Губы девушки дрогнули. Если ко всему прочему она обладает чувством юмора…
— Я нанял вас вот так, не глядя, по двум причинам: во-первых, от отчаяния, во-вторых, по настоятельной потребности.
Люсьен умолк. Мисс Галлант так же молча ожидала продолжения. Почему из сотен других обитательниц громадного Лондона на объявление откликнулась именно она? Когда-нибудь, решил он, это выяснится.
— Ваше отчаяние, милорд, мне понятно, а вот потребность…
— Все очень просто. — Люсьен поднялся, обошел стол и присел на его край прямо перед ней. — Я чувствую настоятельную потребность зарыться руками в червонное золото ваших волос, стянуть с ваших плеч это чопорное платье и покрыть их неторопливыми, но страстными поцелуями.
Ее выразительный рот ошеломленно приоткрылся, однако чувств она, слава Богу, не лишилась, а значит, он мог продолжать.
— Внушить мне такое желание нелегко, мисс Галлант. Весьма нелегко.
— Без сомнения, потому, что годы пьянства и разврата вас пресытили, — заметила она с легким презрением в голосе.
— Совершенно верно. Так вот, я хочу, чтобы вы развили в моей кузине способность внушать желание даже самым пресыщенным джентльменам. В данный момент ей до этого безмерно далеко.
После долгого испытующего взгляда мисс Галлант поднялась и укрылась за стулом, держа перед собой сумочку как щит.
— Вы надо мной смеетесь, милорд?
— Ни в коем случае! Ваши услуги будут щедро оплачены.
— Думаю, вам все же следовало заняться поисками любовницы.
— И чему бы она обучила мою кузину? — Люсьен передернул плечами. — Любовниц в жены не берут.
— Лорд Килкерн, я даю уроки этикета, иностранных языков, музыки и живописи. — Она сделала шажок к двери, потом другой и третий. — Обольщение не из моего репертуара, а скорее из вашего, и посему я не стану вам потворствовать. Если вашей кузине нужна наставница такого рода, перепишите объявление и продолжайте искать. Вы невозможны, милорд!
Люсьен вздохнул. Если бы Александра Галлант знала, как благопристойно он вел себя на протяжении всего разговора!
— Продолжим! Вы владеете французским?
— Да, я изучала языки в частной школе мисс Гренвилл, которую окончила с отличием.
— Вы в самом деле получили хорошее образование, мисс Галлант, поэтому у меня есть все основания считать, что вы вполне подходите на это место. Прошу прощения за настойчивость, но оно ваше.
Лорд Килкерн скрестил руки на груди и устремил на Александру выжидательный взгляд. Всю жизнь она терпеть не могла кисейных барышень и считала, что здравомыслие и истеричность несовместимы. Однако что-то в серых глазах Люсьена Балфура не позволяло ей забыть о его непристойных намерениях по отношению к ней, и это ее нервировало, более того, даже пугало. Не то чтобы Александра считала графа человеком, способным на деле осуществить свои не слишком чистые намерения, однако ее бросило в жар, когда он так откровенно их высказал. До сих пор ей не приходилось сталкиваться ни с одним светским повесой и уж тем более быть объектом подобного интереса.
— Милорд, — начала она осторожно, — и я считаю своим долгом уведомить вас… кое о чем.
— Все, что нужно, я уже знаю.
— Среди рекомендаций нет письма от моего последнего нанимателя. — Она помедлила, но вопросов не последовало. — У меня с собой записка леди Виктории Фонтейн, где…
— Ах, леди Виктория! Отлично, просто превосходно!
— Она моя близкая подруга.
Граф приоткрыл рот, подумал и закрыл его снова, к большому облегчению Александры.
— Милорд, мое последнее место было в семействе Уилкинс.
— Так это вы задрали юбки для лорда Уилкинса и довели его до апоплексии?
Кровь отлила от ее лица. Никогда еще обвинение не бывали брошено ей в лицо в столь откровенно грубой манере.
— Вы ошибаетесь, милорд! Удар хватил лорда Уилкинса без всякого участия с моей стороны!
— Тогда почему вы лишились места?
— Леди Уилкинс рассчитала меня, — коротко ответила Александра, не желая вдаваться в подробности.
Граф столь внимательно и долго изучал ее лицо, что они задалась вопросом, не увидел ли он там чего-нибудь особенного.
— Это случилось полгода назад, — наконец сказал он. — Что вы делали потом?
— Искала работу.
Он легко спрыгнул со стола, собрал бумаги, подошел и вложил в ее опущенную руку.
— Благодарю за честность.
Александра поняла, что сейчас заплачет, если даже граф Килкерн с его ужасной репутацией отказывает ей, она может прекратить поиски. Никто никогда не наймет ее.
— Благодарю за внимание, — сказала она с отчаянием и сунула рекомендации в сумочку.
Немногие из друзей, еще не отвернувшихся от нее после разыгравшегося скандала, предупреждали, что лучше молчать о нем, пока возможно, однако правда все равно всегда выплывает на поверхность. Оказаться выставленной за дверь, уже приступив к работе, было бы еще хуже.
— Так когда вы сможете начать?
— Начать? — Александра замерла.
— Я же сказал: место ваше, — с показным недовольством напомнил граф, приподняв ее лицо за подбородок.
Она вдруг испытала безрассудное желание поцеловать его. Сейчас, когда они стояли совсем рядом и смотрели друг другу в глаза, это было бы так легко!
— Мои вещи у подруги в Дорсете.
— Хорошо, я пошлю с вами двух лакеев. Надеюсь, вещей у вас не слишком много?
Александра судорожно сглотнула. Все происходило так быстро, словно ее стремительно затянуло в водоворот и уносило в неведомые глубины.
Наконец, сделав над собой усилие, она ответила:
— Нет, не много, милорд.
— В таком случае до вечера.
Граф взял ее руку и медленно склонился к ней. Тепло его губ ощущалось даже сквозь перчатку. Выпрямившись, он улыбнулся с таким видом, будто не заметил смятения Александры.
— Милорд! Между нами все должно быть ясно с самого начала! Я буду учить и наставлять вашу кузину, но и только!
— Не зарекайтесь, мисс Галлант. — Коротко усмехнувшись, он снова склонился к ее руке.
Леди Виктория Фонтейн опустила край кружевной гардины и, повернувшись, недоверчиво прищурилась.
— Карета Люсьена Балфура? Я не ослышалась?
Александра, укладывая вещи в дорожный сундук, ответила небрежным кивком.
— Того самого Балфура? Графа Килкерна?
— Да. А что в этом такого, Лисичка?
— Помнится мне, кто-то бил себя в грудь и заверял, что отныне постарается держаться подальше от неприятностей. Кто бы это мог быть? — Виктория расхохоталась.
