—Я вполне способен защитить свою собственность.
—Пока я видел прискорбно мало подтверждений данного заявления.
—И попутно раскрытый заговор никого не удовлетворит?
—Октавиана — возможно. Меня — да. Как члена братства. Но как человека, отвечающего за беззащитную девушку, которую ты имел неосторожность укусить,— нет. Я уже говорил, что Сая должна уехать. Так будет лучше для нее. Не стоит вмешивать ее в придворные игры.
—Какое трезвое и, главное, своевременное замечание! Разве не ты первым вывесил ее перед длинным носом всего двора с императорской семейкой во главе?
—Один выезд на официальный бал ничем ей не грозил. В отличие от твоей безрассудной, бездумной авантюры,— короткая пауза, шаги по гостиной.— Завтра Сая уедет. А теперь будь добр, переоденься. Нас ждут во дворце. Мы с Беваном и так еле уговорили Октавиана не предпринимать пока никаких действий.
—Она никуда не поедет,— теперь голос Нордана напряжен, но ровен.— Ни завтра, ни послезавтра, ни вообще куда-либо без моего ведома. Видишь ли, у моего укуса обнаружился весьма занятный нюанс. Между нами образовалась парная привязка. Дирг знает почему, но факт остается фактом — привязка есть, и она влияет на нас обоих, мы оба ее чувствуем. Соответственно, ни о каком отъезде и речи быть не может.
Стремительные шаги. Хлопок ведущей в коридор двери.
Тишина, вокруг и за створками, нарушаемая лишь громким стуком моего сердца.
Глубоко вздохнув, я открыла дверь, переступила нерешительно порог. Дрэйк стоял возле кресла с брошенным на спинку синим пиджаком, глядя в пустоту. На лице печать удивления, недоверия, задумчивости.
—Дрэйк?— позвала я неуверенно.
Новый удивленный взгляд.
—Я… не подслушивала, но…
—Мы громко разговаривали.— Мужчина улыбнулся, но невесело, с каплей затаенной горечи.— Полагаю, ты знала о привязке?
—Дамалла сказала. Она подруга Лиссет и суккуба и…
—Мы знакомы. Привязка многое меняет. Все меняет,— Дрэйк помолчал и спросил вдруг, посмотрев на меня пристально, изучающе: — Ответь честно, Сая, ты хотела бы уехать?
Я закрыла дверь, приблизилась к мужчине.
—Да,— я перебирала мысли, пытаясь найти верную, складывала слова, составляя ответ, что шел бы от сердца, выражал мои чувства.— Я хотела бы уехать. Домой, в довоенную Феоссию. Даже не в храм, а в Тишшу, городок, где я жила с родителями. Вернуться в наш дом, к маме с папой, и чтобы ничего этого не было. Ни войны, ни рабства, ни неизвестности. Но это невозможно. Прошлого не изменить и как было прежде, уже никогда не станет. Тишшу фактически стерли с карты Феоссии во время бомбежек. Мой дом разрушен. Быть может, и родителей моих нет среди живых. Уезжать же в другое место… чужое, незнакомое, где я останусь совсем одна… опять… Я не хочу. Не только из-за привязки или из-за запрета Нордана. Несколько дней назад я радовалась бы такому редкому шансу, но теперь… теперь мне страшно оставаться одной и… и…
Слова закончились, уступив место побежавшим по щекам слезам. Я опустила поспешно глаза, попыталась отвернуться, но Дрэйк неожиданно обнял меня, привлек к себе, и я уткнулась лицом в его плечо, не сдерживая уже рвущегося с рыданиями страха.
Страха остаться вновь совсем одной в неизвестности.
Страха прошедшего вечера.
Страха перед прошлым, настоящим и будущим.
Я ревела в голос, не стесняясь, цепляясь отчаянно за мужскую рубашку, ощущая смутно, как теплые ладони гладят меня успокаивающе по вздрагивающей спине, как Дрэйк прижимает бережно, говорит что-то негромко, ласково, хотя слов разобрать я не могла. Не разрывая объятий, опустился осторожно в кресло, усадил меня к себе на колени. Не знаю, сколько я плакала, но постепенно рыдания, дрожь стихли, и я лишь всхлипывала, действительно чувствуя себя котенком, только что взятым домой из-под ливня, мокрым, взъерошенным и беспомощным.
—Вам же… во дворец надо,— вспомнила я вдруг.
Вместо этого сидит со мной, терпеливо пережидая мои слезы.
—Ничего страшного, подождут.
—Я вам… рубашку промочила.
—Другую надену.
—Мужчины не любят женских слез,— я шмыгнула носом.
И я всегда избегала плакать при посторонних. Другим не нужно ни видеть, ни знать моих слез, страхов, боли.
—Слезы тоже бывают разными.— Дрэйк выпрямился, одной рукой вытянул из-за спины пиджак, положил на подлокотник, достал из кармана носовой платок и подал мне. Я взяла, вытерла лицо.— Легче?
—Да. Благодарю.
Внутри пусто, но и страха, тревоги нет. Не навсегда, вскоре они неизбежно вернутся, однако сейчас я могла заполнить пустоту чем-то иным.
—Не за что.— Мужчина коснулся волос возле моего лица, поправил.
Жест бессодержателен, но я ощущаю тепло рядом со щекой и не хочу чувствовать его лишь на расстоянии. Даже на таком малом.
—Вы меня не отошлете?
—Привязка не позволит.— Пальцы продолжали перебирать длинные черные пряди. Карие с огненными искрами глаза затягивали, и я с радостью, охотно погружалась в темный омут, ища ответы на мучающие меня вопросы.
—Только из-за привязки?
—Сая, вероятно, ты не представляешь до конца, что такое парная привязка. Она действует на обоих. Равноценно.
И, словно вопреки сказанному, я все-таки повернула лицо, позволяя пальцам коснуться моей щеки. Лишь на мгновение, а затем Дрэйк аккуратно ссадил меня с колен. Поднялся сам, взял пиджак. Будто по команде распахнулась дверь в коридор, являя Нордана, успевшего сменить маскарадный костюм на обычную свою одежду.
—Едем или к Диргу Октавиана?
—Едем,— подтвердил Дрэйк и покинул гостиную.
Нордан полоснул по мне взглядом мрачным, колким, точно старый лед, и тоже вышел, закрыв за собой дверь.
Я присела на подлокотник кресла, теребя платок, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Когда Нордан успел спуститься? Я ведь не слышала шагов перед тем, как он открыл дверь. И мужчина говорил, что определяет мое настроение по запаху. Едва ли он мог не заметить сильного эмоционального всплеска, а значит…
Стоял под дверью. Чувствовал. Но не вошел прежде, чем я выплакалась. На плече другого мужчины. И сейчас ничего не сказал.
И если привязка действует на нас одинаково, то, получается, нет ни связанного, ни связующего. Мы связаны как пара, как равноправные партнеры, что бы это ни значило. Только робкие чувства к Дрэйку продолжали тянуться упрямо к солнцу, к теплу, вопреки его собственной сдержанности, вопреки привязке, вопреки влечению к Нордану. Вопреки всему.
* * *
Мужчины отсутствовали весь день. От Пенелопы я узнала, что она пыталась связаться с Дрэйком еще до полуночи, но императорская резиденция не то место, куда можно дозвониться легко и быстро. Сама я большую часть времени провела в своей комнате, подолгу глядя в раскрытую книгу, но не различая букв, не понимая смысла.
