Все шло по плану. Дагнару удалось найти свидетеля, который подтвердил, что в то время, когда отца предали, Морган находился недалеко от поместья Вейри. Матушка Мира подсказала кое-какие адреса, и нашлись и те, кто верил словам Армини, что Вейри невиновен. А еще мы выяснили, что охранная грамота отца пропала. Вейри утверждал, что ее выкрали. И, похоже, так и было.
Чем глубже копали, тем больше находилось свидетелей тех событий. Многие молчали, опасаясь за жизни своих близких, но и сомневающихся в вине лорда Вейри, как выяснилось, хватало. О нем отзывались хорошо, вспоминали, как помогал, защищал… И я все больше убеждался в том, что Фанни права – ее отца подставили.
Единственное, что удручало – необходимость уделять время фальшивой невесте и невозможность увидеться с Лукой и Фанни. Я знал, что они здоровы, но и только.
А вообще, разлука – полезна. В ней нет ничего хорошего, но она помогает понять, как глубока любовь, как сильны чувства. Когда любимый рядом, это кажется естественным. Когда далеко – просыпается страх потери. И становится предельно ясно все, что раньше вызывало сомнения.
Закончилось лето, и наступила осень. Приближался день свадьбы, и тянуть дальше было нельзя. Мы с Дагнаром разыграли перед Морганом небольшой спектакль, заставив его подслушать наш разговор. В итоге он узнал, что я собираюсь в гости к людям, живущим по ту сторону леса. Якобы мне не дает покоя та давняя история с предательством.
Официально я объявил, что еду на охоту, на пару дней. И, попав на границу, не удержался – улизнул ночью, чтобы увидеться с Лукой.
44. Боль
Фаина
Боль не исчезла. Я научилась скрывать ее, ради Луки, но и только. Достойное наказание от богини для такой неудачницы, как я.
Севир никогда не скрывал, что считает чувства, навязанные истинной связью, фальшивыми. Это лишь подтвердилось, когда исчезли браслеты. Единственный, кто пострадал ни за что, это Лука. Он спас меня, и из-за меня же и расстался с Севиром, и потерял поддержку семьи.
Поэтому я жила ради Луки, старалась дарить ему все тепло, заботу и любовь, что у меня остались.
Но, похоже, этого было мало…
Мы переехали в городок на границе. Сняли один на двоих дом, и Лука занимал одну его часть, а я с няней – другую. Лука много времени проводил в гарнизоне, но каждый вечер неизменно возвращался ко мне, а иногда мы вместе ездили на целый день к морю.
Море завораживало. Оно простиралось до самого горизонта, шумело и пенилось. Пугало и манило. Я так и не решилась подойти к месту, где волны лизали гладкую гальку, но издали могла смотреть на море часами. А Лука плавал, нырял и доставал со дна красивые ракушки.
Для меня…
Мне казалось, что все, что он делает – для меня. Его нарочитая веселость, теплая забота, дела, которыми он занимался… все для меня. Для того чтобы я не страдала без Севира.
Лука когда-то сказал, что если придется выбирать между мной и Севиром, он выберет меня. Он так и сделал. Поэтому меня никогда не покидало чувство вины.
И все же кое-что изменилось и между нами. Мы с Лукой больше не спали вместе.
- Подождем до свадьбы, как обычная пара, - предложил Лука. – Не хочу, чтобы ты считала себя постельной игрушкой.
Я не посмела возразить. И здесь пострадала от собственной глупости! Вместо жарких объятий – целомудренный поцелуй на ночь. И спальня в противоположном конце коридора.
Первое время засыпала под утро, в слезах. Но больше не пыталась искать утешения у Луки, не пробиралась тайком на его половину. Даже близко к ней не подходила, памятуя о том, что у него отличный слух. Привыкнуть к одиночеству не смогла, но плакать вскоре перестала. В этом не было никакого смысла.
Мы с Лукой, по какому-то молчаливому согласию, никогда не говорили о Севире. А еще… притворщицы из меня не получилось.
Я всегда искренне улыбалась Луке. Рядом с ним боль притуплялась, а порой и вовсе казалось, что вместе мы выстоим против любых трудностей. Но он заставал меня и в печали: когда возвращался раньше, чем я его ждала, или когда я забывалась за рукоделием.
- Фанни, милая, что мне сделать, чтобы ты не грустила? – спросил Лука как-то, отчаявшись.
- Отпусти меня в запретный лес, - попросила я.
Это прозвучало неожиданно для Луки, но я давно хотела встретиться с тетушкой Сиолиной. Свое наказание я заслужила, а вот замолвить словечко за тех, кто мне дорог – неплохая идея.
- С ума сошла?! – вспылил Лука в несвойственной ему манере. – Никуда я тебя не отпущу!
Как ни странно, его гнев показался мне целебным бальзамом. Так переживают только за дорогих и любимых.
Луку я все же уговорила. Он нервничал, злился, но проводил меня до границы запретного леса. Я пообещала, что скоро вернусь, и, обернувшись лисой, побежала искать тетушку Сиолину.
Зря переживала, что не найду нужную тропу. Едва я вошла в лес, на земле появилась серебристая змейка. Она поползла вперед, показывая мне дорогу.
У домика тетушки Сиолины деревья уже окрасились в золотые и багряные цвета. Ветви яблони клонились к земле от тяжести плодов. Хозяйка встретила меня на крыльце и, не говоря ни слова, проводила в комнату, где я нашла очередное красивое платье.
Кажется, меня ждали.
- Ты сегодня одна, - заметила тетушка Сиолина, разливая по чашкам душистый чай. – Севир отпустил?
- Севир женится… на другой, - ответила я, запнувшись. – Ему нет никакого дела, где я.
Она взглянула на меня и усмехнулась.
- Похоже, ты добилась, чего хотела, Фанни.
- Да, - согласилась я. – Но я ошиблась.
- Я предупреждала. – Голос тетушки Сиолины звучал ровно. – Это твой выбор.
- Да, знаю. – Я облизала внезапно пересохшие губы. – Хотела бы попросить… То есть, прошу… Можно как-то помочь Севиру и Луке?
- Севиру и Луке? – Она вопросительно приподняла бровь. – А что с ними?
- Они расстались. Из-за меня…
- Если это так, то таков был их выбор.
- Но это неправильно!
- А кто ты такая, чтобы решать, что правильно, а что нет? – удивилась тетушка Сиолина. – Тебе кто-то мешал делать выбор? Помнится, Севир был против.
- Это… другое.
- То же самое, - отрезала она. – Не надо страдать за других. Каждый имеет право на собственный выбор. И за ошибки должен расплачиваться сам.
Я удрученно молчала. Зря потревожила богиню, она не поможет.
- Путь к счастью может лежать через страдания, - добавила тетушка Сиолина. – Порой то, что кажется нам ужасным, ступенька к чему-то хорошему.
- Простите, - прошептала я. – Пойду, мне пора.
- И чаю не выпьешь?
