Я полубессознательно коснулась своего плоского живота через белый хлопок, хотя и понимала, что срок слишком маленький, чтобы что-то ощутить, чтобы начала изменяться фигура.
Я беременна.
—Но… как?
—Ты не знаешь, откуда детки в мамином животике берутся?
—Знаю. Я не о том. Ты же говорила, что у членов братства не может быть детей,— и Дрэйк об этом упоминал.
—По крайней мере, никто не слышал о детях от них. Тут возможны два варианта — или ты очень-очень особенная, или парная привязка выполняет свое прямое назначение даже с братством. Лично я склоняюсь ко второму варианту.
Пошатываясь, я вернулась в спальню, легла поверх одеяла.
Беременна. У меня будет ребенок.
—Я должна сказать им,— произнесла я негромко.
—Надеюсь, ты понимаешь, что завершенная привязка у тебя с Норданом, соответственно, почти наверняка он у нас счастливый папочка.— Лиссет вышла следом, остановилась перед кроватью, глядя на меня сверху вниз.
—Я все равно должна сказать им обоим.
—И правильно. Пока лучше не выделять среди них кого-то одного, а стараться почаще подчеркивать, что они оба для тебя важны в равной степени.
—Они оба мне важны.
—Проблема в том, что на данном этапе мальчики с тобой не согласятся. Уверена, каждый из них желает быть в твоих глазах единственным, неповторимым и ого-го каким героем-любовником. Даже если некоторые старательно делают вид, будто их это ни капли не интересует.
Изменения в моем запахе. Нордан говорил, что новый оттенок просто есть, не связанный с моим настроением.
Яд в моей крови, убивший напавшую на меня керу. Сейчас я четко вдруг осознала, что была права, считая собственную неожиданную ядовитость следствием защитного механизма, оберегающего дитя в утробе матери.
Голод. Слезы по поводу и без.
Холод.
Я закрыла глаза. Лиссет упоминала, что женщины-оборотни чувствуют, кто именно отец их ребенка. Не ведаю, как это ощущают оборотни, но что-то, трепещущий холод ли в пальцах, неумолимая интуиция ли, подсказывали, что отец зародившейся во мне жизни — действительно Нордан.
У нас будет ребенок.
* * *
Учась в пансионе, я, как и большинство его воспитанниц, мечтала о детях. Но дети в этих мечтах подчас оказывались чем-то далеким, приложением к замужеству, важным, необходимым, неизбежным, однако эфемерным немного. Все, кто по окончанию пансиона мог рассчитывать на выезд в свет, на брачные предложения, кто уже был помолвлен или сговорен еще ребенком, знали, что после свадьбы от них прежде всего ждут известия о беременности, о благополучном рождении наследника ровно через девять месяцев. Нравы в Феоссии отличались повсеместно строгостью, не могло быть и речи о том, чтобы молодожены жили «для себя». Но юные леди грезят о великолепных балах и пылких кавалерах, романтических чувствах и запретных поцелуях. Замужество, дети остаются в отдалении, за дымкой красивых иллюзий.
В храме я отбросила глупые, пустые мечты о балах, свадьбе, детях. Я одарена милостью Серебряной и разве можно променять оказанную ею высокую честь на ночь страсти безрассудной, бессмысленной? После захвата Сина, размышляя о своей участи, незавидной, горькой, я не единожды ловила отрешенную мысль, что могу забеременеть, ведь никто не заботится о защите рабыни от последствий близости с мужчиной. Но даже тогда я не думала о возможной беременности как о чем-то, что может произойти именно со мной, произойти в ближайшее время.
Я пыталась представить нашего ребенка. Искала слова нужные, верные, чтобы рассказать о беременности. Воображала реакцию мужчин и вздрагивала, опасаясь, что мне не поверят, что заставят избавиться от малыша, как от обузы лишней, бесполезной. Братство не допускает привязанностей, близких отношений и мне страшно от того, что они могут сделать с нами лишь за то, что я жду ребенка от одного из членов Тринадцати.
Боялась недоверия, боялась увидеть в глазах равнодушие, нежелание приводить в этот мир дитя. Но знала, что не дам его в обиду, не позволю сделать аборт, какие бы доводы мне ни привели в пользу последнего. А если попытаются заставить силой, против моей воли, то я сбегу.
На следующий день Стюи повез нас с Лиссет к целительнице. Лисица рассказала, что живет целительница за городом, но принимает в Эллоране, снимая для визитов пациентов маленький частный дом в тихом районе.
Дом действительно невелик, одноэтажный, окруженный зеленым забором и кустами колючего боярышника. Оставив Стюи в автомобиле у края тротуара, мы через незапертую калитку прошли во дворик, залитый солнечными лучами, поднялись на крыльцо, где нас встретила девушка, высокая, тоненькая, как Лиссет. Длинные темно-каштановые волосы собраны в хвост, ясные зеленовато-карие глаза, приветливая улыбка на красивом лице.
—Вот и наша будущая мамочка. Шель, это моя хорошая подруга Тайя, тоже оборотень, только волчица,— представила нас Лиссет.— Шель, моя младшая сестренка по духу.
—Рада познакомиться,— кивнула мне Тайя и открыла перед нами дверь.— Проходите.
Мы посидели немного на диванчике в приемной, ожидая, когда целительница закончит с предыдущей посетительницей. Наконец Тайя проводила меня к целительнице, невысокой, светловолосой женщине средних лет. Лисица осталась в приемной, ободряюще улыбнувшись мне вслед.
Небольшая, пропахшая травами комната с письменным столом, креслами, кушеткой, ширмой в углу. Вопреки моим ожиданиям женщина просит занять одно из кресел, осматривает, едва касаясь, лишь поводя руками вокруг меня. В ответ на мой недоумевающий взгляд целительница поясняет добродушно, что у некоторых видов тело беременной считается неприкосновенным до самых родов и даже другой женщине нельзя дотрагиваться до священного сосуда, хранящего в себе новую жизнь. Закончив с осмотром, целительница занимает кресло по другую сторону письменного стола, расспрашивает о моем здоровье, симптомах. Я отвечаю чуть сбивчиво, неуверенно, слушаю растерянно, что мой ребенок будет сильным, что его магия проявляется уже сейчас, отражаясь на мне. Слушаю и вспоминаю свой частый озноб, холод, таящийся в кончиках пальцев. Сковывающий мороз, когда я отсыпалась после нападения керы.
Не яд исцелил меня так быстро.
Неведомая еще сила, поселившаяся во мне, но мне не принадлежавшая.
И названый срок — две с половиной недели,— мне уже ни к чему, я и так не сомневаюсь в отцовстве Нордана.
Но все равно боюсь его реакции. Едва ли он ожидает, что у него может появиться наследник. Боюсь разочаровать Дрэйка. Мне кажется, он был бы рад маленькому, однако какой мужчина будет радоваться ребенку чужому, не своему?
Выслушав рекомендации по питанию, образу жизни, в том числе совет уделить особое внимание проявлению силы ребенка и колебанию уровня и когда в следующий раз желательно посетить целительницу, я покинула кабинет. В приемной Лиссет, махнув на прощание рукой Тайе, взяла меня под локоть, вывела из дома. К моему удивлению, во дворе перед калиткой стояла Дамалла и время от времени бросала через плечо многозначительные взгляды на Стюи, ожидавшего нас в автомобиле. Заметив нас, шагнула навстречу, пристально осмотрела меня прищуренными карими глазами.
