Настолько сильной, что даже в божественном воплощении я оставалась на порядок слабее нее, и пришлось рассчитывать на блеф.
Кажется, от этого воспоминания уголок моих губ все же изогнулся в улыбке.
Надо же было придумать, запугивать богиню недоразвитым божественным воплощением, само поддержание которого сжигает больше сил, чем есть в моем полном резерве. Не будь за спиной Сущности и кто знает, чем бы закончилась та авантюра. Мне даже думать не хочется, насколько сильно при этом пострадала моя душа, раз повреждения до сих пор сказываются на физическом теле.
Прав был брат, обвиняя меня в импульсивности. В мыслях я вся такая спокойная и рассудительная, но как доходит до дела... силы воли хватает только чтобы спокойно выбрать дубину потяжелее, да рассудить, куда можно больнее ударить.
И вот до чего меня это довело. Валяюсь в луже собственной крови неспособная нормально пошевелиться. Разве что ползком, подтягиваясь вперед одной рукой и измазываясь в собственной крови. Хотя с моим уровнем сопротивления боли получится максимум перевернуться на бочок и заплакать.
Если я уже не плачу.
Брат узнает, точно опять запрет в корнях золотого древа, заставляя зазубривать древние свитки. И минимум на пять лет...
Если не на пятьдесят...
Он в эльфийской шкуре в отличие от меня успел крепко обжиться, и даже время воспринимает уже не как обычные люди. Для него потратить несколько десятилетий на учебу считается пустой тратой времени. Потому как учиться надо всю жизнь. Всю долгую, эльфийскую жизнь...
Однако я до сих пор считаю себя человеком. Пусть не телом, но духом. И для меня вторую жизнь подряд проводить прикованной к книжкам невыносимо.
Я попыталась расслабиться. Несмотря на серьезные травмы, настоящей угрозы в них нет. Если не буду использовать духовную силу, то к утру смогу самостоятельно передвигаться. Не без боли, но смогу. А там уже и Дорогой вернется. Вдвоем мы точно сможем истребить парочку монстров, а там и новый уровень будет не за горами...
Толстая, коричневая крыса с пышными рыжими усами ткнулась мордочкой мне в лицо, привлекая внимание. Крошечными, но на удивление сильными лапками, она сжимала рукоять кухонного ножа, сияющего фиолетовой аурой. Черными глазками-бусинками, не моргая, она смотрела мне прямо в глаза, ожидая реакции. За спиной же моего незваного гостя толпилось еще не менее полусотни крысок поменьше...
...
Не такую команду спасателей я ожидала встретить. Совсем не такую.
И, боюсь, за эту крошечную услугу я не смогу отделаться жалкой полусотней лет заключения...
-Альберт, постигая мастерство переговоров-
— Значит, ближайшую неделю о попадании за городские стены лучше даже не думать? — развалившись в мягком ложе напротив господина Эдгара, я повторял его же слова.
Для объяснения такого решения стоит сделать небольшое лирическое отступление.
Несколько сот лет назад в Западных джунглях королевства Грейрт отгремела самая жестокая война из известных этому миру. И худо было и на земле, и в небе, и даже под водой в те времена. Кровь лилась реками, города стирались с лица земли быстрее, чем успевали строиться и прочее жуткое бла-бла-бла. И настолько этого бла-бла-бла было много, что большая часть Западных джунглей ныне зовется Западной пустошью...
Шли годы, пустошь постепенно заполоняли собой неприхотливые орочьи племена, а с запада все чаще начали объявляться своры зверолюдов. И чтобы отгородиться ото всей этой заразы Император Август I отдал приказ построить крепость Грейстоун. Однако не прошло и десятилетия, как по удивительному стечению обстоятельств близ нее обнаружилось крупнейшее месторождение духовных камней. Это событие разделило историю этого места на «до» и «после».
Группа рудокопов, успевшая первыми откусить столь сладкий кусок пирога, превратилась крупнейшее объединение ремесленников под эгидой бога Кармаркса, покровительствующего труду и созиданию. Во славу его месторождение обросло сложнейшей и глубочайшей на всем континенте системой шахт, способной удовлетворить потребности целой империи в духовных кристаллах.
Разумеется, не бесплатно.
Налоговые вычеты, пошлина на торговлю, расходы на обустройство... все с лихвой покрывалось доходами с продаж кристаллов и изготовленных на их основе артефактов. На этом золоте оборонительная крепость выросла в один из крупнейших городов империи, с завидной скоростью развивающая собственные амбиции.
Однако на золоте, вместе с крепостными стенами, и толпами поваливших на заработки людей хорошо растут не только города...
За несколько лет в городской черте появилось разом пять храмов старших божеств. Божеств, чьи последователи ради собственной выгоды разодрали это место на части. И за поднятой их грызней шумихой, никто не заметил, как внутри имперских границ появились десятки подобных шахт. Не столь крупных и разработанных, но расположенных в куда более безопасных, обеспеченных и легкодоступных районах. И пока эта крепость тратила половину сил на защиту границ, конкуренты под ее прикрытием смогли в рекордные сроки завладеть рынком сбыта.
Прошла монополия на поставки, а вместе с ней и возможность диктовать цены...
Так закончилась золотая эпоха крепости Грейстоун, лучшим памятником которой служит фундамент четвертой внешней крепостной стены. Она уже никогда не будет достроена из-за нехватки средств и наличия куда более острых проблем. Сейчас ее единственной функцией является отгораживание основного города от серых кварталов, заселенными бродягами, нищими и прочими беженцами с окраин империи, чей дешевый труд все еще удерживает на плаву это место.
И вот мы плавно подбираемся к этой самой золотой неделе.
Раз в сезон в город приезжает огромный... нет, не так, представьте вагон товарного состава, доверху забитый зерном и прочей провизией. Представили? Так вот это будет огромным караваном на сотню повозок. В город же приезжает ВЕСЬ состав на сотню подобных вагонов.
Прибывшие купцы целую неделю распродают свои товары, основным из которых является зерно, по баснословным ценам во всех ярусах города. И если в центральных районах продается настоящий товар, то до серых кварталов добираются только набитые шелухой мешки. И даже их разбирают до последнего, порой отдавая вместо денег украденные с шахты кристаллы. Торговцам же наплевать, откуда получать прибыль и что будет с ворами, когда тех поймают. Их волнуют только кристаллы. Кристаллы, скупаемые за бесценок, ибо больше их некому покупать.
Состав, что приезжает в крепость груженный зерном, возвращается до отвала забитый духовными кристаллами и артефактами...
Надувательство чистой воды, отказаться от которого местные жители не имеют права, ибо потеря единственного поставщика грозит городу вымиранием. Сами же местные жители, сколько бы ни пытались, на этой земле не смогли взрастить хорошего урожая. Словно сами боги прокляли ее после случившегося в назидание людям. Однако даже худший из урожаев лучше, чем ничего. Потому работа на полях ведется и по сей день.
