли отвечая собственным мыслям, то ли прислушиваясь к чему-то. Затем склонился ко мне, опаляя своим дыханием мои губы.
— Веришь мне?— голос тих, будто шепот травы на ветру.
— Я верю тебе,— я тоже говорю едва слышно.— Всегда буду верить.
Нельзя дразнить судьбу, нельзя произносить вслух слова, что становятся клятвой на целую жизнь вперед — богиня все слышит, запоминает. Но обещания даны, и я не жалею ни о сказанном Мартеном той ночью, ни о собственных словах. Знаю, что буду принадлежать ему, знаю, что он найдет меня, что бы ни случилось, куда бы ни занесло нас время и воля богов. Знаю, что буду верить ему всегда.
