Хотя… чтобы Гален да всё самое пикантное пропустил? Тогда бы это точно был не он.
Вэйдалл начал двигаться, медленно, осторожно, и я обняла его ногами, растворяясь в ощущениях, что накатывали волнами всё более сильными, более яркими. И поэтому не услышала ни шагов, ни стука двери, даже не сразу заметила, что в спальне есть кто-то ещё. Только запах воды стал отчётливее, настойчивее, дразня инстинкты сирены. Я запрокинула голову, поймала пристальный, обжигающий взгляд Галена. И можно лишь догадываться, как давно он стоит по другую сторону кровати, смотрит на нас внимательно, изучающе. Но ни капли неловкости, смущения, стыда, злости — ни во мне, ни в эмоциях обоих мужчин, Вэйдалл и вовсе удостоил собрата лишь мимолётным взглядом. Меня-сирену волновало только, как долго ещё Гален будет просто наблюдать, а мне-человеку было слишком хорошо, чтобы вообще хоть о чём-то серьёзно думать. Я опустила ресницы, теснее прижалась к Вэйдаллу. Шорох снимаемой одежды долетал до меня будто издалека, сквозь нарастающий рокот приближающегося морским прибоем наслаждения.
В чувствах обоих мужчин можно купаться, словно в водоёме, нырять с головой снова и снова. В тот, первый, раз не было эмпатической связи, да и позже я была лишь с кем-то одним — только с Галеном, строго говоря,— но теперь всё иначе, я даже не представляла, насколько велика разница. Я погружалась в их эмоции и ощущала, как они водой тёплой, ласковой обнимают меня, растворяют в себе сильнее, чем могла бы я. Вэйдалл замер вдруг на мгновение и перекатился на спину, увлекая меня за собой. Я оказалась сверху, подняла взгляд на часть комнаты передо мной. Никого. К моей спине прижались, накрыли грудь ладонями и одновременно руки Вэйдалла легли на мои бёдра, направляя меня так легко, естественно, что я подчинилась безо всяких возражений. Откинула голову на плечо Галена, чувствуя его жалящие поцелуи-укусы на шее и плече, слабо царапающее кожу прикосновение клыков. Не сдерживая стонов, я подняла руку, обняла Галена в попытке притянуть ближе к себе — хотя куда уж ближе-то, если задуматься?
Пальцы Вэйдалла скользнули по моему животу, опустились ниже, находя чувствительное местечко, приласкали, и я вскрикнула, ухнувшись с головой в омут тёмный, кажущийся бездонным, смешавший причудливо моё наслаждение с мужским, острое, горячее, растёкшееся сладкой негой по телу. И не разобрать, где чьё, где только что пережитое, а где эхо чужих ощущений.
Целую вечность — или всего несколько минут, внутренние часы, похоже, встали напрочь,— я не двигалась, пытаясь выровнять дыхание, прислонившись к Галену. Его губы теперь касались моей шеи, плеча легко, нежно и, повинуясь его настойчивым рукам, смутно понимая, что и зачем я вообще делаю, я осторожно перебралась на другую часть постели, опёрлась о низкую деревянную спинку в изножье кровати, становясь на четвереньки. Поцелуи спустились вниз по спине, я потянулась гибкой кошкой, отметив мимолётно, какой, должно быть, интригующий вид открывается оставшемуся где-то сзади Вэйдаллу, а Гален сжал несильно мои бёдра. Я ахнула от неожиданности, дёрнулась инстинктивно. Часто встречающееся в эротических новеллах словосочетание «насадил на член» в действительности внезапно приобрело несколько иной окрас, нежели при чтении, и в первые две-три секунды я даже не могла сказать, что оценила его в должной мере — слишком уж неожиданно, и я как-то не думала, что вот так сразу… Гален же сделал первое неспешное движение, провёл кончиками пальцев по низу живота, проникая между влажными складочками. Я выдохнула шумно, сирена решительно заглушила протесты растерянного человека. Ей нравилось происходящее, нравилось принадлежать своим мужчинам и, пожалуй, она-то точно не возражала против одновременно, понимая прекрасно, что ей это вполне по плечу… но спорить с почти что мужем я не стала. По крайней мере, не сегодня и не сейчас. Стиснула сильнее резное изножье, прогнулась в пояснице, подчиняясь неровному, ускоряющемуся ритму, умелым пальцам, обжигающему изнутри напряжению. Оно нарастало вновь, на сей раз стремительнее, увереннее, словно подхваченное отголосками предыдущего оргазма. И в какой-то момент рассыпалось яркими вспышками, окатило волной повторного удовольствия.
Сознание и тело потонули в блаженной, ленивой истоме и я едва ощутила, как меня наконец-то уложили в нормальное горизонтальное положение, головой на подушку. Я перевернулась на бок, потянулась за ароматом свежескошенной травы, прижалась к Вэйдаллу, и почувствовала, как Гален обнял меня со спины.
—Только мне завтра вставать рано,— напомнила я.
—Не беспокойся, разбудим,— пообещал Гален.
—Я обычно рано встаю,— добавил Вэйдалл.
—Угу,— согласилась я и закрыла глаз.
Шевелиться не хотелось, думать о чём-то сложнее возвращения домой — тоже. Оба запаха убаюкивали, погружали в приятную дрёму, и я не стала ей противиться.
* * *
Разумеется, мы чуть не проспали. Будильника у Вэйдалла не обнаружилось, и никто из мужчин меня не разбудил — я проснулась сама, по школьной привычке вставать пораньше. Вылезать из тёплой постели и уютных двойных объятий желания совсем не было, но пришлось. Я заранее предупредила родных, в котором примерно часу меня ждать, и не хотелось подводить семью, вынуждая менять планы из-за моего опоздания. Да и леди Идэна обещала открыть для меня портал, сама я решила не рисковать, вот так сразу, без тренировки создавая переход на большое расстояние.
Потом мы всё-таки едва не опоздали. Одеваться в спешке, толкаясь втроём в одной комнате, оказалось неудобно, Гален настаивал, чтобы я прежде позавтракала, а я возражала, что дома поем, пока буду отвечать на расспросы мамы и сестёр. Прислуга украдкой и с удивлением посматривала на нас, но прямых взглядов все деликатно избегали и старательно делали вид, будто ничего необычного или возмутительного по человеческим меркам не замечают. В машине я задремала снова и проснулась, когда автомобиль остановился возле замка, где меня уже ожидали леди Идэна и позевывающие подруги. Увидев Вэйдалла, подруги переглянулись понимающе — всё же одно дело слышать о связанном узами тройной члене братства и совсем другое действительно почувствовать на одном из Двенадцати метку сирены,— а Стасия ещё и заулыбалась ехидно, многозначительно: почему, мол, не оба сразу? О яде-то я умолчала, равно как и о состоянии Вэйдалла во время укуса, о том, почему, собственно, он укусил меня именно тогда, как больно было, когда ввели яд. О подозрениях, что это могло — по крайней мере, в теории — меня убить.
Поднявшись в свою комнату, я поменяла сумку с купальными принадлежностями на сумку с собранными накануне вещами, сразу сняла сарафан, купальник и босоножки, надела простое домашнее платье на голое тело — не показываться же перед мужчинами в одной из наших накидок — и вышла попрощаться. Представать перед ними в ипостаси птицы почему-то тоже не хотелось, поэтому решила, что лучше мы прямо в коридоре и расстанемся. Не стоит им идти вместе со мной на террасу, наблюдать, как я меняю ипостась, как вообще выгляжу в естественном своём виде. Никогда себя не стеснялась, ни как человека, ни как сирены, да и Гален с Вэйдаллом наверняка видели представительниц нашего народа не только на картинках и не только как женщин, но… пёс подери, не могу, и всё тут! От одной лишь мысли неловко делалось, словно надо пригласить постороннего присутствовать при каком-нибудь личном или интимном деле.
