- Я жду рассказ, - напомнил Севир после первой чашки кофе. – Откуда у снежной лисички черное пятнышко?
Он стоял у столбика беседки, опершись на него спиной. Лука облокотился на перила, повернувшись к нам боком.
- Нечего рассказывать, - призналась я. – Не знаю, почему так. По рассказам лорда Армини, и отец, и мама были чистокровными снежными. И вроде бы я родилась беленькой.
- Вроде бы? – Севир посмотрел на меня с интересом. – И узнать, конечно же, не у кого?
- У меня никого не осталось. Только матушка Мира, но ее наняли после… Так мне сказали. Папа… - Я запнулась, потому что привыкла называть папой лорда Армини. – Мой приемный отец говорил, что я родилась блондинкой. А когда он увидел меня после… когда забрал к себе… волосы уже сменили цвет.
- Любопытно, - сказал Севир. – Означает ли это, что кто-то из твоих предков согрешил с черным лисом? Хм…
- Не знаю, - вздохнула я. – Но благодаря этому мне удалось выжить во время резни.
Севир потемнел лицом, Лука нахмурился. Неприятная тема, но от нее никуда не деться. Они сами убеждали меня, что я не виновата в том, что родилась снежной. А резня была, и пострадало много невинных лис. Не все боролись за власть и пользовались даром во зло.
- Фанни, а лорд Армини рассказывал тебе о родителях? – спросил Лука.
- Конечно. Ведь они с отцом дружили. Познакомились в юности, вместе ухаживали за моей мамой…
Я вздохнула, вспомнив, как устраивалась у камина вместе с папой, чтобы послушать его рассказы. Он не скрывал, что всегда любил мою маму, потому и не смог жениться на другой. Потому считал меня, ее дочь, своей. И с отцом они были настоящими друзьями. Их соперничество, открытое и искреннее, не испортило дружбу.
- И что твой приемный отец говорил о предательстве друга? – холодно обронил Севир. – Или он…
- Мой отец не предатель. – Я не смогла его дослушать. – Его оболгали.
- Ты до сих пор веришь в эту сказку? – Севир казался спокойным, но я сомневалась, что это так. – Наверняка, Армини придумал ее для тебя, чтобы не расстраивать.
- Я верю ему.
- А я верю тому, что видел сам, - отрезал он. – Я ничего не забыл.
- Севир, ты… знал моего отца? – осенило меня. – Видел его?
- Фанни... – позвал Лука.
Он отрицательно качнул головой, когда я на него взглянула. Мол, не надо. Я и сама сообразила, что позволила себе лишнее. Севиру неприятно вспоминать о моем отце.
- Я был мал, - ответил Севир. – Но я его помню. Отец доверял ему. Вейри умел втираться в доверие.
- Не надо, - попросила я. – Не вспоминай.
- Хотела услышать об отце? – усмехнулся он. – Так слушай. Не сказку, а правду.
Я беспокоилась о нем, жалея о вопросе, а он решил иначе.
- Перед тем, как сторонники снежных окружили столицу, отец искал место, где можно спрятать семью – маму и нас, детей. Вейри предложил помощь. У него было поместье. Тут, неподалеку от границы.
- Тут? – переспросила я, удивившись.
- А ты не знала?
Севир, до этого смотрящий в сторону, повернулся ко мне. Боль в его взгляде была настолько осязаемой, что по коже побежали мурашки.
- Нет. – Я качнула головой. – Лорд Армини сказал, что все имущество конфисковали, а что именно… никогда не интересовалась.
- Я помню, как мы ехали в поместье, скрываясь, как преступники. Твой отец выдал нас за слуг. Вроде как мама – жена управляющего. Мне говорили, что так надо. Что это для нашей безопасности. А потом мы проснулись в клетках, и ошейники удерживали нас в звериной ипостаси.
- Знаю, - пробормотала я. Сердце разрывалось от жалости к Севиру. – Но почему ты решил, что это сделал мой отец?
- Потому что больше некому, - жестко ответил он. – Зелье оборота и снотворное в еду мог подмешать кто-то другой. Но пройти через запретный лес мог только Вейри. Потому что отец отдал ему охранную грамоту.
- Ее выкрали, - возразила я. – Папу тоже усыпили…
- Удобная версия. – Севир опять отвернулся. – Но грамоту позже нашли у твоего отца.
- Мой отец – не единственный, кто знал о планах лорда Кейси. Грамоту вернули, чтобы подставить его.
- Откуда такая уверенность, Фанни? – вмешался Лука. – Ты как будто что-то знаешь.
- Только со слов лорда Армини, - прошептала я.
- И что же он сказал? – спросил Севир.
- Они виделись… позже… Не знаю, кого пришлось подкупить, чтобы проникнуть в темницу, где держали отца. Но они виделись…
Я впервые говорила об этом. И не кому-нибудь, а Севиру, альфе лисьего племени. Когда-то я мечтала, что вырасту и добьюсь справедливости, но с возрастом избавилась от иллюзий.
- Отец сказал, что предатель среди черных. Он даже назвал имя. Но лорд Армини скрыл его от меня. Суда не было. Отца приговорили, потому что он – снежный.
- Потому что доказательства были против него, - вздохнул Севир. – Фанни, он переправил нас через лес и сдал людям на шкуры, как животных. Я помню, как сидел в клетке, без воды и еды. Помню, как отец пытался нас спасти. Но он не успел…
- Зачем он вообще отдал ту грамоту! – сердито воскликнула я. – Это дурацкое право прохода через лес… Кому оно нужно, если люди – враги?
- Не все, - ответил Севир. – Древние оставили тропу… Нет, я не могу говорить об этом. В общем, был еще один план. В случае опасности твой отец должен был провести нас через лес к другу моего отца. Там нас точно не нашли бы.
- Так надо было спросить, кто принес клетки с лисами!
- Блондин.
- Цвет волос легко изменить, - не унималась я.
- Фанни… - Севир подошел и взял меня за руку. – Я понимаю, что тебе проще верить в то, что твой отец никого не предавал. Но это не так. Других подозреваемых не было.
- Это не имеет никакого смысла… - выдохнула я едва слышно. – Лорд Армини умер. Родителей не вернуть. Я все понимаю.
Севир улыбнулся мне. Его выдержкой можно восхищаться. Всего пару дней назад его трясло при упоминании имени моего отца.
- Ты говорила, что умеешь готовить, - внезапно вспомнил Севир. – Не хочешь порадовать нас с Лукой чем-нибудь вкусненьким?
- А что вы любите? – поинтересовалась я.
Меня банально отправляют на кухню, чтобы занять чем-нибудь. Я разбередила старые раны Севира, не стоит мозолить ему глаза.
- Мы всеядны, - ухмыльнулся он. – Но не стоит увлекаться десертами.
- А я люблю сладкое, - возразил Лука. – Фанни, можно пойти с тобой? Я умею взбивать крем.
- Отлично. Идите. – Севир, хромая, направился к выходу из беседки. – А я полежу, нога разболелась.
