– Хорошо, моя леди, – Кадиим вновь склоняет голову и растворяется дымкой.
Дверь распахнулась без стука, с такой силой, что ударилась о стену. Лиссет, молча наблюдавшая за нами, отступила к окну, отчего-то заслонила букет фиалок рукой, я и Беван обернулись к проёму. Нордан ворвался первым, метнулся ко мне, коснулся мимолётно щеки, Дрэйк остановился на пороге, окинул комнату быстрым взглядом, убеждаясь, что ничего страшного здесь не происходит и опасность мне не угрожает.
– А постучать? – произнёс Беван подчёркнуто насмешливо. – Мало ли, может, мы тут не все одеты и чем-то неприличным занимаемся?
Тень облегчения в посветлевших глазах, и Нордан резко повернулся к бывшему собрату.
– В следующий раз обязательно постучу… твоей головой, предварительно отделённой от туловища. Какого Дирга здесь творится?
– Вроде мы договорились собраться в гостиной, где всем будет удобнее, чем в твоей спальне, Беван, – добавил Дрэйк спокойно. – Или ты решил последовать модным веяниям и устроить пижамную вечеринку?
– Всё в порядке, – я улыбнулась нарочито беззаботно. – Я всего лишь зашла спросить, не нужно ли Веледе что-то ещё.
– Я слышал чей-то голос, – возразил Нордан упрямо, огляделся подозрительно и неожиданно перехватил мою правую руку, поднял к льющемуся из окна свету. – Знакомое колечко. Только почему оно на твоём пальчике, Шель?
– Потому что теперь оно принадлежит ей, – ответила Веледа невозмутимо, ровно, словно недовольство члена братства не касалось её. – По праву первородной крови, кстати.
– Занятно, – Нордан тоже улыбнулся, только нет в улыбке этой ничего беспечного или весёлого. – Котёнок, тебя не учили, что нельзя принимать подарки от незнакомцев? Тем более от незнакомцев, напрямую связанных с теми, кто открыл на тебя охоту? Немедленно его сними.
– Норд, – сжав пальцы в кулак, я высвободила руку, – кольцо я сниму тогда, когда решу сама. И Веледа не желает мне зла.
– Ты в этом так уверена?
– Норд, ты по себе-то всех не меряй, – отозвался Беван раздражённо.
– А ты держи свою девку подальше от моей женщины и тогда…
Сухой воздух смешался с резко похолодевшим, обжигавшим открытые участки кожи, по полу побежали змейками узкие ледяные дорожки и зашуршала вкрадчиво песчаная позёмка.
– Прекратите, – Дрэйк возник между младшими собратьями, по очереди смерил каждого строгим взглядом. – В конце концов, не в присутствии дам. Айшель? – он подал мне руку, и я приняла с благодарностью, не желая оказаться в эпицентре стычки, подпитанной стихийной силой. – Лиссет, госпожа Ритт, только после вас.
Лисица с откровенным облегчением выскользнула из спальни, Веледа вышла следом, мы с Дрэйком за ними. Спустились в холл, и Дрэйк вдруг увлёк меня в сторону от лестницы, дождался, когда Лиссет и Веледа скроются за дверью гостиной, и коснулся моей правой руки.
– Ты действительно уверена, что кольцо не причинит вреда ни тебе, ни нашему ребёнку? – как и Нордан только что, Дрэйк поднял мою руку, пристально рассматривая артефакт.
– Уверена. Заключённый в нём дух поклялся служить Серебряной и таким, как я. Это он появился тогда в ледяной комнате, остановил нас с Веледой и упомянул, что наши матери принадлежали к одному роду, – я покачала головой, пытаясь разобраться в ворохе смутных ощущений. – Не знаю, как это объяснить, но я уверена в нём. Кольцо даже кажется мне знакомым, хотя до вчерашнего вечера я никогда не видела его.
– Я тоже прежде не видел этого кольца ни на госпоже Ритт, ни у Рейнхарта, – мужчина провёл осторожно по золотому ободку, расчерченному тонкой, едва заметной вязью то ли узора, то ли рун. – Старинное, древнее братства и нынешнего нашего мира. Камень искусственно создан посредством магии – теперь ничего подобного не то что не делают, но даже не представляют, как. Одно из множества знаний, утерянных навсегда.
– Как же оно попало к Рейнхарту?
– Надеюсь, дух сможет ответить на этот вопрос, – Дрэйк отпустил мою руку.
– Ты не станешь требовать снять кольцо?
– Нет. У меня нет причин не доверять твоему суждению.
– Правда? – порой меня удивляет лёгкость, с которой Дрэйк иногда соглашается со мной. Хотя понимаю, ему не трудно уступать мне в мелочах, в незначительных вопросах, спорить из-за которых он считает бессмысленным.
– Айшель, – улыбка сдержанна, нежна, – над нами обоими довлеют инстинкты, в том числе собственника, усиливающий желание защищать тебя и никого не подпускать. Тем не менее, это не повод впадать в крайности, – мужчина бросил взгляд в сторону лестницы и, вновь взяв меня за руку, отвёл в гостиную.
Уже переступая порог, я услышала за спиной торопливые шаги. Мы с Дрэйком заняли диван и вошедший следом Нордан сел на свободную его часть рядом со мной. Я чувствовала в запахе глухое раздражение, недовольство, но вслух мужчина ничего не сказал, лишь положил одну руку на спинку дивана, под мою шею. Беван, демонстративно игнорируя Нордана, опустился на подлокотник кресла, выбранного Веледой, Лиссет устроилась в оставшемся. Что ж, по крайней мере, сейчас драки не будет.
Беван наклонился к Веледе, казавшейся маленькой, хрупкой в массивном коричневом кресле с высокой спинкой, прошептал что-то девушке на ухо. Веледа кивнула и заговорила.
История жизни дочери лунной и собрата ордена скупа, коротка, словно рассказ Бевана о поисках способа покинуть круг и пребывании в храме бога смерти. Настоящих родителей Веледа не помнила, и Рейнхарт стал единственным отцом, которого она знала.
Отцом. Близким, родным человеком и порождённая его обманом боль скрывалась за тоном сухим, нарочито равнодушным.
Она и впрямь ни в чём не знала отказа. У девочки было всё, что только можно пожелать, – дорогая одежда и множество игрушек, загипнотизированная Рейнхартом прислуга, выполнявшая любой каприз малышки, и лучшие учителя, преподававшие свои предметы на дому. Безмятежное детство омрачалось лишь бесконечными постоянными переездами и замкнутым образом жизни. Веледа не знала компании сверстников, не было у неё ни друзей, ни даже домашних животных. Вскоре после её тринадцатилетия появилось кольцо и Кадиим. Связь, соединившая девочку и бессмертного духа, первая настоящая дружба для одинокого, по сути, ребёнка, запертого в пусть и роскошной, но клетке.
В девятнадцать лет жизнь Веледы разделилась на периоды сна и бодрствования. Укол иглой, смоченной в специальном снотворном, и сознание девушки уходило за грань, в мир, открытый только для мёртвых. Тело Кадиим переносил в место, столь же непригодное для живых и смертных, как и долина теней, но лишь там Веледу не смогли бы разыскать, вздумай кто заняться поисками и выяснением её личности. Годы волшебного сна сменялись несколькими днями бодрствования, которые девушка посвящала прогулками и развлечениям, и затем всё повторялось снова. Рейнхарт не желал рисковать и строго следил за тем, чтобы Веледа не задерживалась среди живых. Прошлое её пробуждение случилось семьдесят девять лет назад.
