– Кто она? – спросила я шёпотом у Бевана. – Мне показалось, вы действительно раньше встречались…
– Встречались, – подтвердил мужчина мрачно. – Только не уверен, что я её знаю.
Колдунья? Представительница другого вида? Но Лиссет ничего подозрительного не заметила, не почуяла.
Позади нас шаги, шорохи, возня. Веледа бросила быстрый взгляд за наши спины, и Беван вдруг передвинулся к правой стене, оттолкнув меня к холодной каменной поверхности. Я успела заметить короткую стрелу, рассекшую воздух и ударившуюся о невидимую преграду в проёме. Мужчина выругался, а я, пригнувшись, проскочила под его рукой и метнулась к проходу.
– Шелли!
Оклик Бевана прозвучал для меня будто издалека, хотя мужчина находился в двух шагах. Я же слышала, чувствовала лишь запах, что вёл, манил, звал. Сейчас, когда он настолько близко, совсем рядом, я не могла отступить, не могла держаться в стороне, ожидая, пока друзья разрешат все проблемы.
На долю секунды мелькнула мысль о неизбежном ударе о полог, он ведь не тот, что прежде, и уже не пропустит меня, носительницу крови, отравленной ядом моих мужчин… Но я шагнула через порог легко, без малейшего сопротивления, словно нет никакой защиты, словно незримая преграда не остановила только что стрелу.
Веледа вздрогнула, отшатнулась от меня, изумлённая не меньше моего. Я оглянулась на проём, на шевелящиеся тени в тёмной глубине коридора, за пределами светового круга наших фонарей, стоявших на полу. Беван последовал за мной, однако застыл, натолкнувшись вновь на полог.
– Какого Дирга?
– Как ты прошла? – девушка отступила, уткнувшись в ящик.
– Не знаю, – я действительно не знала. Когда-то защита братства пропускала меня как носительницу яда Нордана, но Веледа сама сказала, что это другая версия защиты, созданная на её крови, не на крови членов ордена.
– Полог не должен пропускать никого, кроме меня и Рейнхарта.
Значит, Дрэйк тоже не сможет войти. И где он? Почему задерживается? Или произошло что-то непредвиденное, что-то, чего мы боялись?
– Веледа, сними полог, – повторил Беван. – Позволь нам забрать Норда… и пойдём с нами. Я всё тебе объясню, – мужчина обернулся и отступил неожиданно от проёма.
Я слышу шум, звуки ударов где-то в тёмной глубине и догадываюсь, что Рейнхарт знал о существовании этой части тоннелей, что он послал кого-то из своих наёмников за нами и теперь они подобрались сзади, зажали нас в тесном коридоре, отрезав пути к отступлению. Я могу выйти из комнаты беспрепятственно, но сомневаюсь, что моё участие хоть что-то решит в нашу пользу. Ищу взглядом дверь, то, что Беван назвал «официальным выходом». Её легко найти – контур недавно открываемой створки выделяется на рыхлом белом монолите стены.
– Дрэйк не придёт, – заметила вдруг Веледа, проследив за моим взглядом.
– Почему? – не уверена, что хочу слышать ответ.
– Рейнхарт его задержал.
– Дрэйк не допустит, чтобы с нами что-то случилось…
– Ты знаешь, что представляет собой сила Рейнхарта?
Я медленно кивнула.
– Катакомбы старые, некоторые тоннели плохо укреплены. Они не выдержат землетрясения.
– Но ведь может пострадать императорский дворец и… и ты секретарь Рейнхарта… – напомнила я ошеломлённо.
– Над нами нежилая часть дворца, – пояснила девушка. – И мой полог, в отличие от тоннелей, землетрясение выдержит.
Находясь в ледяной комнате, Веледа и Нордан не пострадают. Меня действительно здесь не ждали – не думаю, что Рейнхарт уже готов рискнуть моей жизнью и рассудком двоих собратьев, пусть бы один из них и спит волшебным сном. Но Беван и Лиссет другое дело, они смертны и Дрэйк не допустит их гибели. Не допустит моей. И потому вынужден будет принять любые условия Рейнхарта, не сможет сопротивляться, опасаясь косвенно причинить нам вред.
– Беван прав: мы не знаем, что именно тебе известно, – однако более чем очевидно, что девушка знает много больше того, что следовало бы знать обычному секретарю. – Мы не знаем, кто ты на самом деле, не знаем, почему Рейнхарт тебя выбрал. Но в этом ящике спит мужчина, который мне дорог. Я люблю его и сделаю всё, чтобы его спасти. Почти три года назад он рискнул всем ради моего спасения и теперь пришёл мой черед.
В глазах Веледы недоверие, сомнение в сказанном мной. Девушка опускает на мгновение ресницы, хмурится.
– Я тоже здесь ради моего близкого, любимого и единственного родного человека, – произнесла она наконец. – И не могу его подвести.
Ветер возник словно из ниоткуда, сильный, мощный порыв, сбивший с ног и отшвырнувший меня легко, будто опавший осенний лист. Я ударилась спиной о ребро ледяной плиты, уходящей одной стороной в комнату, осела на пол, чувствуя, как россыпи льдинок впиваются иглами в ладони, как перед глазами темнеет на секунду от вспышки прокатившейся по телу боли. Из лёгких выбило разом весь воздух, и я попыталась сделать судорожный вдох.
Действительно, тренировки и реальный бой – разные вещи.
– Насчёт тебя даже инструкций никаких нет, – прозвучал надо мной голос Веледы, задумчивый, озадаченный немного.
Я сжала исколотые, замёрзшие пальцы, заставляя себя сконцентрироваться, как учили в общине, собирая сияние в покрасневших ладонях. Девушка стояла передо мной, глядя напряжённо поверх моей головы, всматриваясь в коридор, из тьмы которого доносились глухие звуки. Я подняла голову, отпустила сияние, ударив по Веледе сгустком серебристого света, вкладывая столько силы, сколько могла. И наблюдала с удовлетворением мрачным, равнодушным, как тонкую фигурку отбросило к противоположной стене так же, как меня только что. Ухватившись за ребро плиты, я встала на ноги и, пошатываясь, приблизилась к ящику.
Прозрачная крышка полностью подёрнута белым налётом инея и на ощупь обжигает холодом. Я не вижу того, кто сокрыт внутри, но запах становится сильнее, зов громче, подсказывая, что я не ошибаюсь, что Нордан здесь, рядом.
Цепляясь за неровную стену, Веледа поднялась. Я следила за девушкой краем глаза, заметила, как она повела рукой. Новый порыв стегнул по лицу, разметал волосы, но я попыталась всё же остановить бьющийся в тесном помещении ветер, попыталась блокировать удар. Серебряные нити потянулись от моих пальцев, соткались в тонкое полупрозрачное полотно передо мной, замедляя скорость воздушного потока. Свободной рукой я держалась за ледяную крышку, не зная, что ещё сделать, едва ощущая щиплющий ладонь холод. Веледа сильнее меня – я чувствовала, как давит ветер на трепещущее серебряное полотно, видела, как надувается оно парусом, грозя порваться, сколько бы я ни добавляла сияния. Запястье вскинутой руки немело постепенно, пальцы начали подрагивать, сердце билось громко, встревожено.
Шипение, раздражённое, приглушённое свистом ветра.
Снова, чуть громче, злее, и я понимаю, что это голос Веледы, она что-то говорит, то ли обращаясь ко мне, то ли бормоча себе под нос.
