—Благородно.
Он ещё раз посмотрел на меня и, развернувшись, пошёл в сторону секции архангелов.
Мне потребовалось несколько глубоких вдохов, ведь я не дышала, когда обманывала Иордина. Но я так и не успокоилась. Всё время смотрела по сторонам. Я просидела до закрытия. Книги оставила на столе с запиской «Завтра вернусь» и пошла прогуливаться в сады. На небосводе горели звёзды. Я нашла самое яркое созвездие и молилась, чтобы обладатель его имени был невредим. Хотелось выть на Луну.
—Завистница! Жестокая и тщеславная.
В груди так щемило, горло словно кинжалами резало. Предательские слёзы наворачивались на глазах и готовы были превратиться в поток. Я глотала воздух ртом в попытке успокоиться, удары молота о наковальню в этом не помогали. Развернулась и ускорила шаг, практически бежала, подальше от звуков приближающейся войны. Залетев в свою комнату, захлопнула дверь, уже готовая разреветься, как моё внимание привлекло излучение высшей магии, что исходило с моей кровати.
—Что за чудачество?
Я начала скидывать подушки с кровати и под последней обнаружила свёрнутый пергамент и перчатки из шёлка. Старинный манускрипт сам не имел вписанной магии слов, но, видимо, долго пролежал рядом с магическими артефактами и могущественными заклинаниями, поэтому излучал чуть уловимую магию.
Я надела перчатки и аккуратно дёрнула верёвочку, связывающую манускрипт.
Серебряными буквами первые строчки гласили:
Бессмертные существа,
Их время — вечность.
Отдали сущность,
Чтоб сквозь века
Пройти миры друг с другом.
Любовь связала души навсегда.
И встретив их однажды,
Ты обретаешь то,
За что отдали царства
Бессмертные существа.
—Ох, Бальза, благодарю тебя!
Я обложилась подушками и стала вчитываться в высшее наречие легенды о предназначенных.
* * *
В библиотеке было тихо. Перечитав всё, что предложила мне хранительница знаний, пришла к выводу, что сама я не справлюсь. Мне ни за что не вырастить цветы и деревья в Аду. Магия скверны уничтожает всё живое. Я положила голову на стопку книг и смотрела на снующих ангелов. Шелест мантий успокаивал меня.
Послышались хлопки. Кто-то уронил книги в глубине стеллажей. С сильным скрежетом отодвинулся стул хранительницы знаний.
Мне стало смешно. Были бы мы сейчас в мире людей, Бальза бы открутила уши неряшливому человеку, возможно, она сейчас очень хочет настучать по голове ангелу, но … НО!
«Проявление эмоций приближает нас к миру скверны».
Наблюдала, как решительными шагами библиотекарь топает в сторону ранее доносившегося шума.
Картина.
Что? Раньше её не было.
Я подошла к полотну и стала рассматривать его.
Масляными красками было изображено, как четыре девушки танцуют под музыку играющего на флейте пана. Наяда в порыве танца разливала воду из кувшина в разные стороны, Ореада была окольцована парящими камнями и прикрывалась ими, как щитом, Плеяда кружилась в танце, и её звёздное платье излучало свет, а на земле сидела четвёртая девушка, что своей магией взращивала деревце.
—Нимфы лесных пучин! Как я могла забыть о дриадах?
—Хм,— рядом деловито прошла Бальза.
Береги вас мироздание и божество Времени, хранительница знаний! Мне никогда не расплатиться за вашу помощь.
Выходя из библиотеки, я решила, что пора Эмеренте возвращать долги.
* * *
Я стояла перед диким лесом в ожидании стражей.
—Мне нужно увидеть Хранительницу леса.
Кроны деревьев зашелестели, создавая известную только им мелодию. Из чащи вышли две девушки. По их лицам легко читалась недоброжелательность, и я внутренне поёжилась. Небесные жители не были врагами с представителями лесов, но и в хороших отношениях мы не были тоже.
Идти пришлось долго, сквозь густые посадки деревьев. Кроны были настолько высоки, что скрывали небо. Было сумрачно. Почему-то внутренний голос шептал, что дриады специально пошли самой тёмной тропой. Бесконечный лес, и мне уже казалось, что ведут меня не к Д’ервен Вил’оиду, а заводят в непроходимую чащу, чтобы бросить и — поминай как звали.
Орион часто говорил, точнее повторял, слова Короля Ночи, что темноту бояться не стоит, она не несёт угрозы. Я посмотрела на девушек, они шли уверенным шагом и, скорее всего, Эмеренте сразу сообщили о моём вторжении в лес, значит, бояться нечего. Я не могу пропасть, не дойдя до Хозяйки леса. Вскоре посадка стала реже, а солнечные лучи стали пробиваться сквозь густую крону. Пара десятков шагов, и сквозь ветви можно было увидеть вершину главного дерева леса, место обитания Хранительницы и дриад.
Д’ервен Вил’оид поражал своим величием. Могущественные корни держали широкий ствол и уходили в глубь земли. Витиеватые лестницы из переплетения ветвей тянулись по всему дереву и уходили к кроне, где под тенью листвы прятались домики. Зал приёма был на самой верхушке. Не обладая физической подготовкой, я еле поспевала за сопровождающими и под конец дышала как загнанная лошадь. Дриады тихо посмеивались.
Ветки высокомерные, попросите ещё раз о помощи!
Меня ввели в зал приёмов. Эмерента восседала на сплетённом из ветвей троне.
—Приветствую, Небожитель, что привело тебя в наши земли?
—Приветствую, Хранительница лесов, я пришла за знаниями.
Рот главной дриады слегка приоткрылся, а брови крыльями ястреба взлетели вверх.
—Излагай, дитя небес. Что же потребовалась ангелу от дриад?
Я вкратце объяснила, что бы хотела получить, обходя нюанс, что выращивать придётся в Аду. Эмерента заметно хмурилась, ей вряд ли хотелось делиться знаниями, хранившимися веками у её народа, но отказать не могла, ведь именно она просила моей помощи, когда дочери леса заболели и начали погибать. Тогда я ни секунды не сомневалась и бросилась на помощь, проведя несколько недель в чащи леса. Неизвестная хворь сжирала деревья и её представителей. Я нашла лекарство, потратила все свои волшебные силы и сама после восстанавливалась больше месяца. Тогда я впервые заметила на лице Иордина залёгшую складку между бровей, но не придала этому значение. Не знаю, почему сейчас вспомнился этот момент.
Эмерента согласилась и сама взялась за моё обучение. Я провела несколько дней в отведённой мне комнате, куда приносили еду и питье, а также книги.
—Это всё, что я могу тебе дать, всё, что я знаю,— подвела итог Хранительница.
Мы не были многословны друг с другом. Мы друг друга терпели. Она отдавала долг, а я получала необходимое. Распрощались так же, как и встретились,— сухо, холодно.
