— Ты про что? Стул это!
— Мля! Мужик этот кто? — я уже ничего не понимал.
Вдруг это неизвестный быстро кинулся ко мне, доставая откуда-то нож. Недостаточно быстро. Я был уже морально готов к подобному и выхватил свой дальнобойный артефакт. Кричать, предупреждать, а тем более стрелять в воздух посчитал лишним. Поэтому просто выстрелил в этого резвого мужика, стараясь попасть в ногу. Получилось со второго выстрела, когда надо мной уже почти был занесен нож и я готовился отпрыгнуть. Раздался крик, и мужик упал, корчась и баюкая ногу.
— Ох, ептить. Кто это?— наконец увидел незнакомца Терещенко.
— Ну давай спросим...
Глава 16
— Ты кто, болезный?— спросил я пришлого.
— Пошел на хрен, — простонал тот, лежа на полу.
— Хочешь я тебе в колено выстрелю?
— Издеваешься, скотина? Доктора позови.
— Вовсе не издеваюсь,— я навел пистолет на колено на непострадавшей ноге и нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, за которым последовал дикий визг, через пару секунд оборвавшийся. Отрубился, бедолага.
— Вова, твою ж дивизию. Ты чего творишь?
— А хрен ли он обзывается?
— Напомни мне никогда тебя не обижать. Сбегаешь за фельдшером? Пусть хоть нашатырь принесет.
— Не, я лучше тут останусь. Я тут прочитал данные этого шпиона — «Человек, уровень — 12». Точно хочешь остаться с ним наедине?
— Хм, пожалуй, не хочу. И чего с ним делать тогда?
— Ну давай свяжем для начала. Зови свою охрану. Пусть наручники несут, желательно несколько пар. Будем пеленать.
В этот момент шпион очнулся.
— Вы что творите, твари?
Я медленно навел пистолет на вторую ногу.
— Нет-нет-нет! Я все понял! Больно, жесть! Дайте хоть обезболивающее!
— Терпи, казак,— сказал я. Терещенко в это время вызывал по рации свою охрану.
— Фельдшер нужен?— спросил тот после окончания разговора.
— Да! Нет!— сказали мы одновременно.
— Не нужно, Алексеич. Кровь уже вон перестала. Так что пусть поболит, разговорчивей будет.
— Садист,— прошипел шпион.
— Ага, я знаю.
В этот момент открылась дверь и внутрь зашли два ЧОПовца, подошли к пленному и стали его паковать. Завели руки за спину, надели две пары наручников. Под стон свели шпиону вместе пострадавшие ноги, на которые также надели наручники, а на глаза надели повязку. После этого вопросительно посмотрели на Терещенко.
— Спасибо, парни, можете идти. Но далеко не уходите.
Те кивнули и также молча удалились.
— Ну что, будешь говорить? — я легонько пнул по простреленной коленке пленника.
— Да, мля, хватит! Больно же!— снова заорал тот.
— Ну, а чего ты молчишь тогда? Ты кто?
— Игорь я, Игорь!
— Отлично. Давай дальше. Ты откуда, Игорь?
— Со Славянки я.
— Хорошо. Что ты тут забыл, Игорь со Славянки?
— Шпионю.
— Ух ты. Правда, что ли? Отлично. В чьих интересах шпионишь, Игорь со Славянки?
— Местных властей.
— Врешь. У нас с ними мир и покой. Мир же?— последний вопрос адресовал главе.
Тот пару секунд подумал, затем кивнул.
— Вот видишь, мирно мы живем.
— Да не вижу я ничего! Снимите повязку!
— А, ну да. Ну тогда поверь на слово. Мы живем мирно. Зачем тогда им за нами следить?
— Вот у них и спросите. Я-то тут причем.
— Да, да. Ты обычный исполнитель. Верю. Какая цель твоего шпионажа?
— Приехать, несколько дней наблюдать, записывать с кем виделся, о чем говорил.
— Кто именно тебя послал? — спросил Алексеич.
— Вадим Казанцев.
— Странно, адекватный вроде парень,— удивился глава.
— Вот чую, брешет этот жук, — сказал я.
— Да с хрена ли я брешу?
— Так как нет ни одной адекватной причины за нами следить. Не в обиду, Алексеич, но не настолько ты большая шишка, чтобы твои тайны узнавать.
— Да я и не обижаюсь. Ты прав, еще могу понять, если прирезать планировал бы. Но мог уже давно это сделать и свалить. А вот следить...
— Я и говорю. Колись гад, что задумал? Я же тебя пристрелю и прикопаю. Точнее даже не прикопаю, а просто пущу на удобрения. И никто не узнает, где могилка твоя.
— Да блин, на себя я работаю! На себя! Качаюсь я так. И зарабатываю. По крайней мере, планировал.
— Подробности.
— Класс у меня такой. Журналист называется. При получении информации прокачиваюсь. Также, пока нахожусь рядом с исследуемым лицом.
— Интересный класс. Меня зачем хотел прирезать?
— Да не хотел я. Думал ты отбежишь, испугавшись. А ты стрелять начал.
— Ты идиот,— резюмировал я.— А если бы наглухо пристрелил?
— Этот момент я не учел.
— На хрена ты к нам сунулся? У себя в Славянке уже всех изучил?
— От малоуровневых уже опыт не идет. И если одних и тех же долго слушаю— тоже. Вот думал у вас тут интересное что узнаю.
— Ну что? Узнал, Прокачался?
— Еще и издеваешься... Я только с утра приехал. Не успел ни хрена.
— И это хорошо. Теперь слушаю, что ты готов нам предложить за свою жизнь?
— В смысле? Я же все объяснил! Это же для прокачки! Отпустите меня! Ну, точнее сначала подлечите, потом отпустите.
— Ага, размечтался, — улыбнулся я.
— Да нет у меня ничего!
— Как нет? Ты же записывал что-то в свой блокнот. Значит знаешь.
— Да нет там ничего. Это просто антураж. Я картинки рисовал. Сами посмотрите, — он кинул мне блокнот, в котором и правда были какие-то каракули и рисунки непонятного содержания.
— Ну значит по памяти рассказывай. Не верю, что не помнишь. Скорей всего, точно способность для памяти есть. Иначе папарацци никак без этого.
— Не папарацци. А честный журналист!
— Честные журналисты честно спрашивают. А не в невидимости сидят и подслушивают.
— Не невидимость это. Просто отвод глаз. Но ты уровнем видимо повыше, вот и заметил.
— Да не суть. Подумай хорошо, какая информация стоит того, чтобы тебя отпустить на волю, несмотря на шпионаж.
Журналист задумался минут на пять.
— Да не знаю я ничего. Разве что есть одна бредовая новость, в которую слабо верится. Я сам до конца в ней не уверен.
