Девушки переглянулись растерянно, я тоже не удержалась и бросила удивленный взгляд на Маргарет, сидевшую за соседней партой.
— Вы совсем не старый, господин Метьюз,— произнесла Беатрис неуверенно.
— Благодарю на добром слове, юная госпожа…— мужчина посмотрел вопросительно на дочь судьи.
— Беатрис Овертен.
— Прекрасно, Беатрис. Плюс вам за смелость, решительность и комплимент. Раз начали, давайте тогда продолжим перекличку,— учитель сел за стол, открыл портфель, достал оттуда список и ручку и поставил галочку возле одного из имен.— Кто следующая?
Имена и фамилии посыпались горохом, господин Метьюз едва успевал добавлять новые галочки, но тараторящих наперебой девушек не одергивал, только иногда просил повторить. Лишь я, Маргарет и Кларисс назвались последними, за что и удостоились более пристального заинтересованного взгляда.
— Скромницы?— уточнил мужчина неожиданно ласково.
— Не все,— ввернула Беатрис и через плечо посмотрела сначала на меня, потом на Маргарет, ненавязчиво этак обозначая, кто тут настоящая скромница, а кто позор для общества честных дев.
И ведь велела же госпожа Олуэн держать язык за зубами, но нет, Беатрис то ли решила так мелко, гаденько отомстить мне и Маргарет за компанию, то ли сочла, что холостые министерские труженики не должны доставаться исключительно коллегам. Да и партия для дочери судьи выгодная, удачная, это вам не поразвлекаться за папочкины деньги с нищим учителем Скаем.
Пес подери, даже не знаю, за кого обиднее — за себя или за Галена?
— Отчего же? Накануне я ознакомился с вашими личными делами и хочу отметить, что госпожа Бэсс заслуживает уважения за упорство, прилежание и высокие оценки по всем предметам.
— Да, разумеется,— Беатрис растянула губы в мерзкой приторной улыбке и отвернулась от нас.— Маргарет старается. Впрочем, Женевьева тоже… хотя и в несколько иных областях.
Я стиснула зубы, пытаясь задавать острое желание вцепиться в роскошную шевелюру Беатрис и лучше бы сразу коготками. Тогда дело ограничится не парой-тройкой выдранных прядей, а целым снятым скальпом.
— Минус, госпожа Овертен,— учитель извлек из портфеля толстую тетрадь в потрепанном коричневом переплете, открыл на закладке.
— За что?
— Попытка принизить кого-то в глазах постороннего и за счет этого приукрасить собственные добродетели выглядит грустно и беспомощно. Обливание других грязью никому не идет на пользу, если только вы не дешевая желтая газетенка, зарабатывающая на этой сомнительной ниве,— на сей раз господин Метьюз не удостоил Беатрис взглядом, внимательно просматривая исписанные страницы.— Итак, юные дамы, а теперь перейдем к небольшому устному опросу по предмету, дабы я смог выявить примерный уровень ваших познаний либо отсутствие такового. Вопрос первый. В каком году Люциус Первый, прозванный в народе Кровавым, объявил королевство Эллорию вкупе с завоеванными соседними странами Эллорийской империей, а себя, соответственно, ее императором?
Ответила, естественно, Маргарет, а я опустила голову пониже, искренне надеясь сойти за приложение к парте, поскольку понимала прекрасно, что едва ли смогу похвастаться высоким уровнем исторических познаний. Или вообще каким-либо.
В целом, я не заметила за господином Метьюзом ничего подозрительного. За устным опросом последовал письменный, который занял все оставшееся до конца урока время. Новый учитель не просил никого задержаться, лишь настоятельно порекомендовал найти толковый справочник по основным историческим событиями и почитать его на сон грядущий. Затем отпустил нас, и мы отправились на следующее занятие.
Временному учителю определенно удалось завладеть юными умами выпускниц, правда, вряд ли в том качестве, в котором мужчине хотелось бы. На каждой перемене все разговоры между девушками сводились неизменно к господину Метьюзу, Беатрис забыла о недостойных компании высокоморальных дев и даже смотреть перестала в нашу с Маргарет сторону. Еще бы, кому какое дело до содержанок и сироток, когда поблизости такой видный, солидный мужчина, пусть и осадивший саму Беатрис? Мы с Маргарет держались рядом друг с другом — возможно, потому, что стоять поодиночке в пустом коридоре было немного неуютно, все равно что посреди чиста поля торчать наподобие столба,— и я краем уха слышала бурные обсуждения.
Марку Метьюзу тридцать один год. Он на хорошем счету в минобразования и его карьерные перспективы не могли не вдохновлять стайку девиц, втайне мечтающих вырваться из тесноты, предсказуемости и серости Тирса. Марк не женат, не помолвлен, детей нет. Близких живых родственников тоже. В скандалах и темных делах не замешан, все время отдает работе.
Где-то я уже нечто похожее слышала. И неужели Беатрис, с восторгом излагавшая подружкам свежедобытую ее отцом информацию, не замечала сходства? Или это мне паранойя от Галена передалась? В любом случае по окончанию последнего урока я вздохнула с облегчением и поторопилась — кажется, спешное бегство из школы начинает входить в привычку — первой покинуть здание.
Встречал меня — и не сказать, чтобы данный факт сильно удивил,— Гален. Улыбнулся, забрал у меня сумку и положил на заднее сиденье машины.
— Как прошел день, дорогая?— осведомился подчеркнуто любезно.
— Как обычно, милый,— в тон ему ответила я.— А у вас?
— И у нас неплохо,— Гален распахнул передо мной дверцу переднего пассажирского места. Дождался, когда я сяду, закрыл дверь и занял водительское.— Утром до школы добрались без приключений? Никаких накладок, эксцессов или странных встреч?
— Нет.
— Вот прямо совсем никаких?
— Нет,— растерялась я. И что это он так настойчиво расспрашивает?
— Уверена?— мужчина завел мотор, автомобиль отъехал от школьных ворот и меня вдруг осенило.
— Ты что, следишь за мной?
— Мы не следим, мы охраняем,— поправил Гален невозмутимо.
— И когда я домой улетала, тоже?— хотя что значит «тоже»? Наверняка да!
— У Вэйда есть знакомые в Наринне, которых он попросил приглядеть за тобой. А когда мы сдали кольца, то я на всякий случай велел Арлесу тебя посторожить. Мало ли что, времена нынче неспокойные и от дела революции так и веет опасностью.
Я глубоко вдохнула и выдохнула. Ничего нового, все вполне ожидаемо и мужчины хотели как лучше. Я их девушка, их пара, они обязаны меня защищать. Именно защищают, а не пытаются контролировать.
Пес подери, научиться бы еще воспринимать эту повышенную заботу о моей безопасности как защиту, а не как пресловутый контроль, продиктованный собственническим желанием запереть меня в высокой башне.
— Так что там со случайными на первый взгляд встречами?
— Ну-у… Утром у нас со Стасией турист дорогу спросил, но это был обычный заезжий путешественник. Неопрятный, лохматый, небритый…— вонючий,— и близорукий ко всему прочему.
