Воперативном плане мы работаем в слабо связанных ячейках. Я– «тяжеловес», мой опыт в боевых операциях хорошо сочетается с моим опытом в разведке.
Примерно через пятьдесят мегасекунд после официального окончания военных действий я получаю вызов в Правительство Нефритового Восхода. Это государство, строго дозирующее технологии, и я нахожусь в ортогуманоидном теле, мое прикрытие– учитель фехтования, у которого столько связей на черном оружейном рынке, что каждый мой шаг стоит хороших денег. Но это лишь первый уровень. Прикрытие второго уровня– на случай, если первое будет дискредитировано,– дембель, беглец от расправы без суда и следствия из какого-то места, где технологических ограничений нет. Это даст мне соответствующую предысторию и хорошее начало для представления досье «Одесса», потребуется выявить нужную цель и захлопнуть на ней капкан с кодовым названием «Испанский узник»
[23]. Уменя в последнее время много подобной работы, но в данном конкретном случае я не уверен до конца, что меня ждет.
Назначенное место встречи– общественная баня на улице Оранжевых Листьев. Это узкая мощеная улица на склоне холма, сбегающая от главной площади, где располагается квартал Серебряных Дел Мастеров, вниз, к гавани. Стоит прекрасный весенний день, воздух насыщен запахом жимолости. Дети шумно играют в городки возле пьяно покосившихся многоквартирных домов, и обычное легкое пешеходное движение с трудом прокладывает себе путь: носильщики выкрикивают оскорбления рикшам, а рикши вымещают злобу на пастухе, пытающемся отогнать небольшое стадо паучьих коз вверх по холму.
Яздесь достаточно долго, чтобы более-менее знать, на что обратить внимание. Замечаю мальчика, который держится в стороне, и щелкаю пальцами. Он подходит, не столько идя, сколько скользя, чтобы друзья не заметили. Грязный, отощавший, в выцветшей залатанной одежде: идеально. Язасвечиваю ему монету, зажатую между пальцев.
–Хочешь подзаработать?– спрашиваю.
Он кивает.
–Яне торгую очком, если че,– шепелявит он. Приглядываюсь и понимаю: у парня заячья губа.
–Яи не прошу тебя об этом.– Монет в моих пальцах становится две.– Видишь вон ту чайхану? Сунься в переулок за ней, посмотри, нет ли там каких-нибудь людей. Если есть, подойди и скажи об этом мне. Если нет, пойди найди госпожу Санни. Сообщи ей, что Танк передает привет, потом– снова ко мне, отчитаться.
–Две монеты.– Он поднимает пару пальцев.
–По рукам.– Пока я смотрю на пацана, он снова проделывает трюк с исчезновением: вот стои́т передо мной, а через миг уже затерялся в толпе. Ямогу сказать, что у парня есть талант, он делает это как профессионал. Вдруг закрадываются серьезные опасения: может, он и есть профессионал? Мы давно ликвидировали легко вычислимые цели. Ксожалению, тех, кто все еще на шаг впереди нас, гораздо труднее поймать.
Мне не приходится долго ждать. Через десятую долю килосекунды шепелявый пацан появляется вновь.
–Госпожа Санни говорит, что горшочек с медом переполнен. Яотведу тебя к ней.
Горшочек с медом переполнен. Звучит нехорошо. Япередаю монеты сорванцу.
–Хорошо, куда теперь?
Прямо у меня под носом он быстро исчезает, но не настолько быстро, чтобы я не успел за ним уследить. Через несколько секунд мы проходим заднюю часть сомнительного переулка и входим в лабиринт бессмысленных дворов. Затем пацан перелезает через покосившийся деревянный забор, сворачивает в другой переулок– где полно компостных куч с невероятно неприятным запахом,– и направляется к задней двери без опознавательных знаков.
–Вот сюда,– говорит он.
Якладу руку на рукоять меча.
–Не врешь?– Сурово смотрю на парня, затем мой взгляд падает на двух мертвых наемников, усаженных у черной лестницы. Сорванец широко улыбается мне:
–Ты сказал проверить, нет ли лишних людей в переулке, Робин.
–Санни?
Когда он кланяется с мальчишеской дерзостью, я приподнимаю бровь. Наемники со стороны будто спят– образ смазывает лишь кровь, текущая у них из носов. Очень хорошая работа для разведчика, который не является специалистом по физическому устранению.– Унас мало времени. Подтверди мою личность.
Мы улаживаем формальности по привычной в Республике процедуре.
–Итак, босс, зачем вы меня искали?– спрашиваю я. Санни, к слову, уже не начальствует надо мной, но от старых привычек трудно избавиться.
–Горшочек с медом протекает.– Санни перестает шепелявить и выпрямляется, через неказистое тело просвечивает ее природная стать.– Около двадцати мегасекунд назад мы, Вера-Шесть, получили сообщение о том, что кое-какие призраки прошлого громыхают в Невидимой Республике цепями. Ситуация быстро переросла в серьезную. Похоже, кое-кто проник в клинику памяти и захватил оранжерею изнутри.
–Оранжерею?– переспрашиваю я, прислоняясь к стене.
Санни кивает:
–Да, кто-то решил помыть стеклышки изнутри. Яотправила туда свою копию пять мегасекунд назад, и она пока не отчиталась. Боюсь, у нее оказалось недостаточно глубокое прикрытие.
–Охренеть и назад не выхренеть.– Ябросаю на мертвых наймитов яростный взгляд, будто они тоже в ответе за ситуацию.
Оранжерея– реабилитационный центр для военнопленных. Он предназначен для поощрения ресоциализации и повторной интеграции тех, кто туда попадает, в послевоенное общество– если его можно с определенными натяжками так назвать. Она размещена на старом МОНАрхе, сконфигурированном под компактную политию с одними Т-воротами, которые одновременно являются и входом, и выходом. Плохих парней загружаем– назад получаем вполне сносных гражданских. По крайней мере, такая у оранжереи была изначальная цель.
–Ичто там сейчас происходит?– спрашиваю я.
–Захват,– коротко бросает Санни. Явздрагиваю и смотрю на мертвых наемников.– Да,– говорит она, прослеживая за моим взглядом.– Времени у нас мало. Насколько я смогла узнать, кто-то из старых предателей, прикинувшись лояльным, проник в Стратегический Комиссариат Забвения в Невидимой Республике и взял на себя финансирование и полный оперативный контроль над оранжереей. Все, кто находился там к тому моменту, выписаны, и мы больше не знаем, что происходит внутри. Оранжерея у новых владельцев.
–Ядля такого дела не подхожу,– говорю я.– Может, пошлешь Магнуса? Или того же Синтезиста? Пошарь по верхам– пошли запрос в координационный центр Потомков или в ветеранскую организацию и узнай, не может ли кто-то…
–Ябольше не существую,– спокойно говорит Санни.– После того как моя копия ушла туда и не отчиталась вовремя, плохие парни пришли за основной мною и методично устранили несколько раз. Витоге от меня мало осталось. Это,– паренек похлопывает себя по впалой груди,– лишь огрызок. Я– привидение, Робин.
