— Я пытаюсь! — ударом ноги он запустил в меня тяжелое ложе, словно пушечный снаряд. — А вы, вместо того чтобы послушать, постоянно занимаетесь непонятно чем! А там, между прочим, ваша девушка пропала!
— Не пропала она. Так, затерялась немножко, — я остановил арт обстрел и уселся обратно на свое место. — Марк, она сильнее всех нас вместе взятых. Я не уверен, что во всем этом городе найдется способный с ней справиться человек. Так что не волнуйся и спокойно расскажи, что произошло.
Тем более что я вижу зеленую точку Миры недалеко за пределами города. Рядом же с ней расположился Матье. Не могу даже представить, что стало причиной этой встречи девушки и шиполапа, но представить ситуацию, из которой они не смогут выбраться мне еще сложнее. Разве что это окажется какой-нибудь таинственный заговор высших сил с массовыми жертвоприношениями.
Столь нелепое предположение вызвало легкую улыбку на моем лице.
Улыбку, что полностью стер с моего лица рассказ парня.
-Марк, просыпаясь в окружении мертвецов-
— Марк! Очнись! Очнись!
Странный, раздражающий шум, мешающий мне нормально поспать, постепенно превращался в слова. И голос, с которым они произносились, приятно согревал меня изнутри, даже несмотря на свою резкость и чрезмерную громкость.
Это была Ника — девушка, из-за которой я полюбил просыпаться по утрам. Ведь у нас только и есть что эта пара часов перед отправкой в шахту, чтобы побыть вместе. Мы даже не всегда можем нормально поговорить. Хотим, но просто не знаем о чем. В настоящем у нас слишком мало общего, а прошлое... его вспоминать не хочет никто из нас.
Тот день, когда я спас Нику от нападения мертвецов стал отправной точкой нашего знакомства. И пусть девушка безжалостно разрывала ожившие трупы своей способностью, это вовсе не означало, что ей не требовалась помощь. Потому как она сражалась не ради победы... она просто хотела закончить свой путь рядом с сестрой.
И помогать ей требовалось отнюдь не с битвой...
С тех пор прошло практически две недели. И пусть общаться мы нормально так и не научились... я просто хочу и дальше просыпаться и держать ее за руку. Потому как в тот день помощь требовалась не только ей.
Но вместо поддержки я столкнулся с ответственностью.
Толпы раненых, шатающиеся повсюду мертвецы... и никого способного помочь.
В тот день я понял, что помощь нужна всем. Каким бы сильным не выглядел человек, как бы себя не вел, как бы он не пытался скрыть свои чувства за гордостью или глупостью — он все равно будет рад твоей помощи. Хватит и самого желания помочь, поддержки, выраженной своим доверием, простым, ничего не стоящим словом. Это ведь так просто.
Но понимаешь ты это, только когда сам нуждаешься в поддержке как никто другой.
— Приди в себя!
Однако в этот раз вместо приятного пробуждения меня ждала безудержная тряска и жгучая боль на щеках. Даже когда я открыл глаза, легче не стало. Потолок палатки дико трясло, мельтешили на его фоне короткие, светлые волосы девушки, летящие холодные брызги заставляли вновь жмурить глаза, и даже слова сказать не получалось. Лишь отдельные звуки вырывались из моего рта, никак не желая собираться в целые предложения.
Помочь не хочешь?
Однако внутренний голос сейчас дремал едва ли не крепче меня. Или, как обычно, притворялся спящим. После того как я запретил ему трогать Витю, он начал все чаще капризничать. То рот вырастит на руке и вперед меня съест кусок булки, то вовсе откажется куда-либо идти.
Надо будет спросить у Альберта, как он договаривается со своим питомцем, чтобы тот слушался. А то я уже устал для его прокормки подворовывать духовные кристаллы из шахты. У меня, между прочим, сдельная оплата, а не почасовая!
Однако мой внутренний голос оставался все также глух к жалобам.
Придется действовать проверенным способом.
Хорошо, сегодня в шахте перехватим еще парочку духовных кристаллов.
...
И даже дам съесть самый яркий!
...
Не услышав ответной реакции даже на подобное заявление, я запаниковал. Отказался от еды? Он? Все ли в порядке? Что еще можно сделать? Тело не слушается, что творится кругом не понять... И голос Ники, что должен меня успокоить, только сильнее пугал. Куда она зовет меня? Зачем так рьяно призывает очнуться... словно случилось нечто ужасное...
Непоправимое...
Черт-черт-черт. Я не хочу снова валяться в углу повозки как бесполезная тряпка! Нет! Нет! Не...
Нечто сильно сдавило мои щеки, заставляя открыть рот, в который тут же залили подозрительное варево. Горький, вязкий кипяток заставлял меня едва ли не кричать...
Что у меня и получилось сделать.
Потому как вместе с этим жаром пришло и облегчение. Исчезла тряска и мельтешня, а лицо больше никто ничем не пытался залить. Даже внутренний голос очнулся и поспешил напомнить, что я обещал его покормить горсткой духовных кристаллов. И так настойчиво он это напомнил, что мой живот тоже решил поддержать этот голодный бунт.
Однако стоило мне открыть глаза, как окружающий мир сделал очередной оборот. Заплаканная Ника повалила меня на землю и крепко сжала в объятьях.
И на ее объятья я ответил своими, крепко прижимая к себе миниатюрную фигурку девушки. После короткого кошмара совершенно не хотелось ее отпускать.
И кто знает, сколько бы мы так еще провалялись, если бы одна моя рука не отправилась в самоволку. Огибая талию девушки, она спустилась к ее стройным ножкам и вцепилась в расчлененный крысиный труп...
И он был далеко не один. Кругом валялись еще целые горы вспоротых крысиных тушек...
Что, черт возьми, здесь произошло?
— Мы и сами не знаем, — Риста, заметив растущее удивление в моих глазах, поспешила внести ясность в ситуацию. — Когда проснулась, палатка уже была завалена крысиными трупами. Я как взглянула на них, так сразу обратно и отключилась. Не переношу всю эту заразу. Прям до мурашек.
С бледным лицом она переминалась с ноги на ногу у самого входа в палатку и смотрела исключительно в потолок, даже в крайнем случае стараясь не опускать взгляда ниже моего лица. Жаль моя, живущая собственной жизнью, рука отнеслась к чувствам девушки с запредельно возможным наплевательством. Ведь вместо того чтобы спокойно и незаметно утилизировать крысиные тушки, она подкидывала их в воздух и проглатывала одним укусом...
Подобного зрелища Риста выдержать не смогла. Ее и без того бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок, и девушка поспешила сбежать из палатки, оставляя нас с Никой наедине...
— Я испугалась, — не поднимая лица от моей груди, тихонько говорила Ника. — Сначала крысы, кровь везде, а потом, когда Риста перебудила всех своим криком... всех кроме тебя...
Я почувствовал, как она еще сильнее вжалась в меня. Хотелось хоть как-то ее поддержать, но как назло в голове была пустота. Ни одна даже хоть малость значимая мысль не желала задерживаться внутри, сменяясь тут же другой и третьей, и так наперебой, не позволяя определиться с собственными желаниями.
