И что потом — предложу им ночевать втроем на одной кровати? Никто не согласится и не из-за аморальности этой идеи, а потому, что вряд ли стерпит присутствие другого мужчины в той же постели. Даже несмотря на привязку. Даже если в этой постели не будет ничего происходить.
Хотя чем чаще подобные развратные мысли посещали меня, тем любопытнее становилось — а как все должно выглядеть? Не в моих фантазиях, которым, как я подозревала, не хватало представления о действительном положении вещей, а на самом деле? Я понимаю, что должен делать один мужчина, а чем в это время займется другой? Будет наблюдать?
—Айшель.— Дрэйк провел пальцами по моей щеке, медленно, словно в попытке растянуть невинное это прикосновение, и, убрав руку, отступил резко.— Норд тебя ждет.
Развернулся, ушел стремительно, оставив флер аромата, пощечину разочарования. Дрэйку известно о второй привязке, известно, что Нордан знает правду, но он все так же ускользает, как и до отъезда мужчин.
Я спустилась в холл, вышла из дома. Нордан и впрямь уже ожидал во дворе возле автомобиля, открыл мне дверцу переднего пассажирского места. Когда экипаж выехал со двора и с нашей улицы, мужчина, бросив на меня быстрый косой взгляд, нарушил повисшее между нами молчание:
—У тебя есть какие-нибудь пожелания? Может, ты хочешь посетить какое-то конкретное место, музей, театр или еще что-то в этом роде?
—Мне все равно.
—Я думал, тебе понравилась Эллорана. И ты, считай, города и не видела еще.
—Норд, мне трудно сейчас сосредоточиться на осмотре достопримечательностей. Я рабыня…
—Сколько можно повторять, ты — не рабыня,— перебил меня Нордан чуть раздраженно.— Ты свободный человек и обратного никто не докажет.
—Я не о том,— я глубоко вздохнула, собираясь с мыслями в попытке объяснить, что меня тревожило.— Я хочу сказать, что когда я была рабыней, то не имела собственного мнения, права голоса. Я была вещью, а никто не спрашивает вещь, надо ли ей что-то, как она относится к чему-то, к такому-то поступку. Меня просто брали, как бездушный предмет, и везли, куда требовалось. Указывали, что я должна делать, где встать. И я всегда молчала, потому что покорность, услужливость и немота одни из лучших качеств хорошего раба. Ты сам говорил, что я должна быть милой и готовой выполнить любой приказ хозяина рабыней…
—И я сожалею о тех своих словах.
—Я старалась быть если не милой, то покорной, тихой, не доставляющей хлопот. С момента захвата Сина… нет, наверное, даже с той минуты, когда родители сказали мне, что мое истинное призвание стать жрицей Серебряной и мне придется покинуть отчий дом и уехать в храм, все все решали за меня. А может, и всю мою жизнь. Я не делала свой выбор, я шла туда, куда указывали, пусть и моя семья, пусть и из любви ко мне и благородных побуждений. И Дрэйк тоже… решает за меня. С самого начала он пытается то призвать к ответственности тебя, то отослать меня. А теперь и ты с ним заодно. Вы молодцы, вы вчера подрались, затем напились, что-то там решили, после чего ты как ни в чем не бывало пришел в мою постель, а Дрэйк, возможно, продолжил пить у себя. Хорошо, но сегодня-то можно сказать мне, что вы решили? Или вы считаете, что меня это не касается? Зачем напоминать, что я больше не рабыня, а свободный человек, если я по-прежнему нахожусь в неведении и ничего не решаю сама?
—Шель, в данной ситуации самое важное — ваша безопасность, защита тебя и нашего ребенка,— начал мужчина терпеливо и мне захотелось рассмеяться. Они уже повторяют друг за другом, едва ли не дословно.
—Это я уже слышала сегодня от Дрэйка.
—Ты говорила с Дрэйком?
—Попыталась,— поправила я.
—И что он сказал?— взгляд на меня, колкий, неожиданно напряженный.
—Ничего. То, что ты только что.
—Он прав.
—Я понимаю, что наша защита превыше всего, но вы же не будете посвящать нашей охране все время. Еще нам троим надо как-то общаться друг с другом. Или вы с Дрэйком так и будете действовать сообща, только если возникнет угроза мне, а в остальное время станете делать вид, будто не замечаете друг друга?
—Ты на что-то намекаешь?
—Нет. Лишь говорю то, что думаю. Я не знаю, как себя вести, что делать, о чем говорить. И Дрэйк…— я помедлила, глядя в окно. Частные особняки остались позади, уступив место двухэтажным домам, простым, жмущимся друг к другу.— Дамалла сказала, что, скорее всего, без укуса привязка не завершит формирование, а Дрэйк… не хочет меня… кусать.
Несколько минут тишины. Мне кажется, что Нордан не станет продолжать разговор на тему столь щекотливую, едва ли ему приятную, но мужчина все же роняет задумчиво:
—Предлагаешь мне подержать Дрэйка, пока ты будешь пытаться заставить его укусить тебя? Или можем оглушить его и попробовать сцедить яд так. Всем хорошо и никому не обидно.
—Шутишь?— я посмотрела недоверчиво на Нордана.
—Серьезен, как на храмовой исповеди.— Мужчина усмехнулся и продолжил спокойнее: — Если бы не эта диргова привязка, я счел бы, что это лисичка задурила тебя и забила твою доверчивую головку идиотскими россказнями о двоемужестве, большой счастливой семье на троих и прочими бреднями, которые пропагандируют оборотни. Даже заподозрил бы, что именно Лиссет всю эту кашу и заварила, если бы не знал, что образованию парной привязки может поспособствовать только кто-то из партнеров. Хотя, признаюсь честно, мне стало бы немного легче, найди я виноватого.
—Ты бы его убил,— предположила я.
—Да. Медленно и с удовольствием. Для меня,— подтвердил Нордан невозмутимо.— Но наша проблема в том, что нам некого винить. Что мы имеем, то и имеем, не больше и не меньше. Мы с Дрэйком можем попытаться друг друга убить, чем, собственно, мы и занимались вчера. Однако бессмертие и быстрая регенерация несколько затрудняют сей процесс. Кто-то может наступить себе на горло и уйти. При любом раскладе пострадаешь ты, ты будешь несчастна. Поэтому, как бы мы ни относились друг к другу, если нам обоим в равной мере важны твои счастье и безопасность, то придется смириться и терпеть. Не стану утверждать, будто я в восторге от открывающихся перспектив. Мне не нравится, когда ты говоришь о Дрэйке или смотришь на него, по-прежнему хочется сломать ему руку, когда он прикасается к тебе, а лучше сразу шею. Мысли о ваших развлечениях в «Розанне»…
—Не было никаких развлечений,— возразила я робко.— И мы… всего один раз…
—Утешение слабое, так что не старайся. Я охотно верю, что молодой благовоспитанной леди из хорошей семьи тяжело принять расклад на будущее с двумя мужчинами единовременно, но и ты пойми: на данном этапе мы друг друга именно терпим, с трудом сдерживая желание вырвать сопернику горло. И не советую пока рассчитывать на большее,— Нордан помолчал немного и добавил: — В ближайшие день-два ты уедешь из империи, теперь уже точно и без споров. Оставаться тебе нельзя, здесь я с Дрэйком полностью согласен, тем более в твоем положении и в свете того, что рассказал Беван. Поэтому если все-таки хочешь осмотреть какие-то конкретные достопримечательности, то пользуйся возможностью.
