— Я вас не понимаю,— повторяю я вслух.
— Дело в том, что твой запах…— Герард запускает пятерню в свои волосы, растрепывает короткие пряди.— Нам объяснили, что для нас, членов братства, девственницы пахнут иначе. Мы чуем запах невинной девушки. Я уже достаточно времени пробыл среди людей и научился различать все эти оттенки. Но твой был особенно сильным, притягательным, сводящим с ума. Ни одна из тех девиц, что встречались на моем пути эти годы, так не пахла. А сейчас ты… не пахнешь. Нет ни того привлекательного запаха, ни… аромата невинности. И ночью я видел рядом с тобой одного из дружков Александра. Полагаю, что мой не в меру шустрый братец не стал дожидаться первой брачной ночи.
В первое мгновение я не понимаю, о чем речь, но затем, догадавшись, резко оборачиваюсь к Герарду.
— Что?! Вы считаете, что я… и Его высочество…— чувствую, краска заливает щеки.
— Ночью ты точно была девицей, а сейчас уже нет, и у потайного входа ты явно кого-то ждала, так что выводы напрашиваются сами собой,— он все же посмотрел на меня, во взгляде причудливая смесь стыдливой неловкости, нетерпеливого ожидания и совершенно мальчишеского самодовольства.
—В любом случае женой Александра тебе уже не быть, я же обещаю, что буду с тобой нежен и мягок, не упрекну за моего брата и защищу от всего, что может тебе угрожать. Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться, у тебя будет все, что ты пожелаешь. Я стану заботиться о тебе до конца твоих дней. О детях не думай, у нас их не бывает, но, если ты захочешь, можно взять приемного.
Мартен не безумен, что бы он там ни говорил.
Настоящий безумец передо мной.
— Я все равно вас не понимаю…— я отступила на шаг.
— Я предлагаю тебе стать моей…— Герард помедлил в нерешительности — то ли играет искусно, то ли и впрямь смущен.— Моей… женщиной. Фавориткой, как сказали бы при дворе.
Во имя Серебряной, этот странный член ордена действительно предлагает мне стать его наложницей?!
— Это и есть ваша сделка?— еще шаг назад, к кровати.— Молчание в обмен на статус то ли любовницы, то ли гаремной одалиски?
— В обмен на твою жизнь, Лайали,— поправил Герард.— Моя матушка сочувствует тебе, однако без колебаний отправит за грань, если сочтет, что так будет лучше для ее детей. Старшим пока все равно, что с тобой станется, лишь бы ты не путалась у них под ногами и как можно скорее покинула дворец, а желательно и сразу страну. Никого в Афаллии не волнует, что с тобой произойдет на самом деле, все охотно скушают ту сказочку, что мы им поведаем — точно так же, как все съели историю о гибели первого наследника. Шиан не сможет ни помочь тебе, ни отомстить за твой смерть, они даже ничего не смогут доказать, им придется, как и всем, без возражений давиться тем, что подадут. Никто нынче не даст за твою жизнь и ломаного гроша, кроме меня — это ты понимаешь, Лайали, принцесса Шиана?— застенчивый, теряющийся в присутствии дамы юноша исчез, я снова видела нечеловека, раздраженного, недовольного моим упрямством, презрительного, жестокого, готового пойти на все, чтобы добиться желаемого.
— Ночью вас привлек мой запах,— я старалась говорить спокойно, не позволять себе окончательно скатиться в панику.— Теперь его нет. Ко всему прочему вы полагаете, будто в моей постели успел побывать ваш брат. И все-таки вы желаете меня в… в качестве вашей наложницы?
— Ты красивая девушка. И интересуешь меня независимо от отсутствия либо наличия запаха. Александр не способен оценить тебя по достоинству и…
— И вы хотите хоть что-то забрать у брата, пусть и бывшую невесту с сомнительными моральными принципами?— перебила я.— Хотите заполучить нечто, принадлежавшее ему, хотя бы одну из его игрушек?
Глаза потемнели до свинцовой тяжести грозового неба, черты лица искажены яростью. Герард фиолетовой тенью метнулся ко мне, я бросилась к потайной дверце, но не успела добежать до гобелена с нимфами. В одно мгновение он оказался рядом, толкнул к кровати, повалил на постель. Прижал своим телом к перине, перехватывая мои руки за запястья. Скрещенные молнии упали мне на грудь, тяжелые, колющиеся острыми концами даже сквозь плотную ткань платья. Несколько секунд тщетной борьбы, отчаянных, бесполезных попыток вырваться и Герард, притиснув мои руки к покрывалу, склонился к самому лицу, дыша прерывисто.
— А если и так, то тебе-то какая разница? Отдалась одному брату, отдашься и другому. Или невесть от кого зачатый ублюдок недостаточно хорош для принцессы крови?
— Нет!
Если Элеонора и слышит, то пальцем не пошевелит ради меня. А Эллина… не знаю, услышит ли она с такого расстояния, через две стены. Рискнет ли помочь, если не сама, то хотя бы сказать Кадииму.
— Не упрямься. Иззи, например, не строила из себя недотрогу и сама намекнула.
— Отпустите!— как я буду после смотреть в глаза Мартену, если выживу? Каково ему будет знать, что он оставил дом и семью, бросил все и пошел на риск ради жалкой, обесчещенной принцессы?
Я не смогу. Видит богиня, не смогу. Уж лучше тогдаи не жить.
Уж лучше тогда Мартену не знать, что со мной произошло. Не хочу, не допущу, чтобы он погиб в попытке защитить остатки моей поруганной чести или отомстить за мою смерть.
— Ты уже не девственница и сомневаюсь, что я окажусь хуже брата,— Герард прижал мои запястья одной рукой, а второй скользнул вниз по ноге, путаясь в оборках на юбке.— Удивлен, как Александр вообще на это решился, учитывая, что он не видит никого, кроме Иззи.
— Нет… пожалуйста,— прошептала я, чувствуя, как по щекам побежали горячие дорожки слез.— Ночью здесь был… другой мужчина, не ваш брат. Мы предназначены друг другу и мы…— я облизнула пересохшие губы, набираясь решимости.— Отпустите меня, прошу вас. Я исчезну и больше никогда не вернусь в Афаллию, не побеспокою ни вас, ни Александра. Я буду молчать, никто никогда не узнает от меня того, что я услышала сегодня в этих покоях. Пожалуйста…
Стыдно вот так униженно молить о пощаде, о милости, словно нищая просительница, а не принцесса Шиана. Скулить побитой собакой, глядя в светлеющие стремительно глаза, надеяться на прощение, на добрую волю того, в чьей власти лишить меня жизни в одну минуту. Но я готова, отринув гордость, пасть ниц, готова целовать его сапоги, просить снова и снова, только бы уберечь Мартена.
— Пожалуйста…
Герард убрал ладонь с ноги, приподнялся чуть.
— Кто он?— спросил серьезно.— Тот кот?
— Не могу сказать…
— В окружении Александра не так много больших котов, и я все равно выясню, кто твой лю… возлюбленный.
— Лорд Мартен Ориони.
— Вот как,— Герард перекатился на спину, даруя мне наконец свободу, и я, сев резко, поскорее отодвинулась в изножье кровати.
Я не смогу ни оказать настоящего сопротивления, ни добраться до двери, главной или потайной — Герард слишком быстр для меня и в любом случае сильнее. Бессмысленно звать на помощь. Мартена, возможно, нет во дворце и прийти ко мне он обещал только вечером. Никто не решится прервать нашу беседу с королевой, никто не заподозрит дурного, пока Элеонора находится в моей гостиной.
