– Как прошло свидание с Лоуриджем? – вдруг спросил Майко.
Элоди недоумённо покосилась на спутника в юбке, удивлённая этим внезапном любопытством.
– Это было не свидание, – поправила она.
– Ну хорошо, незапланированная встреча.
– Тебе не кажется, что мои встречи – не твоя забота?
– Да я просто так спросил, – откликнулся парень, не глядя на собеседницу. – Мало ли что ему могло потребоваться… или кто.
Волшебница понимающе улыбнулась.
– Не беспокойся, твоя персона волнует Рэндалла в самую последнюю очередь. Не уверена даже, что он вообще тебя помнит.
Майко передёрнул плечами.
– Кто его знает…
– Я, предположим, претендую на некоторое знание Рэндалла.
– И как давно вы его знаете?
Элоди посмотрела на небо. Голубизна его была безмятежна словно сознание маленького ребёнка, невинное и незамутнённое ничем кроме своих детских радостей и печалей. Молодая женщина вновь улыбнулась, но уже совсем невесело.
– С того момента, как поняла, что наш с Вэл мир давно умер. Дело в том, что саркофаги с нашими телами покоились в потайной комнате в старом храме, который за две тысячи лет превратился в руины, причём затерянные. Как выяснилось впоследствии, их долго и безуспешно искали, однако из всех археологов-любителей повезло только Лоуриджу. Был у Рэндалла такой пунктик – магические артефакты. Он тратил кучу денег и времени на поиски и приобретение редких старинных гримуаров, древних амулетов, бесценных реликтов, созданных ещё в Век Перемен, и прочих волшебных вещей, чьё место на Эсмерельде, а не в его замке. Воспользоваться ими сам Рэндалл не мог, сотрудничать с Кругом не желал, подпускать к своей коллекции ушлых ренегатов опасался. Вот и пылилось всё это хозяйство у него в закромах. А мы просто-напросто стали очередными экспонатами. И, наверное, мы бы проспали так ещё тысячу лет, если бы не нашлась девушка, волшебница-самоучка, чудом сумевшая нас разбудить. Мы, конечно, поразевали рты, глядя на новый мир и олицетворяющего изменения Рэндалла с его навороченными машинами и деловыми предложениями. Очень уж ему хотелось получить в своё распоряжение двух независимых волшебниц.
– Выходит, вы и мэй Вэллариана были вроде как обязаны Лоуриджу, – заметил парень.
– Были, – согласилась Элоди. – Однако мы всё с лихвой отработали, спасая жизнь Рэндаллу и его отцу.
– А-а, дальше я знаю. Мэй Вэллариана вышла замуж и свила собственное гнёздышко, а вы купили замок.
Молодая женщина вздохнула. Иногда люди не видят совершенно элементарных вещей. Например, на какие шишы она приобрела хоть и недорогой, но всё же стоящий кое-что замок? Или почему вместе с вожделенной жилплощадью ей достался неразговорчивый мэйр Конрад? Действительно, она была не в том положении, чтобы строить из себя гордую недотрогу и отказываться от неожиданного заманчивого предложения. Ну куда бы она пошла с маленьким сыном и диковатой нимфой на руках? А без конца обременять Вэл своим соседством… нет уж, увольте! Они с Колином и так почти год жили у неё.
– Самое забавное, что тогда Рэндалл едва меня замечал, – проговорила Элоди, неторопливо перебирая воспоминания точно старые фотографии. – Я словно была тенью Вэл, такая же тихая и безликая как все тени. И вдруг… столько внимания.
– Может, это из-за замужества мэй Вэлларианы? – предположил Майко. – Вы как-то сказали, что её муж – вампир.
Молодая женщина качнула головой, признавая правоту собеседника. Она и сама подозревала нечто подобное. Ведь не влюбился же в неё Рэндалл, в конце концов! Если он и способен любить, то исключительно жёсткой любовью собственника, постепенно охладевающей к поступившему в полное и безоговорочное распоряжение объекту. А ей совсем не хотелось снова становиться погребённым под толстым слоем пыли экспонатом чей-либо коллекции.
Майко указал на бежевую скамейку под раскидистым каштаном, в стороне от центральной аллеи, и Элоди согласно кивнула.
– А Индия? – спросил парень, когда они сели на нагретые солнцем доски.
– Что – Индия? – не поняла волшебница.
– Её вы хорошо знаете?
– Ну-у… – задумалась молодая женщина. Вот уж на кого она точно внимания не обращала, так это на кузину Рэндалла! Да и часто ли она видела живущую отдельно девушку? – Пожалуй, не очень, – призналась Элоди. – Во всяком случае, не лучше, чем ты.
– Как по-вашему, деньги… ну… – Майко замялся, глядя на свою сумочку, – имеют для неё большое значение?
Интересно. Волшебница пристально посмотрела на спутника, пытаясь уловить, откуда дует ветер сего неожиданного вопроса и, самое главное, с чего бы вдруг?
Звонок мобильника отвлёк молодую женщину от исследования профиля Майко.
– Алло?.. А, привет, Ди. Нормально доехали?.. Хорошо, я рада… Что? Сегодня?.. – Отлично. Никак, Ди решила заделаться хронической тусовщицей? – Спасибо, конечно, но я всё равно категорически против того, чтобы оставлять Энид одну в местах большого скопления народа… Да знаю я, знаю, что она уже взрослая. Взрослая да неопытная, а вокруг полно слишком опытных мужчин… Да, именно это я имею в виду…
Парень, позабыв про Индию и деньги, глазами и жестом спросил: мол, в чём дело? Элоди отмахнулась. Чудненько. Опять почти светское мероприятие, только вместо клуба теперь ресторан!
– – –
Он врал ей. Она вдруг чётко осознала сей некрасивый факт, когда Рэнд, так и не ответивший ни на один её звонок, заявился в десять часов утра и равнодушно сообщил, что на работе произошло маленькое ЧП, но лично ей абсолютно не о чем волноваться. После чего он ушёл в свою спальню, изначально считавшуюся гостевой, однако последний месяц регулярно занимаемую молодым человеком с вежливым «я вернулся поздно и не хотел тебя будить». По сути, огромная квартира принадлежала Индии целиком и полностью, и лишь несколько любимых книг Рэнда в гостиной да предметы мужского туалета в ванной напоминали девушке, что это не Сэйв, где она когда-то жила. Даже сейчас, стоя перед зеркалом и надевая роскошные бриллиантовые серьги, зная, что Рэнд там, за стеной, готовится к приёму, девушке казалось, что она одна-одинёшенька не только в квартире, но и в целом мире. Ещё вчера Индия тешила себя надеждой, что всё образуется, что Рэнд совсем не похож на мужей и приятелей её легкомысленных подружек, а сегодня она с нарастающим ужасом наблюдала, как молодой человек, глядя ей прямо в глаза, призывал не волноваться. И она поняла, что он нагло, бессовестно врёт ей в лицо, лжёт о позабытом в офисе пиджаке с телефоном, о каких-то несуществующих проблемах с неправильно составленным договором…
«Вся моя жизнь после смерти родителей – одна беспросветная ложь, иллюзия, которую я сама сотворила, – размышляла девушка, прислушиваясь к шорохам за стеной. – Я сама придумала идеальный мир, сама в нём поселилась и зажила с надеждой на долго и счастливо. А когда этот мир в очередной раз рушится, я просто ищу место, где я могла бы заново его отстроить, отгородившись от прошлого, от бед и боли. Ведь так легко сделать вид, что ничего не было, начать с чистого листа, отмахнувшись от недавних ошибок... Особенно если тебя поддерживают в этом желании».
