— Вы отлично знаете, о чем речь. Замечания, которые не делают джентльмену чести!
— Вот и научите меня всему, что подобает джентльмену и делает ему честь, — сказал Люсьен с улыбкой. — А заодно и мою тетку, раз уж вы даете уроки этикета. Впрочем, в этом трио я наихудший невежа. Вам придется заняться мной в первую очередь.
— Не стану ни за что!
— Еще как станете. Я только что повысил вам жалованье на пять фунтов, чтобы компенсировать нагрузку. Вы также можете заказывать за мой счет туалеты, какие сочтете нужным, ведь положение обязывает.
У мисс Галлант вырвалось приглушенное проклятие, мало подходящее хорошо воспитанной особе, и Люсьен едва удержался от довольного смеха. Определенно, он выиграл этот раунд.
— Только не вздумайте винить меня в своих неудачах! Мое дело — наставлять, а не женить.
— Справедливо. Это все?
Александра обратила к нему раскрасневшееся лицо, однако промолчала, что лишь сильнее заинтриговало Люсьена.
— Ваше молчание — знак того, что вы просто в экстазе от возникших перспектив… — поддразнил он.
— Будьте добрее к тетушке и кузине, — прервала его Александра. — Не так давно они потеряли близкого человека.
— Это мой первый урок?
— Если хотите.
— Худа без добра, не бывает, — проворчал Люсьен, не в силах скрыть сарказм. — Чем больше почивших родственников, тем лучше обеспечены живые.
— По-вашему, богатство с успехом заменяет родственные узы?
Внезапно он ощутил, что задет этим разговором сильнее, чем хотелось бы.
— Ваш личный опыт подсказывает этот вопрос?
— Конечно, нет, милорд, я не имею ничего общего с богатством, и вы это прекрасно знаете.
В этот момент Люсьен заметил, что Винсент снова отстал — в точности как ему и было приказано перед прогулкой. Это была маленькая награда за невозможность провести с мисс Галлант целый день. Теперь он знал о ней чуточку больше, чем накануне, но лишь раздразнил этим свое воображение. Его тянуло к Александре с непреодолимой тревожащей силой, а между тем ему бы следовало распустить повсюду слух о желании покончить со своим холостым существованием — только таким образом можно привлечь внимание приемлемых юных леди.
Однако теперь у него появилась веская причина находиться в обществе мисс Галлант. Если она сумеет исправить его манеры, значит, она подлинная волшебница.
Глава 4
Лежа поверх покрывала, Александра подергивала чулок с узлами — любимую игрушку Шекспира — и размышляла о том, что двадцать пять фунтов в месяц составляет небольшое состояние, по крайней мере для нее. Столько она заработала за весь первый год службы. Невозможно, немыслимо было отказаться от столь щедрого предложения.
Впрочем, речь явно идет не о щедрости и не о широте души, а о сугубо мужском интересе — и все же так заманчиво — принять вызов! Женив Люсьена Балфура, она зарекомендует себя, как никогда прежде. Возможно, ее поднимут на пьедестал как образчик домашней наставницы, она будет нарасхват и сможет выбирать работу по вкусу…?
Александра вздохнула. Возможно ли исправить такого человека? Помимо всего прочего, лорд Килкерн был загадкой, которую она, как ни старалась, не могла разгадать.
Терьер бросил теребить чулок и повернулся к двери, навострив уши.
— Мисс Галлант!
Женский голос. Александра откинула щеколду.
— Мисс Делакруа? Входите.
— Не могли бы вы сами зайти на минутку ко мне?
— Но нам пора переодеваться к ужину.
— Да, конечно, только… В том-то все и дело!
Александра была заинтригована.
— Ну, хорошо, идемте.
— Понимаете, — шептала Роза, направляясь к своей двери, — мама думает, что мне лучше всего надеть платье из желтой тафты, оно подчеркнет цвет моих глаз. А мне кажется, кузен его ненавидит!
В комнате Розы располагался необъятных размеров гардероб. Второй, поменьше, находился в задней части, между парой зеркал. У открытой дверцы в нерешительности застыла горничная.
— И все эти наряды доставлены из Дорсетшира?
— Все до единого. Остальная моя одежда, так же как и мамина, находится в белой комнате.
Брови Александры взлетели вверх, но она постаралась совладать со своим изумлением и даже улыбнуться.
— А вот и платье. Что вы о нем думаете? Мама говорив что мой цвет — желтый.
— Мне бы хотелось взглянуть вон на то, голубое.
Горничная исчезла в недрах гардероба и появилась с еще более кричащим вариантом павлиньего туалета.
— Боже! — вырвалось у Александры.
— Я знала, что вам не понравится, — с тоской протянула девушка.
Заметив надутые губы и блеск готовых пролиться слез, Александра обратилась к горничной с просьбой оставить их наедине.
— Мисс Делакруа, от меня требуется, как выразился лорд Килкерн, вышколить вас, чтобы вы могли сделать выгодную партию.
Роза кивнула, явно не понимая, к чему это вступление.
— Скажите, в чем причина ваших частых слез? В том, что у вас иные виды на будущее, или в том, что дело не ладится?
Девушка в растерянности захлопала глазами, потом просияла.
— Мне грустно потому, что никак не удается порадовать кузена!
— Так вы хотите стать женой человека богатого и знатного или нет? — спросила Александра прямо.
— Конечно, хочу!
— И готовы во всем меня слушаться, чтобы это случилось как можно скорее?
— Разумеется, мисс Галлант! — Девушка прижала руки к груди. — Вы правда думаете, что я небезнадежна?
— Я в этом совершенно уверена, — с невольной улыбкой, ответила Александра. — Хотите называть меня Лекс, как все мои друзья? Мы можем перейти на ты, если вы не против.
— С радостью! — Роза покраснела от удовольствия, и сразу стало заметно, до чего она хорошенькая. — Лекс! Как мило. Теперь, ты тоже должна звать меня по имени.
— Что ж, давай просмотрим твой гардероб, Роза, а завтра посетим хорошую модистку.
Отчасти Александра завидовала своей подопечной: юная леди мечтала выйти замуж, все равно за кого, лишь бы за человека приемлемого. Ее гардероб ужасал, но это было поправимо. Между нею и венчанием стояло лишь одобрение лорда Килкерна и его всемерная поддержка. Оставалось уточнить дату… ну, и имя жениха.
В конце концов пришлось пустить в дело одно из платьев Александры — светло-желтое с выпуклым зеленоватым рисунком в виде мелких веточек. Платье было любимое, но она без колебаний укоротила подол для невысокой Розы. Лорд Килкерн должен был наконец оценить свою кузину по достоинству. До тех пор пока он видел в ней только пуделя или павлина, ей было не дождаться позволения выйти в свет, не говоря уже об охоте на мужа.
