Волчьи челюсти сковали руку парня на пути к глотке матерого зверолюда. Еще пара вонзились под колени, роняя парня наземь.
— Я не сдамся-а-а-а! — Стараясь выжать из своего тела остатки сил, парень закричал в неистовом порыве.
Но у каждой силы есть свой предел, и свой он уже давно преодолел.
Клинки, растущие из тела, стали уменьшаться, оголяя плоть. Боль, от вонзающихся клыков тут же стала куда ощутимее. Хруст собственных костей начал заглушать крики парня, когда объятый черным монстр свалился с неба, впечатав вожака в землю с силой, переломившей волчье тело пополам. Монстр не знал пощады в своем приступе гнева. Голыми руками он разрывал на части зверолюдов одного за другим, не обращая внимания на вонзающиеся в тело клыки, словно это были не волчьи зубы, а комариные укусы.
И самое главное — этот монстр совершенно точно был на стороне парня, ибо система услужливо подсветила его на карте, как «Грегор».
Вот это мужик, были последние мысли парня перед отключкой.
— Альберт, руководя маршем-
Как сильно может отличаться одна и та же дорога в зависимости от времени суток? А от наличия испуганной толпы? А если учесть кровожадных зверолюдов? А с волчьим воем, что периодически разносится с разных сторон?
Расстояние, что было преодолено в одну сторону менее чем за час, тянулось ветвистыми поворотами и не желало сокращаться. Знание тропы здесь слабо помогало. Пусть местные и верят в перерождение, спешить на встречу с умершими родственниками не спешит никто. Особенно через боль и страдания, которые обязательно принесут с собой клыки монстров. Отрываемые заживо конечности это весьма неприятный опыт, уж я знаю, о чем говорю…
Так первая пара давшихся мне немалой кровью семян была выброшена в никуда при малейшем признаке опасности. Волчий вой послужил спусковым крючком для самого нервного из выбранных защитников. Потому основной Беня, что рос из моего плеча, раскинул сеть лоз вдоль всего отряда, готовый при первой угрозе среагировать, если деревенские опять решат оплошать. В теории, это повысит безопасность отряда. На практике же, в окружении живого растения ощущение ужаса и безнадежности в людских сердцах лишь возрастет, но кто догадается об этом, когда враг уже рядом?
Темная, сгорбленная фигура пронеслась меж древесных стволов на четырех лапах и, без хитрых маневров и долгих раздумий кинулась прямиком на меня. Но сомкнуться клыкастой пасти уже было не суждено. Отравленные шипы вонзились в глотку монстра, пробив ее насквозь и выйдя наружу с другой стороны черепа.
Умный и скромный цветочек тут же запустил свои лозы к неожиданной, но приятной закуске, чем вызвал рвотные позывы у сопровождаемой толпы. А мы ведь только начали.
Распущенные лозы, получив дополнительную прикормку, буквально ожили в преддверие новой порции закуски, тени которой продолжали мелькать меж деревьев, шурша низкой порослью.
Тройка монстров одновременно вынырнула из тьмы. Видимо смерть сородича хоть чему-то, да научила их. Я больше не был приоритетной целью.
Два с флангов и один с тыла. Резкими выпадами они пытались схватить зазевавшихся людей и утащить с собой.
Как будто для Бени есть разница, в каком порядке вас употребить.
— Сдохни тварь! — Один из мужиков решил все же проявит себя в бою, метнув семян прямо в разинутую волчью пасть…
Недолго мучилась зверушка. Лозы, неспособные пробиться напрямую сквозь толстую шкуру, полезли из всех доступных и не очень отверстий, выворачивая тварь наизнанку…
Долго еще события этой ночи будут сниться детям в кошмарах…
Кто-то уже успел пару раз опорожнить содержимое желудка…
Благо не все мужики оказались столь восприимчивы. Нашлись среди них те, кто, едва завидев эффективность нового оружия, кинулись рьяно отбивать атаку противника. Пусть неумело и с выкриками, что больше подставляли их под удар, чем поднимали боевой дух, они достойно показали себя, даже когда с тыла выскочил еще один враг. Его тело разорвало на части даже быстрее, чем лозы основного Бени добрались до жертвы в попытках забрать у младшего собрата законную добычу.
Так бы и любовался спором «отца» и «сыном», кабы рот не заполонила жидкость с металлическим привкусом. Огромные, словно клинки, когти пронзили насквозь мою грудь. И силы в них было достаточно, чтобы оторвать тело от земли и удерживать на весу.
А звездное небо прекрасно. В сиянии его холодных светил есть особая романтика, еще бы всякие твари не шатали…
— Бхнхя тхы тхм скмкхм? — На заметку, говорить с пробитыми легкими более чем сомнительное удовольствие.
Благо цветку не обязательно слышать команду, чтобы приступить к ее исполнению. Море лоз вырвалось из моего плеча силясь покарать нарушителя спокойствия, как вдруг горизонт накренился сильнее обычного. С размаху мое тело впечатали в землю, спешно изъяв окровавленные когти.
Держась целой рукой за бочину, оборотень призывно взвыл, чем спровоцировал десятки откликов в округе. Новые твари спешили помочь израненному вожаку, что озирался по сторонам в поисках обидчика. Колотая рана, заставила его позабыть обо мне, списать как очередной труп, и перекинуть все внимание на новую угрозу.
Ну да, правильно, зачем следить за целителем с хищным цветком на подхвате?
Беня, нас недооценивают. Схватить, шкуру содрать, можно растлить, можно с пристрастием, можно сожрать, но это последним пунктом.
Хищные лозы уже потянулись к своей жертве, как кончик кинжала показался из ее горла. И только миниатюрная женская фигурка, что на секунду появилась из тени и тут же ушла обратно, давали осознать произошедшее. Ведь даже на карте Машу невозможно отследить, когда она уходит в свою способность.
Тем временем твари все прибывали, и это уже не единичные группы, а полноценная стая. Тут уже не до веселья.
— Беня, живая изгородь, живо! — Мобильность лозам более не нужна.
Не то число противников, чтобы отбиваться на ходу. Пусть деревенские и вооружены, они будут только путаться под ногами. Лучшим из возможных вариантов будет отгородить их тернистой стеной и спровоцировать на себя всех зверолюдов.
[Не смей отворачиваться!]
…
Ведомые влиянием способности, зверье накинулись на меня, позабыв обо всем на свете…
Но только ближайшая половина…
Остальных влияние способности не задело. Если оставить все так, деревенских пожрут прежде, чем я расправлюсь с теми, кто уже спровоцирован.
Копье алым росчерком описало в воздухе дугу, отбивая первую волну зверолюдов, но на смену им тут же пришла друга — больше и агрессивнее, заставляя сдавать позиции. Под нескончаемым напором ноги рефлекторно шагали назад, не желая подставлять тело под острые клыки и когти. Даже лозы прекратили быть панацеей от этой нескончаемой орды. Своей эффективности они не утратили, но невозможно быть везде и сразу…
