Элеонора вспомнила о красных мигающих глазках на этаже. Она даже не придала этому значения, поднимаясь наверх.
— Я собирался приготовить себе кофе. Не хотите составить мне компанию? — предложил он.
— Нет, спасибо! — поспешно выкрикнула Элеонора.
— Что ж, если вы не хотите кофе, может быть, я смогу помочь вам уснуть?
Она поняла двойной смысл его слов и решила, что лучше поскорее уйти.
— Нет, спасибо. — Элеонора, пятясь, продвигалась к двери. — Я, пожалуй, пойду к себе. Завтра предстоит много работы, так что сегодня стоит отдохнуть… — Тут Элеонора наткнулась на кресло и плюхнулась в него.
— Все же решили остаться? — пошутил Роберт, протягивая ей руку.
Он помог девушке подняться, а затем поцеловал ей ладонь. Прикосновение его губ обожгло ее руку, как огонь. Захваченная той же необъяснимой силой, Элеонора словно оцепенела. Она неподвижно стояла, крепко прижимая книгу к груди и неотрывно глядя на Роберта Керрингтона.
Настоящее, прошлое, будущее перестали существовать. Элеонора жила только этим сладким моментом. Волна удовольствия захлестнула ее.
«Сага о Форсайтах» упала на пол.
Роберт развязал пояс ее халата, и Элеонора, высвободив руки, обняла его. Их разделяла лишь легкая ткань их одежды. Она не протестовала, когда Роберт помог ей освободиться от ночной сорочки. Легкая ткань бесшумно соскользнула на пол к ее ногам.
Элеонора запустила руку в его волосы, сладко постанывая, когда он начал ласкать ее напрягшиеся соски.
— Если ты и теперь не хочешь заняться со мной любовью, то тебе лучше сказать об этом прямо сейчас, пока я еще могу остановиться. — Ему пришлось держать ее за плечи, Элеонора едва стояла на ногах. Она не могла говорить, только прислонилась к нему, прижимаясь лицом к его шее. — Посмотри на меня, Элеонора. — Девушка открыла затуманенные страстью глаза, так что они казались потемневшими. — Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью?
Элеонора кивнула.
— Нет, недостаточно. Я хочу, чтобы ты попросила меня об этом.
— Да, — прошептала она. — Я прошу.
Он подхватил ее на руки и унес в свою постель. Элеонора была полностью обнаженной, но ничуть не смущалась этого, так как по его глазам видела, что ему нравится видеть ее наготу. Он сдернул с себя халат и швырнул его на стул. Его обнаженное тело поразило Элеонору. Он был воплощением девичьих грез. Сильный, стройный, широкоплечий… У Элеоноры пересохло в горле, и стало очень тяжело дышать. Может, это дым от мостов, которые она сжигает за собой? В любом случае, сейчас отступать было уже слишком поздно.
Проснувшись, Элеонора протянула руку и обнаружила, что она одна в широкой двуспальной кровати. Она потянулась, наслаждаясь блаженством утра. Расслабленное тело еще было вялым от сна, но постепенно туман начал рассеиваться, и реальность во всей полноте предстала перед мысленным взглядом Элеоноры.
Что же она наделала? Элеонора села в кровати. Стук в дверь заставил ее испуганно замереть. Что, если это миссис Томпкинс? Как она будет смотреть ей в глаза? Элеоноре захотелось спрятаться, но она поборола себя и, натянув одеяло до подбородка, приготовилась встретить осуждающий взгляд.
Но это был Роберт Керрингтон. Он нес поднос на одной руке, элегантно и грациозно. Роберт уже успел принять душ и переодеться в домашние брюки и рубашку.
А она была обнажена, не причесана… Элеонора почувствовала, что краснеет.
Что он думает о ней? Наверняка считает ее легкой добычей. По крайней мере, для него.
— Доброе утро, — улыбнулся он. — Я подумал, что ты уже созрела для кофе, и уже успел приготовить его сам, своими золотыми руками. — Поставив поднос на кровать, он наклонился поцеловать девушку, словно это было самым привычным для него делом. — Тебе с молоком?
— Да. — Элеонора не узнавала свой голос, будто он доносился откуда-то издалека.
Роберт разлил кофе по чашечкам и сел рядом. В другой ситуации Элеонора была бы в восторге от близости с партнером, от того, как они делят утренний кофе. Но сейчас ей было не по себе и невероятно стыдно. Сделав первый глоток крепкого горячего кофе, как раз такого, какой она любила.
Элеонора попыталась придумать, что сказать. Но что она могла сказать?
Закусив губу, она слушала, как били часы в библиотеке. Девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Нет, этого не может быть.
Элеонора посмотрела на свои часы. Действительно, уже двенадцать часов дня. Дэвид наверняка приехал, а она все еще лежит в постели другого мужчины.
Элеонора резко вскочила, но Роберт властно удержал ее.
— Ты куда?
— Дэвид уже вернулся?
— Нет, еще нет. Так, полагаю, ты начинаешь сожалеть о том, что произошло?
— Конечно же, я сожалею! — чуть ли не прокричала она.
Роберт вздохнул.
— Я все думал, много ли времени пройдет, пока ты не начнешь сама себе снова отравлять жизнь?
Но Элеонора вряд ли слышала его.
— Как я могла так поступить с Дэвидом?
— А тебе не кажется, что он сам в этом виноват?
— Каким образом он может быть виноват в том, что я спала с вами?
Но Элеонора и сама быстро осознала, что он имел в виду, и покраснела.
— Ты очень страстная женщина, — сказал Роберт. — И тем более я не могу понять, как тебе удавалось бороться с искушением все эти годы.
— Меня никто не искушал, — выпалила Элеоноpa с ходу всю правду, только потом поняв, что это очень откровенное признание. — У меня не было времени на парней, я все время была занята работой, — добавила она.
— Ну, работа принесла свои огромные плоды. Девственность в наше время — редкий подарок.
Только он достался не тому человеку, подумала Элеонора.
— И я был счастлив получить его, несмотря на то, что на моем месте предполагался быть Бенсон, — добавил Роберт, опять словно читая ее мысли.
— Я, наверное, сошла с ума. — Элеонора не могла успокоиться. — Я даже не знаю, как расскажу обо всем этом Дэвиду!
— Так ты собираешься ему все-таки рассказать?
— Было бы нечестно скрывать от него это.
— А он всегда честен с тобой?
— Да, всегда, — отрезала Элеонора. — А сейчас можно я все-таки встану?
Он даже не пошевелился.
— По четвергам миссис Томпкинс убирает библиотеку…
Элеонора вспомнила о забытых там вещах и съежилась, представляя себе, что только может подумать миссис Томпкинс.
— Поэтому я забрал твои вещи и принес тебе новую одежду. Ты найдешь ее в ванной.
— Спасибо.
Смущенная, она проскользнула мимо него в направлении ванной — как ей казалось.
