– Волнуешься? – спросила.
– Ни капли, – качнул головой Сэл. – Чему быть, того не миновать.
– – –
«Вот это выдержка!» – восхитилась я хладнокровием сатира. У меня-то разве что руки не дрожали да зубы не стучали, зато нервы и прочие внутренние органы высказывали своё несогласие с Ниллиной затеей кто как мог. Живот, например, тоскливо заурчал, так что я смущённо покосилась на Селевка и ретировалась в район кухни.
– Привет, – кивнул мне сидевший за столом Майко. – Сногсшибательно выглядишь.
– Спасибо. – Я внимательно изучила местность, приметила позабытую на разделочном столе вазочку с шоколадным печеньем и умыкнула штучку.
– О боги! – досадливо скривился парень. – Да у тебя же сейчас всё декольте в крошках будет!
Я посмотрела вниз и, разумеется, один кусочек не замедлил прогуляться по вышеупомянутому адресу.
– Майко, не говори под руку… тьфу, под рот!
– А ты не говори с набитым ртом!
Я сунула остатки печенья в несчастный рот и попыталась выудить беглеца. Парень деликатно отвернулся. Кто придумал такие узкие платья? Ничего в них не найдёшь!
С улицы посигналила машина. Парень встал, подошёл к окну и аккуратно раздвинул пальцами две белые полоски жалюзи.
– Вампир приехал.
Значит, пора. Я глубоко вздохнула, призывая себя к спокойствию.
– Не дрейфь, – обернулся ко мне парень и ободряюще улыбнулся. – Всё будет пучком.
– Пучком? – повторила я. – А почему не связкой или охапкой?
– Не знаю, – пожал плечами Майко. – Просто так говорят.
– Ладно, пусть будет пучок. – Я улыбнулась в ответ и, прихватив вторую печенюшку, вернулась в коридор.
Первыми вышли Энид и Элоди и только когда подруга заверила, что не чувствует поблизости Несущего, выпустили меня и Селевка. Как выяснилось несколько секунд спустя, Илиан бессовестно пренебрёг страшной штукой под названием «дресс-код».
– А где твой смокинг? – удивилась я, заныривая на переднее сиденье. Остальные разместились на заднем.
– В химчистке забыл, – хмыкнул вампир.
– А Нилла где? – продолжала я, обозрев чёрный деловой костюм и белую рубашку.
– Ждёт нас на месте, – ответил мужчина, бросив быстрый взгляд на окна кухни Майко. – Она утром так спешила, что оставила свою машину возле моего дома. Пришлось после магазинов возвращаться в офис и везти Ниллу к её автомобилю. Заодно обсудили детали.
Я мрачно захрумкала печеньем. Почему у меня возникает мерзкое ощущение, что Нилла посвящена во что-то, чего не знаю я?
– Вы с ней хорошо ладите, – заметила я. – Муж не ревнует?
– Пока дело не касается профессиональных навыков Ниллы, мы поддерживаем сугубо рабочие отношения – я шеф, она мой секретарь, – спокойно поведал Илиан.
На заднем сиденье изумлённо присвистнул Селевк.
– И часто дело касалось… хм, её профессиональных навыков? – поинтересовалась я.
Позади кашлянула Элоди.
– Было пару раз, – легко признался вампир.
– Мило, – откликнулась я и пожалела, что не взяла вазочку с собой.
Наставница кашлянула во второй раз, причём погромче. Мужчина глянул в зеркало заднего вида.
– Надеюсь, Нилла позаботилась о распространении информации, где нас можно найти этим чудесным вечером? – заговорила молодая женщина.
Илиан кивнул.
Элоди предполагала, что, восстановившись после зелья катессы, Несущий направится к Небесной башне, ведь там Остров, офис вампира – в общем, места, где мы бываем, а уж в сложившейся ситуации две из нас точно помчатся именно туда. Поскольку Несущий мог прикинуться кем угодно, хоть девушкой с ресепшена, выяснить, куда понесло нашу разномастную компанию на этот раз, ему не составит большого труда. На худой конец через одну он мог выследить остальных.
Происходящее живо напомнило мне промозглую осеннюю ночь, когда я, не чуя ног и слыша позади тяжёлые шаги моего преследователя, бежала прочь из родного леса в слабой, безумной надежде, что смогу увести охотника от оставшихся в живых сестёр…
А сейчас над городом, охваченным лихорадкой последнего рабочего дня недели, возможно, кружил куда более опасный охотник. И едва ли он собирался сменить классификацию на беспомощное «дичь».
– – –
Он сидел рядом, только руку протяни – и коснёшься его плеча. Но Индии казалось, что их разделяет не узкая полоса свободного пространства, а огромная пропасть. И её уже не преодолеть.
«Это ошибка, – размышляла девушка, глядя на проплывающие за окном лимузина освещённые улицы. – Моя очередная ошибка, которой могло бы и не быть, если бы я просто сказала «нет». Твёрдое, решительное «нет». Одно-единственное слово. Я бы могла отказать Сэну, могла сразу сдаться правоохранительным органам, могла не соглашаться на предложение Рэнда… О Создательница, да я могла своевременно обратиться в магический круг и ничего этого не произошло бы! Сэн был бы жив и наши с Рэндом отношения были бы прежними. Я бы не знала того, что знаю сейчас, не помнила массы событий и чувств. Но я боюсь и всякий раз, когда необходимо повернуться к трудностям лицом, убегаю под защиту своего иллюзорного мирка. Я ищу того, кто позаботится обо мне, потому что не умею заботиться о себе сама. Родители холили и лелеяли меня с рождения, и даже после их смерти нашёлся тот, кто стал оберегать меня. И мне так не хотелось что-то менять…»
Но в конечном итоге она всё равно осталась одна. Рэнд отдалился от неё и теперь не более доступен, чем луна в ночном небе. Мама, папа… сможет ли она, когда придёт час сойти в обитель мёртвых, посмотреть родителям в глаза? У неё нет настоящей семьи, друзей, любимых. У неё нет работы, в которой многие ищут спасение, или хотя бы хобби. Она просто кукла, безвольная тряпка, марионетка, только вместо кукловода за нитки дёргает её же собственная глупость. Неудивительно, что Рэнд охладел к ней – кому понравится глупая игрушка? И ведь некого винить, кроме себя.
А ещё вчера, после приёма, у Индии родилось ощущение, что появилась другая. Весь вечер взгляд Рэнда блуждал по залу, словно разыскивая кого-то. И едва они отошли от Ди и её спутника, как молодой человек, сославшись на некоего делового партнёра, оставил девушку среди собравшихся. Неужели Рэнд считает, что она настолько наивна и поверит в сказку об обсуждении контракта прямо на светском рауте? Индия покосилась на сидящего рядом молодого человека. Наверное, всё-таки считает.
Кто она, эта женщина? И важно ли это вообще? Как ни странно, думая об измене супруга, девушка не чувствовала ревности или ненависти к предполагаемой сопернице. Лишь горечь и обиду на себя. Потому что сама выбрала тупиковый путь и упёрлась носом в глухую стену.
«Одно-единственное слово…
И мир изменился бы».
