Когда я перелез через баррикаду, обнаружил за ней пустырь. Дома тут раньше были, что-то, вроде одно- или двухэтажных бараков. Но их снесли и частично растащили, чтобы построить ту же баррикаду. Остались только фундаменты. А дальше шло типовое здание, в котором я без труда определил школу. Вот только вокруг этой школы вилась лента «Егозы», окна первого этажа были заложены кирпичами, а на втором оборудованы огневые точки, из одной совершенно точно торчал пулемёт. Пришёл, стало быть, существует поселение.
—А ну, стоять!— крикнули сверху.— Зачем пришёл?
—Я это…— я растерялся, не зная, как представиться. Не стоило, наверное, сообщать, что прибыл из другого мира.— Не местный.
—Вижу,— с усмешкой сказал мужик в рабочем комбинезоне на голое тело, что высунулся из окна на третьем этаже.— Иномирный засланец.
Нда. Легенда не нужна.
—Заходи,— велел он.— Вон там, снизу, дверь есть.
Я направился вперёд, где был небольшой просвет в колючке, а за ним имелась дверь. Маленькая дверь, явно бывшая когда-то чёрным ходом. Вздохнув, я шагнул за порог.
Глава третья
Внутри был полумрак, но в конце коридора светила тусклая электрическая лампочка. Это радует, хоть какая-то цивилизация. Там же, в конце коридора, стоял тяжёлый стол, явно утащенный из кабинета большого начальника. Хороший стол, из толстых досок, таким, если что, прикрыться можно, не всякая пуля пробьёт.
Там меня ждали. Седой не по возрасту мужик в просторной рубахе, в которую при желании можно двух таких завернуть. Он поманил меня рукой и указал на маленький раскладной стул.
—Садись, рассказывай. Давно здесь?
—Часов шесть.
—Ясно, что хотел? Хотя стой, угадаю. Ты Коростина ищешь?
—Угу,— уныло кивнул я.
—Ну, молодец, что хоть добрался.
—Я не первый?
—Я про пятерых слышал, до нас дошли двое. Их уже нет.
—А Коростина они нашли?
—Да чёрт его знает, нет, наверное. Тебя по новой форме узнать можно, хорошая форма. А карабин где взял?
—С трупа снял, так получилось.
—Ясно, оружие ставь сюда и иди к старшому. В подвал то есть.— Он указал мне на вмонтированную в стену оружейную пирамиду, где уже стояли два автомата Калашникова, в состоянии чуть лучше моего карабина.— Знакомый ствол. Вспомнить бы ещё, чей.
В подвал меня отвёл молодой пацан, лет семнадцати, что вынырнул из коридора. Ничего не говорил, просто жестом предложил следовать за ним. Мы прошли через железную дверь, и попали в бомбоубежище. Да, школа, особенно советская,— это хорошая крепость, в которой есть куда прятаться от бомбардировок. Несколько поворотов коридора, и мы оказались в большом зале, где громко работал двигатель. Пацан подошёл к массивной стальной двери и постучал особым образом.
—Открыто,— сказал оттуда недовольный голос.
Малец вцепился в ручку и с видимым трудом открыл тяжёлую дверь, так же молча указав мне внутрь. Сам остался снаружи.
—Ну, привет,— за большим столом сидел мужчина лет сорока с небольшим, опрятный, одетый в наглаженную синюю рубаху. Выглядел он, как начальник малого предприятия, смущала только кобура на ремне, в которой, судя по рукоятке, торчал револьвер системы Нагана.— Будем знакомы. Рогов моя фамилия, Борис Аристархович Рогов, начальник тутошний. Присаживайся. Рад, что ты живым добрался. Приключения по дороге были?
—Собак встретил, ещё каких-то тварей летающих,— одна бровь местного начальника приподнялась, видимо, новость тревожная.
—От собак ты ножом бы смог отбиться. Может быть,— заметил он.— А вот летуны… вас ведь без оружия отправляют.
—Оружие у меня было,— сказал я, указывая на дверь.— Сдал на входе.
—О, как! Научились передавать?
—Нет, здесь нашёл, карабин. Снял с убитого.
—А убитый?
—Не представился,— я развёл руками.— Его при мне убили. Почти. Вот это на шее было.
Я протянул ему медальон.
—Водолей,— он вздохнул.— Жалко, хороший парень был, смелый и везучий. Был. А как он погиб?
—Его двое убили, странные такие, в балахонах, морды все в татуировках…
—Где они?— перебил он меня.
—Мертвы,— сразу сказал я, а из груди местного начальника вырвался вздох облегчения.— Он их застрелил, обоих, а они его ранили. Я на выстрелы прибежал, смотрю, они мёртвые, а его уже потом по кровавому следу нашёл, он уполз, но не успел жгут наложить, кровью истёк, артерия на бедре была перебита. У него я карабин забрал и патронов немного. А потом собаки набежали, а чуть позже — крылатые.
—Ясно,— он вздохнул, потом встал, подошёл к незаметной двери в стене кабинета и постучал ногой.— Петрович!
Дверь открылась, оттуда послышался голос явно пожилого человека:
—Чего?
—Тут гость рассказывает, что Водолея писаные завалили.
Из-за двери раздалась матерная тирада, а потом снова вопрос:
—Где они?
—А он с ними вничью разошёлся, их завалил, а сам потом кровью истёк.
—Уже хорошо, давно их в наши края не заносило.
Петрович вышел из двери и присел рядом на табурет. Это был старик хорошо за шестьдесят, в рабочем комбинезоне и с руками, заляпанными машинным маслом. Ещё бодрый и с ясным взглядом, явно какой-то технический спец.
—Гриценко,— представился он, протягивая широкую мозолистую ладонь, которую ради такого даже слегка протёр тряпкой.— Ефим Петрович, инженер, оружейник, слесарь, токарь.
—Таранов Дмитрий Сергеевич, менеджер по закупкам, водитель большегруза, был.
—Вот и познакомились,— подвёл итог Рогов.— Теперь давай по существу.
—Да у меня всё стандартно,— я развёл руками.— Я Коростина ищу, а как найду, буду действовать по его указаниям. Ещё послание к нему.
—Смотри, Коростина мы знаем, он в этих краях человек известный. Вот только появляется раз в пятилетку. До тебя уже двое приходило, оба погибли по глупости.
—А у них были послания?
—Были, но, насколько помню, к нему не попали. Один своё просто потерял, там, если честно, дурачок был, недели здесь не прожил. Второй хранил при себе, хотя я предлагал оставить в крепости, тогда бы точно попало по адресу.
—И?
—В рейде он на ехидну нарвался, потом покажу тебе, что это такое. От него одни ноги остались. Кислота и послание сожгла. Самое обидное, что Коростин через два дня нарисовался, мы ему сказали про письмо, он матом крыл минут пять. Так что советую…
—Да ради бога,— я вынул конверт и положил его на стол.— Можно вскрыть, оно не секретное.
—Подозреваю, содержание только сам Коростин поймёт,— проворчал Петрович, потом вынул из кармана перочинный нож и вскрыл конверт. На листе плотной бумаги от руки были написаны столбцы цифр и буквенные обозначения. Местами попадались пометки, написанные от руки, типа: «Медь рафинированная» или «Сечение 0.4», и «Регулятор на 8».
