– А как же Несущий? Он ведь остался на свободе, – напомнила я.
– Вот Элоди вернётся, у неё и спросишь, что они там решили, – ответил вампир.
– По-моему, всё очевидно.
– На самом деле ничего не очевидно. Думаю, Элоди будет напирать на то, что теперь Несущего шут отыщешь – он может быть где угодно и выглядеть кем угодно. Нилла станет бурно возражать, но из-за участия в этой истории Рагнера ей придётся смириться с вердиктом Ларсы, а Ларса не хочет поднимать шумиху, ибо ей неохота лицезреть ещё одного рыцаря, на сей раз с Эос. Нилла же слишком любит мужа, чтобы признаваться начальству, как она из-за вышеупомянутого проштрафилась и что по сути своей жизнью она обязана Несущему. Лучше уж она скажет, что упустила его, что он покинул город, что его вообще здесь никогда не было, чем согласится на развод.
– Развод? – повторила я.
Илиан кивнул.
– Орден вполне может решить, что наличие супруга понижает эффективность её работы, и принудительно развести их, а Ниллу забрать на Эос. Она как-то рассказывала, чем ей грозило замужество и насколько неохотно ей дали разрешение на брак, – пояснил мужчина. – Чуть что не так – развод и в мамкины хоромы. Нилла не станет рисковать и постарается убедить начальство, что второй рыцарь здесь не нужен. Ведь подлинная история может и всплыть, если этот паладин начнёт выяснять обстоятельства исчезновения Несущего.
Я поёжилась. Мысль, что отныне это существо будет спокойно бродить по Аиде, смущала меня. Разве зло, как в книгах, не должно быть наказано? И кто он теперь? Ведь он напал на меня, Энид, Элоди, дрался с Илианом и ранил Лоуриджа. И всё-таки не он убил Селевка.
– Что будет с Рагнером? – спросила я.
Вампир пожал плечами.
– Трудно сказать. Впрочем, знаю точно, кем он не будет – моим советником.
– Думаешь, Рагнер тоже сошёл с ума?
– Думаю, он завис как компьютер. Все люди реагируют на единорогов по-разному. Маги менее чувствительны, возможно, потому, что сами обладают какой-никакой, а силой. Вампиры десятилетиями развивают в себе невосприимчивость к любой волшбе, а волколаки, наоборот, готовы верой и правдой служить единорогам. Для тебя, например, Энид прежде всего подруга, а для Рагнера, похоже, стала чудом, которое необходимо получить любой ценой. Чтобы знать наверняка, надо поговорить с ним или покопаться в его мыслях.
– Его будут проверять телепаты?
– Разумеется. Надо же восстановить картину произошедшего и понять, что толкнуло его на этот шаг.
– А Рэндалл?
– А что – Рэндалл?
– Он же убил Ниллу…
– Во-первых, Нилла воскресла. Во-вторых, – мужчина неожиданно сухо рассмеялся, – этот, прости за неприличное слово, засранец выкрутится из любой сомнительной ситуации.
В непотопляемость Лоуриджа я поверила сразу. Уж если историю с Индией замяли…
Странно, почему у меня такое ощущение, будто мы пропустили важную деталь, оказавшую своё влияния на произошедшее? Ведь не просто же так Несущий постоянно оглядывался на Элоди, не просто так Рэндалл столь яростно смотрел на него, не просто так Лоуридж стрелял в удирающее существо… Он уже сталкивался с Несущим и наверняка знал, что в данном случае пули будут бесполезны. Знал – и всё-таки палил в приступе бессильной злости, словно это могло хоть что-то изменить. И вряд ли только благодарность за спасение Ниллы направляла руку наставницы, когда она подбросила кристалл.
– Кажется, Майко вернулся, – внезапно сообщил чуткий вампир, и спустя мгновение я услышала звук вставляемого в замочную скважину ключа.
– Люди-и! – позвал парень, открыв входную дверь. – Эй, есть кто-нибудь дома?
Я соскользнула с колен Илиана и двинулась в коридор. По привыкшим к темноте глазам резко ударил включённый свет.
– О, Ди! – обрадовался Майко. – Смотри, кого я привёл.
Проморгавшись, я с изумлением увидела безвольно повисшую на шее молодого человека Энид. Из одежды на ней была лишь чёрная ветровка, и так понятно, с чьего плеча. Заплаканные покрасневшие глаза отрешённо смотрели в пустоту.
– Эни! – воскликнула я, бестолково суетясь вокруг парня, одной рукой придерживающего девушку за талию, а другой пытающегося закрыть дверь. – Где ты её нашёл?
– Да вот, нашёл. – Майко наконец хлопнул створкой.
– Эни!
На мои вопли подруга не отреагировала. Из гостиной вышел Илиан, глянул вопросительно на Майко, взял девушку на руки и отнёс в нашу с ней комнату. Там аккуратно положил на первую попавшуюся кровать и зажёг ночник на тумбочке.
– Куртку верните, – попросил парень из коридора.
– Что с ней? – выглянула я из-за плеча вампира.
– Устала, опустошена и ничего не хочет – обычная человеческая реакция, – откликнулся Илиан.
– Но она не человек, – напомнила я.
– Теперь часть её не менее человечна, чем ты.
Бледное лицо сливалось со светлыми волосами и белой наволочкой и только глаза темнели бездонными озёрами, не отражающими ничего.
– Чем я могу помочь? – прошептала я.
– Как всегда – моральной поддержкой, – ответил вампир и вышел.
– Эй, курточку-то отдайте…
Далась ему эта куртка! Я осторожно сняла с подруги ветровку, накрыла девушку одеялом и вернула требуемую вещь хозяину.
– Держи, – и захлопнула дверь у него перед носом.
– – –
– Не стоит благодарностей, – пробормотал Майко, вздохнул и побрёл в кухню. – Что с сатиром? – спросил он, прикрыв за собой дверь.
Вампир по-хозяйски изучал содержимое холодильника. Не придумав ничего умнее, выудил тарелку с поджаренными в обед и ныне безнадёжно остывшими котлетами, подцепил одну и принялся невозмутимо жевать.
– Ну да, приятного аппетита, – заметил парень.
– Спасибо, – не смутился Илиан. – А сатир, к сожалению, скоропостижно отбыл к Властителю или куда там отправляются души по эосским канонам.
– Этот с крыльями всё-таки добрался до него…
– Если бы! Сатира застрелил Рагнер.
– Да ты что! Вот не зря мне рожа твоего зама сразу не понравилась.
– Как прошло? – сменил тему вампир. – Накладок не возникло?
– Нет. – Майко полез во внутренний карман ветровки и лёгким жестом извлёк оттуда сверкнувшее россыпью бриллиантов ожерелье. – Вуаля. Ловкость рук и никакого мошенничества.
– И ты отдал куртку Энид?!
– А что было делать? Пожертвовать ей штаны?
– Вот хороший ты человек, Майко, знаешь и любишь своё дело, но иногда прокалываешься на таких мелочах!
Парень без особого покаяния во взгляде склонил голову.
– Да, грешен. Но кто из нас идеален?
