От настоящей «Барракуды» и восьми её оптоэлектронных копий отделилось по десять призрачных торпед. Стая фантомов распалась на группы и устремилась к эсминцам и корветам Роя, перекрывавшим нам вектор разгона.
- Пять минут до ухода в гипер, - доложил Лис. – При условии, что мы не станем резко менять курс.
Я крутил в голове слова Чжао Вэй, всё больше убеждаясь, что она совершенно права. А ещё в мой мозг назойливо лезло предложение Лиса бросить всё и спасаться на «Скауте». Я знал это ощущение. Моя интуиция чаще всего проявляла себя именно таким способом. Вот только сейчас она не требовала от меня бегства с обреченного корабля, а хотела подсказать что-то совершенно другое. Вот только что именно?
Лис уверен, что шансы у нас скверные. И это при том, что он точно знает характеристики «Барракуды» и «Восьмого форпоста». Рой же вместо конкретных цифр имеет только приблизительные оценки, основанные на предыдущих боях, а значит, считает нас слабее, чем мы есть. Какой из этого следует вывод? А очень простой. Вероятность успешного прорыва наших кораблей враг считает очень низкой.
- Противник выпустил торпеды! Полный залп. Сорок целей…– голос Чжао Вэй ощутимо дрогнул.
Возможно, с трудом скрываемое волнение Чжао стало для меня последним толчком. Кусочки головоломки в моем сознании с почти физически ощутимым хрустом встали по своим местам, и я выделил на тактической голограмме три красные отметки.
- По одной торпеде на цель. Залп!
- Выполнено! – бесстрастно доложил вычислитель «Барракуды».
- Рич, ты зачем это сделал? – в голосе Лиса звучало полное непонимание. – У нас было всего десять торпед, а теперь осталось семь! Зачем нам эти корветы? Они же в стороне от нашего курса.
- Эти торпеды расчистят путь для «Скаута». Я хочу, чтобы Рой поверил в нашу попытку спастись от неизбежной гибели. – отвечая Лису я продолжал работать с тактической голограммой. – Начинай разгон по этому вектору. Мне нужно, чтобы всё выглядело максимально достоверно, но при этом Рой должен засечь скаут и убедиться, что это не фантом. Для этого обстреляешь при прорыве один из корветов.
- Принято. Выполняю. Я могу использовать при прорыве ложные цели?
- Можешь. Всё должно выглядеть так, как будто мы действительно пытаемся сбежать. За единственным исключением. Нужно, чтобы Рой смог обнаружить «Скаут». На пределе возможностей, но всё-таки смог.
- Подлетное время торпед противника сто десять секунд, - голос вычислителя «Барракуды» оставался невозмутимым. – До ухода в прыжок три минуты.
Наши фантомные торпеды из первого залпа были уже на подлёте к целям. Корабли Роя вели по ним интенсивный огонь, а я искренне желал их системам наведения как можно быстрее распознать подделку. Это было мне нужно, чтобы у врага не возникло даже тени сомнений, что настоящий прорыв идет не по курсу движения «Барракуды», «Восьмого форпоста» и трофейного корабля, а по уводящему в сторону вектору, по которому уже начал разгон «Скаут» в окружении десятка своих оптоэлектронных копий. Убедить противника в этом должен был тот факт, что по эсминцам нами были выпущены фантомные торпеды, а по корветам, мешавшим «Скауту» - настоящие.
- Есть попадания! – доложил Лис.
Два из трех корветов, выбранных мной в качестве целей, не смогли отбиться от предназначенных им торпед. Уничтожен, правда, был только один. Второму удалось заставить боевую часть торпеды сдетонировать преждевременно. Корабль лишился силового щита и получил значительные повреждения, но сохранил какие-то остатки боеспособности. Третий корвет сбил летевшую к нему торпеду и теперь азартно гонялся за фантомами «Скаута».
Эсминцы Роя разом прекратили огонь по приближающимся к ним призракам торпед. Их сканеры, наконец, смогли разобраться, что перед ними фантомы. Реакция врага последовала незамедлительно. Видимо, то, что в нашем первом залпе не оказалось ни одной настоящей торпеды, стало последней каплей, заставившей противника принять нужное нам решение. Два из четырех «Скарабеев» и оба «Кречета» резко сменили курс и устремились на помощь корветам, пытающимся предотвратить прорыв «Скаута», окруженного многочисленными фантомами, которых не становилось меньше. Вместо оптоэлектронных призраков, эффектно взрывающихся при попаданиях, мгновенно появлялись новые виртуальные копии малого внутрисистемного разведчика.
Настоящий «Скаут» проявил себя лишь один раз, обстреляв с предельной дистанции поврежденный взрывом торпеды корвет Роя. Окончательно убедив врага, что в прорыве участвуют не только фантомы, Лис увел свой корабль в сторону и включил маскировочное поле на полную мощность.
Ложный прорыв сделал свое дело, и теперь нам перекрывали вектор разгона только два эсминца и пара корветов, но до нас уже почти добрались сорок выпущенных «Скарабеями» торпед. Вернее, уже далеко не сорок. Системы противоторпедной защиты «Барракуды» и «Восьмого форпоста» работали на пределе своих возможностей, прикрывая не только себя, но и наш абсолютно беззащитный трофей. Впрочем, самым эффективным средством защиты всё же стали не пушки и не ракеты-перехватчики, а генераторы помех и ложных целей. Торпеды у «Скарабеев» оказались очень неплохими, намного лучше, чем у трех эсминцев из отряда прикрытия, но на фантомы они всё равно отвлекались, так что нагрузка на системы ближней обороны настоящих кораблей оказалась намного ниже, чем могла бы быть.
Тем не менее необходимость защищать трофейный корабль сыграла свою роль, и полностью отбиться от торпедного залпа противника нам не удалось. «Восьмой форпост» получил попадание в среднюю часть корпуса. Корабль ощутимо вздрогнул, боевая часть новейшей торпеды Роя оказалась очень мощной. Динамическое защитное поле выдержало, но ещё одно такое попадание было бы чревато для транспортного корабля серьезными повреждениями.
До «Барракуды» добрались две торпеды, вот только сдетонировали они раньше времени, так что ресурс щита трофейного эсминца просел даже меньше, чем у «Восьмого форпоста». Однако то, что мы пережили торпедный удар, еще не означало, что наш прорыв обязательно увенчается успехом. Прямо по курсу нас ждали корабли противника. Без торпед, но с очень злыми плазменными пушками. Подпустить их на дистанцию эффективного огня мы позволить себе не могли. Любое попадание в лишенный защиты трофейный корабль могло поставить крест на результатах всего рейда. Но, собственно, на этот случай я и берег торпеды в пусковых установках «Барракуды».
Залп получился несимметричным. Целями стали два эсминца и один из корветов Роя. Дистанция сократилась уже настолько, что подлетное время торпед не превышало минуты. На каждого «Скарабея» пришлось по три торпеды, и с учетом множества ложных целей сбить их все у противника практически не было шансов. Задачу уничтожить эсминцы я перед собой не ставил. Нам бы хватило даже просто потери ими боеспособности на короткое время. До ухода в прыжок нам оставалось чуть больше сотни секунд.
Два эсминца Роя открыли огонь из плазменных пушек. Дистанция им это уже позволяла, но пока у нас была возможность уклоняться от попаданий, практически не теряя скорости разгона. Трофейный корабль держался чуть позади «Барракуды» и «Восьмого форпоста», так что стрелять по нему противнику было неудобно, но по мере сокращения дистанции ситуация могла измениться. Вернее, могла бы измениться, если бы не наши торпеды. На некоторое время «Скарабеям» и атакованному корвету стало несколько не до нас. Сначала они вели огонь по приближающимся торпедам, а потом, когда три из них всё-таки поразили цели, корабли Роя на десять-пятнадцать секунд полностью потеряли боеспособность.
