Я забрала свои вещи из кабинки, вышла из тесного закутка.
—А говорила, что оно не настолько открытое.— Нордан коснулся моего бедра, где заканчивался единственный разрез на платье, обнажавший мою левую ногу. Прикосновение, легкое, мимолетное даже, вдруг вызвало причудливую волну тепла и мурашек, породило мучительное желание, чтобы мужчина опустил руку немного ниже, к разрезу в складках юбки, дотронулся до кожи под гладкой тканью.
—Самый вменяемый вариант,— повторила я недавние слова мужчины, опуская глаза, опасаясь, что он догадается о моих мыслях.
—Действительно.— Нордан снял свою одежду, брошенную небрежно охапкой на перекладину стойки, достал из внутреннего кармана куртки несколько купюр и отдал куртку мне.— Надень, пожалуйста.
Забрал мои вещи, оглянулся нетерпеливо на Валерию, натягивающую поверх чего-то маленького и ярко-розового жакет от костюма для верховой езды.
Мы выбрали подходящие маски в большом лотке возле прилавка, мужчина заплатил за костюмы, оформив покупку как прокат. Хотя более чем очевидно, что никто из нас не поедет сюда для возврата.
Но вслух, разумеется, об этом никто не упомянул.
* * *
Оставшуюся часть пути мы молчали, даже Валерия только смотрела в окно, кутаясь зябко в жакет. Постепенно дома закончились и вместе с ними, кажется, закончился и город. По обеим сторонам дороги, широкой, пустынной, потянулись поля, лишь иногда вдали появлялись зубцы то макушек деревьев, то крыш. Солнце клонилось к закату, окрашивая светлое небо и облака нежнейшим розовым цветом.
Я связанная. Связующий должен быть в моих мыслях, в моих чувствах. Это объясняло влечение, вихрь пугающих эмоций. Если причиной создания привязки действительно послужило некое неосознанное Норданом полностью желание, то последствия для него тоже вполне естественны — отсутствие интереса к другим женщинам, страсть ко мне, по крайней мере, пока не наступит пресыщение объектом. Запах и стремление защищать связанную не совсем обычны, но речь все-таки не о чистокровных людях, не о человеческой магии.
Однако я искала и не находила логичного объяснения, почему порой мы оба ведем себя словно пара юная, влюбленная, стесняющаяся неловких проявлений первых своих чувств, но тянущаяся друг к другу со всем пылом безрассудной молодости. Почему продолжаем в салоне украдкой поглядывать друг на друга и отворачиваемся торопливо, встретившись случайно глазами. Почему вчера Нордан сделал мне подарок. Почему по мере приближения вечера я все чаще думаю о Дрэйке, о том, что не сказала ему о встрече с Валерией, что он будет беспокоиться.
Или он опять отправится к своей… своей любовнице?
Автомобиль свернул на дорогу поуже, обрамленную деревьями.
—Как вы ухитрились договориться о свидании?— нарушил вдруг Нордан молчание.
Ответила девушка не сразу, неохотно:
—Кое-кто из друзей Эдуарда был на балу в честь моих именин. Через них мы обмениваемся записками. После папиного запрета Эдуард не раз предлагал встретиться на каком-нибудь менее… официальном приеме, но раньше мне не предоставлялась возможность ускользнуть.
—Насколько мне известно, сынок Ройстона практически не вылезает с этих… неофициальных приемов. И не только с них.
—Потому что папа не просто запретил нам встречаться. Он вообще запретил Эдуарду появляться во дворце, мотивировав свое решение тем, что герцог в последнее время слишком уж резко высказывается в адрес возможных союзов с другими странами, а плоды всегда рядом с материнским древом падают.
—Какая-то огненная река в подземном мире потухла?— усмехнулся мужчина.— Октавиан разнообразия ради решил предложить союз, а не задавить сразу военной мощью?
—Не знаю.— Валерия передернула раздраженно плечами.— Я всякий раз обещаю, что найду способ сбежать, и всякий раз ничего не выходит.
—И, разумеется, у Эдуарда кишка тонка поступить как честному молодому человеку и попросить руки вроде как любимой девушки.
—Хоть вы и не бываете толком при дворе, но неужели вы настолько плохо знаете моего папу, чтобы предположить, будто он ответит согласием?
—Не ответит. Я бы тоже не ответил согласием на его месте. Но парень хотя бы заслужил в моих глазах немного уважения за попытку.
—И получил бы ссылку под благовидным предлогом на пару-тройку лет в какую-нибудь глушь и, когда мы увиделись бы вновь, я наверняка уже была бы замужем, а то и с ребенком. Зачем я вообще спорю с куском льда в человеческом обличье? Все равно вы ничего не понимаете. Никто из вашего братства не понимает. Вас ничто не интересует, кроме ваших теневых игр за спинами правителей, и ничто не заботит, кроме личной выгоды.— Валерия поджала губы, отвернулась обратно к окну воплощением собственной правоты, непоколебимой, единственно верной.
—Вот и я удивляюсь, о чем я рассуждаю с безголовой малолеткой в костюме… феи?
Я ожидала продолжения пустой пикировки, но у девушки хватило сообразительности и такта промолчать, проигнорировать провокационное замечание.
Несколько поворотов петляющей дороги и моему взору открылся сам дом. Двухэтажный, каменный, с массивной башней, он больше походил на небольшой замок. Стены, местами увитые темной вязью плюща. Высокие окна, укрывшиеся в кружеве листвы. Просторный двор, заполненный автомобилями.
Едва Нордан остановил экипаж в дальней части двора — перед парадным входом места нет, автомобили теснились черной массой с вкраплением белых и красных пятен,— как Валерия первой покинула салон. Распустила волосы, достала из кармана жакета помаду, накрасила губы перед маленьким боковым зеркалом на автомобиле. И сняла жакет, бросив его на заднее сиденье к остальной одежде.
Я рассмотрела наконец наряд девушки. Мне казалось, что костюм феи должен выглядеть несколько иначе.
Платьице, коротенькое, ярко-розовое. Под полупрозрачным кружевом две полоски более плотной ткани, узкая на груди и пошире — юбочкой вокруг бедер. Ни крыльев, ни чего-либо, их заменяющего.
—Разве это фея?— удивилась я.
—Фея.— Валерия надела серебряную полумаску, взяла палочку с аляповатой звездочкой-навершием и разноцветными ленточками.— Фея Лолиэль из комиксов о приключениях нескольких фей-подруг. Хотя в Феоссии эти комиксы, наверное, не издаются.
Я и Нордан вышли из автомобиля. Куртку снимать я не стала. К вечеру в воздухе разлилась прохлада, пробираясь под одежду, заставляя зябко ежиться, плотнее закутываться в теплую черную кожу, пахнущую туманом.
—Не простудишься, наследница?— спросил Нордан любезно.
—Нет. Вовсе и не холодно,— во взгляде, в каждом слове девушки вызов, упрямый, непримиримый.
—Как знаешь. Простой инструктаж для фей. Что бы ты там ни делала со своим обожаемым Эдуардом, держись так, чтобы я тебя видел. Не уходи ни с ним, ни вообще с кем-либо в другие помещения, не оставайся ни с кем наедине. Потребуется в дамскую комнату — подойдешь к нам. Возникнет любая сомнительная ситуация — кричи, погромче и не стесняясь.— Мужчина надел черную полумаску, повернул перстень символом братства вниз.— На нас откровенно не таращишься, на вопрос, как ускользнула, говори почти правду — сбежала с конной прогулки в компании своей новой фрейлины. И упаси тебя Кара проболтаться, кто еще с тобой. Выпорю лично. Уяснила?
