По моему телу прокатилась волна энергии, я застонала, падая Родерику на грудь, и он, обхватив ладонями мои ягодицы, прижал меня теснее. Еще одно резкое движение, стон, поцелуй, а после — лишь биение сердца в унисон и частое дыхание.
Отдышавшись, я оперлась на его плечи, отодвинулась и попыталась слезть, но Родерик обнял меня, удержав на своих коленях.
— Побудь так со мной еще, — попросил он, уткнувшись мне в шею. — Арнелла, это было… Горячо.
Я огляделась, и мои глаза расширились.
— Родерик, пожар! — воскликнула я.
— Да, мы словно пылали…
— Нет, в прямом смысле!
Тихо тлела дверь, горел письменный стол, пылала люстра, и огненные капли падали с нее на пол. Родерик похлопал ладонью по обивке дивана, гася занимающееся пламя, вытянул руку и обвел ею комнату. Огонь обиженно зашипел и потух.
Я все же слезла с Родерика и, схватив халат, который валялся на полу, быстро оделась и завязала пояс. Собрав одежду Родерика, сунула ее ему в руки, однако он не спешил одеваться, все так же сидя на моем диване.
— Пойдем ко мне, — предложил он. — Там куда удобнее.
Я опустила глаза, делая вид, что запуталась с поясом, и Родерик поймал меня за полу халата и, подтащив к себе, вновь устроил у себя на коленях.
— Такая горячая, — пробормотал он, целуя меня в щеку, в шею. — Арнелла, ты ведь не собираешься делать вид, что ничего не произошло?
— Нет, конечно, — ответила я. — Спасибо.
Он слегка отодвинулся и посмотрел на меня внимательней.
— Спасибо? — переспросил он.
— Да, за то, что ты спас маму, — пробормотала я. — А потом этот огонь так жег меня. Если бы не ты, я бы, наверное, спалила весь дом дотла. Я пыталась потушить его в душе, делала знак спокойствия — все напрасно.
— А сейчас как себя чувствуешь? — ровным тоном спросил он.
— Как пепелище, — неуверенно улыбнулась я. — Словно все лишнее сгорело.
Я вытянула руку, и огонь послушно вспыхнул на кончиках пальцев. Мягкий и ласковый, как котенок.
— Что ж, — кивнул Родерик, и желваки на его челюсти выделились сильнее. — Пожалуйста.
Он пересадил меня со своих колен на диван и стал одеваться.
— Родерик, — позвала я. — Я опять сказала что-то не то?
Он помолчал, застегивая брюки, повернулся ко мне.
— Все в порядке, Арнелла.
Я прикусила губу, чувствуя, как между нами вновь вырастает стена обиды.
— Я не понимаю, — прошептала я. — Все же было так хорошо.
Родерик вздохнул и вновь посмотрел мне в глаза.
— Я пока сам не понимаю, — сказал он. — Но, похоже, мне мало одной страсти, Арнелла. Я хочу больше.
В дверь постучали, и Родерик, отодвинув засов, открыл. Миранда, стоящая на пороге, тут же закашлялась от дыма, отступила, помахала рукой перед лицом.
— Всего доброго, Арнелла Алетт, — сказал Родерик, выходя из дома. — Обращайтесь в любое время.
Миранда подождала, пока дым слегка рассеется, вошла внутрь и тут же распахнула окно настежь.
— Почему тебя не было на уроках сегодня? — спросила она, щурясь от кривясь от дыма. — Где ты была? Вы с Адалхардом решили устроить пожар?
— Нет… Просто…. Выясняли отношения, — смутилась я.
— Ясно, — кивнула она. — А ты вообще заметила, что твой дом совсем не там, где раньше? А еще коммендант сказала, что твоя мама будет жить в общежитие. Что за новость, Арнелла? Хочешь спихнуть ее на мои плечи? Нет уж! Мне и своих забот хватает.
Она остановилась и посмотрела на письменный стол, а потом перевела взгляд на меня, улыбаясь во весь рот.
— Вот вы, конечно, спалились…
— Ты о чем?
Я подошла к столу и уставилась на выжженные отпечатки двух пар ладоней — поменьше и покрупнее.
— Ладно, не красней, — успокоила меня Миранда. — Я это с порога поняла.
— Но, кажется, мы снова поругались, — пожаловалась я.
Глава 13. Немного дружеской поддержки
Огненная бабочка зависла перед лицом Моррена, и тот досадливо от нее отмахнулся.
— Сейчас сюда Адалхард явится, — сообщил он Марлизе, — мы вроде бы все обсудили?
— Да, — всхлипнула она и промокнула глаза белым платочком. — Значит, ты уверен, что в этом ничего страшного?
— Абсолютно, — заверил ее Изергаст. — Напротив, ты осветила жизнь бедного паренька, перечеркнув ее точно комета ночное небо. Научила тонкостям любви. Он будет вспоминать тебя добрым словом до конца своих дней, поверь.
— И если я сделаю это еще раз?.. — пробормотала Марлиза, перебирая жемчужные бусины, как четки.
— Повторенье — мать ученья, — кивнул Моррен. — Даже не сомневайся. Родерик! — воскликнул он, когда дверь распахнулась. — Какими судьбами?
— Мне срочно нужен мастер равновесия, — угрюмо сказал он.
— А ведь я сомневалась — стоит ли идти к тебе, — призналась Марлиза, поднимаясь с кресла, — но раз даже Родерик…
— Я плохого не посоветую, — подмигнул ей Моррен, открывая ящик стола и сталкивая туда алый бархатный мешочек.
— А с этим будь поосторожнее, — вмиг посерьезнела она. — Как видишь, опасная штука.
— Да-да, — Изергаст поднялся, обнял Марлизу, похлопав ее по спине и пониже, и подтолкнул к двери.
— Выбрось, а лучше сожги, — добавила она, обернувшись, но Моррен захлопнул перед ней дверь.
В кабинете мастера равновесия все так же журчал фонтан, а вот цветок в углу слегка захирел. На вешалке висел плащ мастера смерти, и Родерик повесил свой рядом.
— О чем это она? — поинтересовался он, садясь в освободившееся кресло.
— Да ничего особенного, — отмахнулся Моррен. — Чего пришел? Я думал, на сегодня мы с тобой вдоволь наобщались.
— Пойдем выпьем? — предложил Родерик.
— В принципе, пойдем, — согласился он. — Повод? Или так?
— Я переспал с Арнеллой. Только что.
— Но тебе не понравилось?
Родерик криво усмехнулся.
— Еще как понравилось.
— Но рожа у тебя мрачная, как на похоронах. Что случилось? Ты можешь рассказать мастеру равновесия все, и это не выйдет за пределы кабинета.
— Ага. Ты что только что Марлизе советовал? Снова переспать с Хрушем?
— Почему бы и нет, — пожал плечами Изергаст. — Для здоровья полезно. И что же было не так? Она обзывала тебя грязными словечками? Выкрикивала во время оргазма мое имя?
— Она сказала мне спасибо, — мрачно ответил Родерик.
