—Нет,— прозвучало резче, чем следовало, и боль только усиливала раздражение, неприятное желание накинуться с претензиями, обвинениями на Дрэйка. Новый глубокий вздох в попытке успокоиться, и я постаралась ответить ровно, без неуместных сейчас эмоций: — Да, все в порядке. Простите, я хотела бы отдохнуть еще немного.
—Да, разумеется,— вежливая улыбка, но в глазах застыли искры непонимания, удивления.
Я закрыла поскорее дверь, легла, накрывшись одеялом до подбородка. Наверное, из-за плохого самочувствия обострилось обоняние. Никак иначе не объяснить, почему я смогла почувствовать женские духи на Дрэйке даже несмотря на уже принятый мужчиной душ.
Как пах Беван? Я поворошила память, но вспомнила лишь, что в обе наши встречи пахло от него мужским парфюмом. Однако я не помнила ни самого запаха, ни, тем более, оттенков. Да и прежде я не замечала за собой чрезмерной чувствительности к запахам. И если с Норданом все объяснялось привязкой, то в отношении Дрэйка понять причин я не могла.
Ни с запахом, ни с гложущим изнутри раздражением.
* * *
Мне даже удалось еще немного поспать. Разбудил осторожный стук в дверь и голос Стюи.
—Сая? Сая?
—Да?— Я приподнялась на локтях, быстро осмотрелась, убеждаясь, что все в порядке и в постели я одна.— Стюи, заходи.
Дверь приоткрылась и в комнату просунулась черноволосая голова молодого человека.
—Там тебе цветы прислали.
—Какие цветы?— удивилась я.
—Целый букетище красных роз. Пенни за него расписалась.
—Хорошо, благодарю. Я сейчас спущусь.
Стюи кивнул и закрыл дверь со стороны коридора.
Кто мог прислать мне цветы? Странно, но я уверена, что Нордан не стал бы размениваться на цветы и едва ли выбрал розы. После «Лисьих сказок» красные розы выглядели… слишком банально, словно избитый насквозь комплимент.
Кто же тогда? Дрэйк?
Умывшись и надев домашнее платье, я торопливо спустилась в холл. Высокая корзинка с охапкой роз, темно-красных, с пышными бутонами, водружена на столик у стены, а вокруг, перебирая цветы, прохаживался Нордан. Пенелопа бдительным стражем замерла рядом. Заметив меня, девушка улыбнулась приветливо.
—Добрый день, Сая,— поздоровалась Пенелопа.— Букет на твое имя, с курьером. Отправитель пожелал остаться неизвестным.
—Замечательно. Еще и аноним.— Ко мне мужчина не обернулся, но недовольство в голосе кольнуло неприятно.
Я приблизилась, не зная, что сказать.
Признаваться не в чем. Оправдываться глупо. Повиниться в том, чего не делала — глупо вдвойне.
—Спасибо, Пенни, свободна,— добавил Нордан, выискивая что-то среди цветов.
Девушка бросила на меня сочувственный взгляд и ушла.
—И где ты успела подцепить воздыхателя? Наверняка какого-нибудь голозадого танцора из клуба. Хотя вряд ли, у них денег нет на такие дорогие веники. Значит, на балу. Граф, виконт или, может, сразу герцог, очарованный твоим невинным личиком?— Мужчина достал из букета карточку, повернулся ко мне.
Я потянулась было за белым прямоугольником с позолоченными виньетками, однако Нордан резко отвел руку в сторону.
—Какой-то самоубийца даже назначает тебе свидание.— Мужчина пробежал глазами послание в карточке.— Ладно, погода хорошая и если этому бедолаге так не терпится уйти из жизни, то почему бы не помочь в благом деле?
—Нордан, пожалуйста,— попросила я.
Мужчина не удостоил меня взглядом, продолжая со вниманием преувеличенным, насмешливым изучать несколько ровных строчек.
—И что это за имя такое идиотское — Пушок? Или он так сам себя ласково величает?
Пушок?
—Это от Валерии,— поняла я вдруг.
—Какой Валерии?— Нордан посмотрел наконец с каплей недоумения на меня и я, воспользовавшись моментом, забрала у него карточку.— Наследницы?
«Дорогая Сая!
Надеюсь, вы не оставите без ответа мою мольбу и не откажитесь встретиться сегодня со мной в том чудесном месте, где я люблю кататься. Три часа дня, северный въезд. Ни о чем не беспокойтесь, дальше вас проводит мой самый надежный спутник.
Искренне ваш,
Пушок».
—Она хочет встретиться со мной в Южном городском парке.
—Зачем?— в темных глазах появился задумчивый интерес.
—Не знаю. Действительно не знаю. На аудиенции она рассказала о своей… своих отношениях с сыном герцога Ройстона…
—С которым сыном?
—Старшим,— вспомнила я слова Дрэйка.
—С этим прощелыгой? Впрочем, молоденьким девушкам такие как раз нравятся. Мордашка посмазливее, взгляд шальной, улыбка придурка и куча папашиных денег приятным довеском. Только ты-то Валерии для чего? Послание любовное передать или свечку подержать?
Смяв карточку в кулаке, ощущая, как впиваются острые уголки в ладонь, я направилась к лестнице. Накануне мне показалось на мгновение, что между нами возможно взаимопонимание, хрупкое, неуверенное, но все же существующее, не иллюзорное. Что Нордан может быть нежным, внимательным, терпеливым. Что я для него не только собственность, безликая, бесчувственная, не только единственный объект страсти.
Иллюзии опасны. Даже на мгновение нельзя погружаться в их отравленные воды, нельзя обманываться ими.
—И куда ты пошла?— вопрос, нетерпеливый, недовольный, толкнулся в спину порывом ветра.
—К себе, переодеваться.
—Поедешь на встречу?
—Да.— Я поднялась на первую ступеньку, обернулась к мужчине.— Приказами особ королевской крови не пренебрегают. Просьбами тоже, потому что просьбы монархов часто подразумевают приказы. И у меня нет выбора. Валерия наводила обо мне справки и ей вполне достаточно навести их повторно и как следует, чтобы выяснить, что я всего лишь рабыня. А от простой встречи не должно быть большого вреда. Возможно, девушке только хочется поговорить без свидетелей.
—И как ты поедешь в парк? Он на другом конце города.
—Попрошу Стюи отвезти меня.
—Не дергай Стюи. Я сам тебя отвезу.
—Но…
—Заодно дорогой поговорим. Ты же не предполагаешь, будто я отпущу тебя без сопровождения Дирг знает куда.— Нордан нагнал меня, остановился на той же ступеньке.— Рад, что тебе стало лучше,— добавил, не глядя на меня, и поднялся стремительно по лестнице.
Иллюзия? И все-таки явь, непривычная, но пробивающаяся упрямо сквозь трещины во льду?
Как ни опасны иллюзии, заблуждения, слепая вера в то, что существует лишь в воображении, мне хотелось надеяться на лучшее. Я связана с этим мужчиной, связана навсегда, а значит, нам так или иначе предстоит быть вместе, жить, существовать бок о бок. Едва ли Нордан станет держать меня при себе постоянно, но нам при любом раскладе придется смириться с взаимным присутствием в жизни, мыслях и чувствах друг друга. И если есть хотя бы самая малая, самая ничтожная возможность создания ровных отношений, даже некоего подобия дружеского общения, то я должна ее использовать. В противном случае меня ждала участь худшая, нежели жалкая доля бесправной рабыни.
