И да, делиться наболевшим с тем, кто тебя прекрасно понимает, тоже было приятно. Кахалон не Алессандро и из него не требовалось клещами вытягивать каждое скупое упоминание о прошлом.
— Так ведь Киане двадцать два и, сколь мне известно, обещаниями она не связана, — спохватилась я в процессе обсуждения наших родительниц. — Почему моя ма не попыталась сосватать тебе её?
— Твоя сестра отчаянно сопротивляется подобным попыткам. Или почему, ты думаешь, Хризалита уже замужем, а Киана ещё нет? Это во-первых, — Кахалон отогнул два пальца. — Во-вторых, мы с Кианой достаточно хорошо друг друга знаем и намерений сходиться точно не имеем, что бы ни воображали себе наши матери. В-третьих… — горгул отогнул ещё один палец, помедлил и продолжил, подавшись ко мне через столик и понизив голос: — У Кианы уже есть парень.
— Да? — удивилась я. — Ты его знаешь?
— Знаю. Он из… нашей компании.
— Из компании диссидентов.
— Как нас только не называют, — усмехнулся Кахалон.
— Сынами анархии ещё не величают?
— Пока не слышал. Но название хорошее, надо запомнить.
— А-а, вот ты где, сверкающий бриллиант, который категорически нельзя никуда отпускать в одиночестве, — прозвучал вдруг рядом с нами голос Оливера.
Его только тут не хватало!
Я повернула к Оливеру голову и постаралась вложить во взгляд всё своё нежелание видеть его здесь и сейчас. Увы, если возрождённого не пробирало от сурового взора Алессандро, то мой должного впечатления не производил и подавно.
— Я уж тебя обыскался, — добавил Оливер, склонившись ко мне. — С самого утра по Скарро бегаю, ног не чуя, тебя, ненаглядную, ищу.
— Так я вроде и не терялась.
— Халциона? — Кахалон сначала покосился подозрительно на возвышающегося над нами Оливера, затем вопросительно посмотрел на меня.
— Всё в порядке, — поспешила заверить я. — Это всего лишь…
— Шафер её жениха, — продолжил Оливер спокойно. — Или сейчас правильнее говорить свидетель? Когда брачный союз регистрируется в мэрии, требуется же присутствие свидетелей с обеих сторон?
Какого демона он вообще заговорил о моём женихе и регистрации? И, главное, смотрит на меня так, словно его действительно занимает ответ на сей глобальный вопрос.
— Наверное… не знаю, — огрызнулась я.
— Будем считать, я лучший друг жениха Халционы… который, кстати, вряд ли одобрил бы распитие пивных напитков с посторонними горгулами… и свидетель на их свадьбе. Всё, Хэл, идём.
— Прошу прощения, — извинилась я перед собеседником и встала из-за столика, повернулась спиной к Кахалону. — Слушай, никуда я с тобой не пойду, — прошипела едва ли не на грани слышимости. — Я тебя не знаю и знать не желаю, Алессандро тебе не доверяет и мне не рекомендовал. И я имею полное право встречаться с кем захочу в свободное от… работы время.
Оливер смерил Кахалона оценивающим скептичным взглядом и взял меня под руку.
— Он не твоего полёта, Хэл, а теперь пойдём.
— Что значит не моего? — возмутилась я и дёрнулась рукой в попытке избавиться от чужих пальцев. — И тебе-то что за дело, кто моего полёта, а кто нет?
Заметив моё движение, Кахалон поднялся, да и прочие посетители «Крыла» начали на нас оглядываться.
— Сдаётся мне, тут не всё в порядке, — возразил горгул.
— Приятель, будь другом, не лезь, — посоветовал Оливер. — Не видишь, девушка занята, жених у неё есть, а я его интересы блюду. Кстати, Хэл, а наречённый твой где?
— Что значит — где? — растерялась я.
— Вы не вместе, хотя обычно ходите прилепившись друг к дружке.
Прямо уж и прилепившись, нечего преувеличивать!
— Утром ушёл.
— Куда?
— Не уточнил. Сказал, что по делам. К вечеру вернётся.
— И какие дела в городе горгулий могут быть у человека?
Действительно, какие?
Алессандро впервые в Скарро и не знает никого, кроме меня, моей семьи да возрождённого. И пускай в черте города жнец не ограничен в передвижениях и может за пару шагов попасть в любую его точку, однако куда конкретно и к кому он пойдёт?
— Прости, Кахалон, но мне… нам и впрямь пора, — обернулась я к горгулу. — Срочные дела, да. Увидимся как-нибудь в следующий раз, хорошо? Спасибо за прогулку и за завтрак, мне действительно всё понравилось.
Высвободив руку, я сама цапнула Оливера за локоть и потащила на улицу.
— А он не мог отправиться проверять пути отхода или… ну, не знаю… арену опять осматривать?
— И не взял тебя?
— Не хотел, чтобы я под ногами путалась.
— Раньше твоё присутствие ему не мешало.
Мы остановились возле дома, где накануне проходило диссидентское собрание, и я отпустила Оливера. Заодно огляделась и попыталась сгрести разбегающиеся мысли в кучку. Время давно уже перевалило за полдень, и улицы опустели. Большинство горгулий предпочитали провести самые знойные послеполуденные часы дома или в освежающем тенёчке питейных заведений. Куда по такой жаре мог потащиться человек, к тому же чужой в городе, мне было неведомо.
— А если его… на работу отправили? — предположила я. — Душу чью-то забрать?
— Проще пригнать сюда другого жнеца, — не согласился Оливер.
— Уверен?
— С технической точки зрения да. Где-то на изнанке существует место… нечто вроде монастыря для жнецов. Там они проводят большую часть свободного времени, отдыхают, учатся и постигают новые ступени своего мастерства.
— А едят они где? — я зачем-то оглянулась на «Крыло горгульи».
— Здесь.
— В Скарро?
— Среди живых, — снисходительно пояснил Оливер. — С той стороны, знаешь ли, трудно разыскать адекватные продукты питания. Там ничего не растёт и не плодоносит и не водится никого, кроме бестелесных и малоприятных сущностей, в пищу категорически не годящихся.
Из «Крыла» вышел Кахалон. Заметил нас и склонил голову. Я неуверенно, осторожно махнула ему рукой. Кахалон сменил ипостась, расправил крылья и поднялся в воздух.
— И что вы, женщины, находите в таких смазливых типчиках? — риторически вопросил возрождённый, не оборачиваясь к улетевшему горгулу. — Липните к ним почище пчёл к мёду.
— А ты, хочешь сказать, не такой? — поддела я.
— Я хорош собой, крепок физически и чрезвычайно обаятелен, — невозмутимо заверил Оливер. — Но не смазлив. Идеально выдержанный баланс.
— Это не твоё настоящее лицо.
— Ну и что? Прежнего я всё равно не помню.
— Совсем? — как можно не помнить собственного лица?
Или можно?
