Дрэйк не вернулся, и после ужина я, повинуясь привычке, укрылась в кабинете, разложив на столе сделанные мужчиной схемы и свои записи. Разобрала бумаги, кое-что переписала набело, попрактиковалась немного с построением персонального щита. Отчего-то я постеснялась сказать Нордану, чем занимаюсь, продемонстрировать, чего достигла. Конечно же, упоминания о тренировках были в письмах, но прежние мои занятия в общине ныне казались далёкими, как и само затерянное в чаще убежище. И я опасалась, что Нордан может заявить, что теперь мне ни к чему осваивать способы защиты себя и близких с помощью моего дара.
Думала о Звёздочке, пытаясь не провалиться в омут отчаяния и тоски по дочери. Порой мне казалось, что чем больше времени я провожу вдали от Эстеллы, тем скорее пропущу какое-нибудь важное событие в её жизни, тем скорее она забудет меня. Тайя писала, что Эстелла тоже скучает по маме, спрашивает каждый день, где я, но, пусть строки эти и разрывали мне сердце, я понимала, что дочь слишком мала, чтобы долго печалиться из-за моего отсутствия. И Звёздочка находится в месте, которое она считает своим домом, где всё ей знакомо, ничто не угрожает, и рядом с ней не кто-то чужой, посторонний, а Тайя. После пробуждения Нордана мне так хотелось бросить всё, оставить дело революции Бевану и вернуться к дочери!
Стук в дверь отвлёк от размышлений, от грусти душащей, сдавливающей горло готовыми сорваться рыданиями.
– Шелли?
– Да, заходи, – я торопливо провела ладонями по лицу, вытирая непрошеные слёзы.
– Тебя Норд зовёт, последний раз вроде копался в ванной на втором этаже, – Беван открыл дверь, встал на пороге. По дому мужчина обычно ходил в брюках и рубашке, но сейчас надел пиджак и даже шляпу.
– Хорошо, – я собрала бумаги в одну стопку. – Ты куда-то уходишь? И Дрэйка до сих пор нет.
– За Дрэйка не беспокойся, а я да, ухожу.
– На свидание? – в шутку предположила я.
– Прости, Шелли, но Дрэйк не в моём вкусе, – поморщился Беван.
– Так ты идёшь к Дрэйку? – догадалась я.
– Да, на секретную операцию.
– И что же за операция? – не припоминаю, чтобы Дрэйк говорил о чём-то подобном. По крайней мере, я ничего не слышала. Если только операция не зовётся походом в бар для совместного распития крепкого алкоголя или, того хуже, в один из тех клубов для мужчин, где на сцене обнажаются девушки. И вне её тоже.
– Ну какая же это тогда секретная операция, если о ней будет всем известно?
– У Дрэйка действительно важные дела или Норд выгнал его из дома?
– Э, нет. Я могу сколько угодно шутить на ваш счёт, но лезть в ваши отношения на троих не намерен, тут уж вы между собой разбирайтесь, ладно? Приятного вечера, Шелли. И поторопись, трёхлетний волшебный сон не сделал Норда более терпеливым, – Беван подмигнул мне заговорщицки и вышел.
Я отложила бумаги в сторону, поднялась из-за стола, выключила лампу. Значит, я всё же права: Нордан и впрямь выставил Дрэйка за порог, чтобы побыть со мной наедине. Надо поговорить с обоими, так не может продолжаться и дальше. В прошлый раз за нас всё решила разлука, избавила от части проблем, но теперь они вернулись и нельзя закрывать глаза, делать вид, будто ничего не изменилось. Однако и выхода, устраивающего все стороны, я не видела. Мужчины станут навещать меня в спальне по очереди и, пока один будет со мной, другому придётся уезжать подальше, чтобы не чувствовать моего запаха, эмоций? А днём? Вдруг одному захочется поцеловать меня в присутствии другого, обнять, сесть рядом? Что же – кому-то придётся покидать комнату, отходить в сторонку, притворяясь, словно его ничто не беспокоит, ничто не касается?
Ерунда какая.
Я выскользнула из кабинета и поспешила на второй этаж.
Во всём доме подозрительно тихо, лишь на первом этаже по доносящемуся с кухни звону посуду я догадываюсь, что хотя бы Лиссет не выгнали прочь под надуманным предлогом. А если мужчины откажутся от разговора? Нордан заявит, что его и так всё устраивает, а Дрэйк уступит, как бывало прежде? Как убедить их в необходимости пересмотра наших отношений, в необходимости изменений, и изменений немедленных, а не когда мужчины созреют для их принятия?
Из ванной не долетало ни звука и коридор второго этажа, короткий, неуютный, освещённый только одной лампой под потолком, казался частью лабиринта из моих кошмаров, клочком сна, просочившимся вдруг в реальность. Я подняла руку для стука, но заметила, что дверь приоткрыта.
– Норд? – я толкнула створку, вошла, недоумённо оглядывая освещённое, пропитанное жаром помещение и саму ванну, до краёв наполненную горячей водой.
Запах подсказывал, что мужчина здесь, и всё же я услышала его, лишь когда позади хлопнула закрывшаяся дверь, а на талии сомкнулось кольцо рук. Я прижалась спиной к мужской груди, откинула голову на плечо Нордана. Улыбнулась, осознавая остро, как мне не хватало настоящего, не эфемерного ощущения его рук, взгляда, внимательного, нежного, ложащегося первым лёгким снегом.
– Не стоило выгонять всех из дома только ради того, чтобы заманить меня в ванную, – укорила я мягко.
– Почему же всех? Где-то в доме осталась Лиса, но она клятвенно обещала не подслушивать, – парировал мужчина, рассматривая пристально моё лицо, будто увидев впервые.
– Удивлена, что ты позволил ей остаться.
– Должен же кто-то стеречь наш покой и полаять на незваных гостей в случае необходимости.
– Норд! – я пытаюсь возмутиться, но у меня не получается злиться всерьёз.
Нордан отстранил меня, перебросил осторожно мои волосы со спины на грудь, начал неспешно расстёгивать платье. Слышу, как мужчина, склонившись на мгновение к моей шее, сделал глубокий вдох.
– Дрэйк его не замечает или не понимает, что он означает?
– Чего не замечает? – ныне странно представлять, что когда-то я боялась Нордана, вздрагивала от его прикосновений, от одного голоса его. Словно это было давным-давно, в другой жизни и не со мной – с глупой напуганной девочкой, не замечавшей ничего, кроме собственных страхов, кроме желания держаться несмотря ни на что.
– Твоего запаха.
– С ним что-то не так? – жар в ванной укачивал, рождал текучую истому в теле. – Ты говорил, что я… пахну вкусно.
– Ты действительно ещё не знаешь? – неясный вопрос, в спокойном голосе – ожидание моего ответа.
– О чём? – кажется, будто Нордан пытается на что-то намекнуть, но я не понимаю, мысль ускользает упрямо, растворяется в будоражащем предвкушении.
– Попозже скажу.
– Но почему не сейчас? – вдруг это важно?
– До утра подождёт, – мужчина развернул меня лицом к себе, поцеловал, и я с готовностью прильнула к нему, теряясь в тепле объятий, в долгожданных прикосновениях.
Наверное, это и впрямь не так важно, раз Нордан не торопится говорить. Да и я не уверена, что хочу знать об этом загадочном нечто прямо сейчас.
