– Да. А нимфы среди бессмертных нам ближе всех. К тому же они… девушки.
– Слава духам, что нимфы исключительно девушки. На хрен нам, сатирам, лишняя конкуренция?
Энид скосила на него один глаз.
– На хрен? Зачем вам хрен?
– Э-э… это просто выражение такое, не имеющее отношение к настоящему хрену. Не обращай внимания, ладно?
– – –
Солнце ещё согревало в своих жарких объятиях верхушки деревьев, а у земли между стволами уже колыхались сумерки, когда Сэл понял, что у них наконец-то появилась группа сопровождения. Представители оной серыми бесшумными тенями рыскали на почтительном расстоянии от путников, старательно выдерживая дистанцию – пока. Сэл пожалел, что не сообразил подыскать себе палку поувесистей засветло – бродить в потёмках сейчас он счёл делом бесполезным и небезопасным. К тому же чем дальше, тем сильнее замедлялось их движение: Сэл плохо видел, куда они идут, часто спотыкался, да и утомившиеся за день ноги всё хуже и хуже слушались хозяина. Как некстати вспомнились выносливые копыта, тёплая шерсть… а ещё вёрткий хвост, способный хлестнуть наотмашь, прячущиеся в густых волосах рожки (да, не рога, конечно, но если нет вина, сойдёт и самогон!) и снова копыта, которыми можно та-ак лягнуть…
Юркая тень мелькнула впереди, всего в трех-четырёх метрах. Сэл застыл. Энид обогнала его на два шага и тоже остановилась. Обернулась. В полумраке её глаза мерцали синими озёрами, отражающими серебряное сияние луны.
– Сэл? – вопросительно произнесла она.
– Слышишь? – свистящим шёпотом отозвался он. – Лесные стражи. А проще говоря – волки.
– Волки? – повторила Энид и медленно повернулась обратно.
А затем запрокинула голову и издала неясный, еле слышный звук, заставивший завибрировать воздух вокруг.
Из ближайших к девушке зарослей выскочил серый, метнулся к ней. Сэл напрягся, готовый броситься наперерез и в то же время прекрасно понимающий, что толку от него будет маловато. Волк подбежал к Энид, замер, обнюхивая её колени. Девушка вновь обернулась, и Сэл вздрогну – широко распахнутые глаза заполняло расплавленное золото, до такой степени яркое, что в нём растаяли и зрачок, и белок, и почти привычная синева…
– Не бойся, – сказала Энид, ослепляя его всепоглощающим огнём. – Они не причинят нам вреда.
– – –
– Затем он пригрозил, что из-под земли меня достанет, и я понял, что попал.
– Куда попал?
– На большие неприятности. Связываться с Несущими – себе дороже, лучше уж сразу облиться спиртом и чиркнуть зажигалкой. Говорят, это куда менее болезненный способ уйти из жизни, чем тот, что приготовит тебе Несущий.
Волк, словно понимая, о чём идёт речь, дёрнул ухом, но головы с вытянутых лап не поднял. Белая ладонь утопала в сером меху на загривке, в синих глазах, постепенно вернувшихся к естественному цвету, отражалось пламя костра и две поджарые фигуры, сидящие по другую его сторону. Ещё с полдюжины держались на некотором расстоянии от огня, то ли опасаясь рыжих язычков, то ли просто не считая нужным подходить так близко. Пристальные волчьи взгляды не вызывали у Сэла особого восторга, однако осознание факта, что, пока рядом Энид, его кандидатура не рассматривается в качестве скудного ужина, несколько успокаивало.
– В общем, я выгреб все свои накопления, назанимал у кого сколько смог… Правда, некоторые теперь уже бывшие кореша давать отказались, дескать, мои жалкие останки вряд ли им долг вернут… – Сэл криво усмехнулся, отщипнул ярко-зелёный листок какой-то душистой травки, растущей вокруг, пожевал. – Так что, извини за каламбур, ряды моих приятелей сильно поредели. Собрав побольше деньжат, я махнул к телепортисту, по совместительству за отдельную плату занимавшемуся сменой облика. Конечно, можно было остаться как есть, но я рассудил, что человеку в людском городе проще затеряться, чем одинокому сатиру в лесу. Ты, вероятно, тоже так решила, раз предпочла это тело.
– Решила, – эхом подтвердила Энид. – После того, как Ксандр сказал, что Ди не просто перебралась из своего леса в другой, а живёт среди людей.
– Слушай, ты ведь единорог… как вы с ней переписывались? – припомнил Сэл.
– Переписывались?
– Ну да, ты же говорила, последнее послание…
Девушка повернула к нему голову. Теперь в её очах мерцало звёздами ночное небо, хотя вверх она не смотрела. Своего отражения Сэл не увидел.
– Телепортационной почтой отправляют не только письма, но и голосовые сообщения, – мягко пояснила Энид.
Если бы она была человеком полностью, а не лишь физически, Сэл бы явственно расслышал в её голосе снисхождение всезнающей волшебницы. В исполнении же Энид-единорога получилось ласковое материнское напоминание.
– Когда ты найдёшь подругу и убедишься, что с ней всё в порядке, ты… ну… – Сэл неопределённо качнул головой, – что ты будешь делать дальше?
Безмятежная улыбка озарила раскрашенное огненными бликами лицо.
– Не знаю. А ты?
– Сбегу, – мрачно буркнул Сэл. – Желательно ещё дальше. Публичное осмеяние Несущего Смерть дорого карается.
– Правда? В нашем табуне рассказывали о них…
– Эти летучие кляксы жутко обидчивы, злопамятны и мстительны, иначе их наверняка называли бы как-нибудь по-другому. Чтоб-вам-икалось, например.
Где-то неподалёку ухнула сова. Сэл подбросил в костёр веток, стараясь не вспоминать, как битый час возился с кусочками коры, пучками сухой травы и палочками, пытаясь старым дедовским способом разжечь огонь. За это время стемнело окончательно, на иссиня-чёрном небе вспыхнули крупные монеты звёзд, яркие, но холодные, точно горные вершины.
Энид прижалась к волку, бесстрашно склонила голову на его спину. Белый шёлк волос смешался с пепельной шерстью.
– Как ты это делаешь? – спросил Сэл, невольно поёжившись: дружба сатиров с хищниками не клеилась по вполне понятным причинам – первые считали вторых исконными врагами, вторые первых – разновидностью законной добычи.
– Они знают, кто я, – медленно проговорила девушка. – Они чувствуют мою истинную сущность даже через оболочку человеческого тела.
– Хочешь сказать, ни волк, ни дикий катус, ни какой-либо другой хищник не набросится на единорога?
– Нет. Все мы дети Гайи. Это… это трудно объяснить словами, просто надо чувствовать это – связь с миром, природой, всем сущим и на Эос, и здесь, на Аиде.
– И с людьми тоже? – не без иронии поинтересовался Сэл.
– Люди, – задумчиво повторила Энид. – Люди оторваны от всего, иногда даже от самих себя. Ксандр сказал, что если смертному случится увидеть единорога, то он никогда этого не забудет. Мы напоминаем им об утерянной связи.
– Да-а, вас забудешь, как же… – протянул Сэл, косясь на длинные стройные ноги, едва прикрытые сбившейся юбкой.
