Когда мы вернулись в гостиницу, нам сообщили, что никакая мадемуазель ко мне не приходила. Мы поскакали на постоялый двор, но Клементины с сестрой не было и там.
И хотя Дюваль отговаривал меня, я настоял пройтись по ярмарочным рядам на площади. Но не нашел ее.
Я покидал этот город с тяжелым сердцем. Мне было жаль, что я не поговорил с Клементиной утром. Быть может, тогда она приняла бы другое решение. Но это был ее выбор, и, хотя мне было жаль, что она не ехала сейчас вместе с нами, впереди меня ждали не менее важные дела, и я предпочел переключить свои мысли на них, оставив в прошлом прелестную девушку, сделавшую мне столь неожиданный подарок.
Глава третья, написанная Джейн де Трези
Мадам Ришар сама принесла мне завтрак.
– Эту Беренис в комнаты пускать нельзя – ни сказать красиво не умеет, ни на стол накрыть, – ворчала она, подсовывая мне булочку с маслом. – Впрочем, чего же ждать от девицы из деревни?
Булочка была свежей и очень вкусной. Даже если Беренис не обладала хорошими манерами и чувством красоты, готовила она неплохо.
– Они хотя бы поддерживали порядок в замке, – заступаюсь я за местных слуг. – Вряд ли его светлость много им платил.
В этом Селин со мной была согласна:
– Может быть, и вовсе ничего не платил. Но у них был кров и стол. Они хотя бы не голодали и должны быть герцогу благодарны.
Когда я позавтракала и оделась, появился месье Ксавье. Сейчас я могла разглядеть его получше. Лицо его было изборождено морщинами, но в темных глазах светилась мысль, а сам он держался с таким достоинством, которое составило бы честь любому дворянину.
– Ваша светлость, не желаете прокатиться по владениям его светлости? Я велю оседлать самую смирную лошадь.
Мы с отцом не хотели задерживаться в замке, намереваясь еще засветло добраться до дома, но после увиденного из окна мне уже трудно было не принять это предложение. К тому же, нужно было посмотреть и лес, и льняную мануфактуру, которые я собиралась продать в самое ближайшее время. Месье Шампань уже нашел на них покупателей, которые, по его словам, могли дать хорошую цену.
Лошадь оказалась уже немолодой и действительно смирной. Я отлично ездила верхом, и мы бодрой рысью выдвинулись из замка. Погода была прекрасная, и я наслаждалась и солнышком, и лёгким ветерком, и той красотой, что встречала нас с месье Ксавье на каждом шагу.
Мы заехали на мельницу, и я долго наблюдала, как крутились ее огромные крылья.
– Самая большая мельница герцогства, – не без гордости сказал месье Ксавье. – Сюда приезжают со всей округи. За помол, правда, приходится брать не только деньгами – те мало у кого теперь есть. Зато замок обеспечен и мукой, и прочим провиантом, который привозят крестьяне.
Высокий грузный мельник снял картуз и отвесил мне поклон. Он рассматривал меня с большим любопытством – так же, как и крестьяне в деревне, через которую мы проехали спустя час. Домики, которые так мило смотрелись с высоты замковой башни, вблизи оказались ветхими, с прохудившимися крышами. За время войны почти вся Эльзария стала такой.
– Дорог ли сейчас лес, месье? – полюбопытствовала я.
Не то, чтобы я не доверяла месье Шампаню, но, может быть, мы сумели бы здесь найти покупателя, который согласится заплатить больше.
– Всё нынче дорого, ваша светлость, – сокрушенно вздохнул он в ответ. – Вы не судите нас за то, что в замке такой разор. Всё то, что мы собирали в Трези, мы отправляли в столицу. Его светлость не любил здесь бывать.
– Неужели, из-за волков? – удивилась я.
– Может быть, и из-за них, – подтвердил дворецкий. – После смерти отца его светлость заплатил местным охотникам за то, чтобы те истребили всех волков в здешних лесах. Но лес большой. Помню, его светлость как-то приехал в замок на лето, а в одну из ночей луна была полная, и волки как раз за рекой выли. Наутро он собрался и отбыл в Луизану. Но, думаю, не только в волках было дело. Его светлость всегда в столицу рвался – еще когда его папенька был живой, – хотел при дворе быть. Тут, в провинции, ему скучно было.
Он покосился на меня, и во взгляде его я прочитала невысказанный вопрос – намерена ли я остаться в замке?
– Нам нужно будет продать кое-что из имущества его светлости, – перешла я к сути дела. – У него были большие долги. А нам нужно не только расплатиться с кредиторами, но и выплатить жалованье вам и слугам. К тому же, тот, кто наследует герцогский титул, захочет получить замок в хорошем состоянии, и если вам по силам будет произвести в нём хотя бы мало-мальский ремонт, то следует сделать это. Вы, наверно, знакомы с родными его светлости?
Но дворецкий покачал головой:
– Никак нет, сударыня, не знаком. Однажды в замок приезжал дальний родственник его светлости – кажется, сын его троюродной сестры. Приезжал просить денег в долг, так его светлость не позволил ему даже переночевать – выставил вон. Но вы, должно быть, и сами знаете, каков был характер у хозяина.
Я вздрогнула, вспомнив нашу единственную с ним ночь, и предпочла сменить тему разговора:
– А что мануфактура? Есть ли там производство?
– Есть, ваша светлость, – откликнулся он. – Не ахти какое, но есть. Сейчас сами увидите.
Мы как раз проезжали мимо канавы, в которой мочились льняные стебли, и дворецкий указал на нее рукой.
– Часть льна мы отдаем на прядение в деревни, часть же прядется прямо на мануфактуре.
– Много ли там работников?
– Человек двадцать, – после минутных подсчетов сообщил месье Ксавье, – не считая женщин и детей.
Не знаю, чего я ожила от заброшенной хозяином мануфактуры, но всё же ее вид произвел на меня удручающее впечатление. По сути, это был большой сарай с несколькими проёмами вместо окон. Как только мы приблизились к нему, из широко распахнутых и покосившихся дверей высыпали человек пятнадцать – мужчины, женщины, дети.
Хмурые бледные лица, худоба, заплатанная и не очень чистая одежда – отсутствие достатка было видно во всём. Люди смотрели на меня без того интереса, что я заметила на мельнице, – словно они устали до такой степени, что даже прибытие короля не произвело бы на них ни малейшего впечатления.
– Поприветствуйте ее светлость, болваны! – рявкнул мой спутник.
Я удостоилась нескольких натужных поклонов. Месье Ксавье виновато развел руками – дескать, чего с них, невежд, взять?
И я уже было подумала, что мы так и уедем отсюда, не услышав от них ни единого слова, когда напряженную тишину разрезал тонкий крик:
– Прошу защиты, ваша светлость!
Из толпы выскочила худая как жердинка девчушка, бросилась к нам и упала перед нами на колени.
– Дозвольте сказать, ваша светлость! – она подняла голову, и я вздрогнула, увидев лихорадочный блеск в ее темных глазах, которые, казалось, занимали пол-лица.
