— А ваша татушка отражает только внешнее воздействие? — заинтересовалась Миранда. — Если, допустим, напоить вас чаем…
— Зелья свойств не теряют, — кивнул Моррен. — Кого ты хочешь проклясть, Миранда?
— Неужели снова меня? — возмутился Родерик. — Мне казалось, мы помирились.
— Более-менее, — ответила она. — К тому же вы нравитесь Арнелле.
— Ты мне очень нравишься, — подтвердила Арнелла, переплетая свои пальцы с его. — Я бы даже сказала, что…
— Нет, — быстро перебил он ее. — Не сейчас. Не говори ничего такого, о чем пожалеешь завтра.
— Можем проклясть его вместе, — щедро предложил Моррен. — Если это какой-то твой бывший, или кто-то, кто тебя обидел, я сделаю это с радостью.
— Правда? — не поверила Миранда.
— Может, и без радости, но сделаю, — кивнул он.
— Возможно, я воспользуюсь вашим предложением, мастер Изергаст.
— Моррен, — ответил он. — Хотя можешь звать меня и мастером, это даже заводит.
Родерик смотрел на Арнеллу и уже жалел, что не дал ей договорить. Неужели она призналась бы ему в любви? Или опять сказала бы, что хочет его? Не сдержавшись, он склонился и поцеловал ее губы, тут же откликнувшиеся на ласку. Арнелла подалась к нему всем телом, прижавшись грудью, запустила пальцы в волосы на затылке, ее язычок толкнулся в его рот…
— Рик, доставь нам десерт, а потом можете идти в спальню, — подал голос Моррен. — Бери с них пример, Миранда. Люди наслаждаются мгновением. Плотское соитие — воплощенная радость жизни.
— Одни только слова «плотское соитие» убивают всякую радость, — фыркнула Миранда.
Родерик оторвался от губ Арнеллы, глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе самообладание. Миранда под пристальным взглядом Изергаста разматывала еще один слой одежды. Сняв черное полотно, осталась в простом платье на бретельках.
— Жарко, — пожаловалась она, обмахиваясь салфеткой.
— Сейчас исправим, — пообещал Родерик.
Придирчиво осмотрев приборы, он поправил вилку и нож Арнеллы, а после щелкнул пальцами, и грязные тарелки исчезли, а вместо них тут же появились новые.
— Магия, — восторженно выдохнула Арнелла. — Мороженое! Обожаю!
— Да? — с улыбкой переспросил Родерик, любуясь ее непосредственной радостью.
— Не так сильно как тебя, конечно, — ответила она и, придвинувшись ближе, прошептала ему на ухо: — А если вас совместить? Понимаешь? Я бы исцеловала тебя всего. Или на твоей коже мороженое тает слишком быстро?
— Да что ж ты делаешь, — пробормотал он, снимая ее руки со своей шеи.
— Вот, кстати, о зельях, — сказал Моррен, кивнув в сторону джунглей. — Несут.
— Кого несут? — не поняла Миранда.
— Не кого, а что. Дары белому богу. То бишь мне. Ни к чему не прикасайтесь, там может быть яд.
— Туземцы? — заинтересовалась она и вскочила с места. — Они хоть не голые?
— Мне так нравится твое тело, Родерик, — шептала ему на ухо Арнелла. — Твои руки, спина и твердый живот, ты такой сильный. А твои плечи… Прости, что исцарапала их в первый раз.
— Ты можешь царапать их сколько тебе угодно, — вздохнул он. — Арнелла, очень надеюсь, что завтра ты не пожалеешь обо всех этих словах.
— С чего мне о них жалеть, если это правда, — удивилась она и потянулась к нему, но Миранда схватила ее за руку и заставила встать.
— Твой Адалхард никуда не убежит, — заявила она, — а вот туземцы могут. Когда еще такое увидишь? Пошли.
Она потащила Арнеллу к перилам и ткнула вниз пальцем.
— Факелы!
— Там люди! — воскликнула Арнелла. — И почти без одежды. Так жарко, я бы тоже разделась.
Она потянула лямку платья, но Родерик, подойдя ближе, вернул ее на место и поцеловал смуглое плечико.
Туземцев было всего трое: женщина с корзиной фруктов и двое мужчин с факелами в руках. На лицах угрюмая решимость, глаза застыли. Деревня, насколько Родерик знал, была по правой стороне скалы, но сюда, к террасе Моррена, уже проложили тропинку
— Пытаются тебя отравить? — спросил он у друга.
— Постоянно, — кивнул он.
— Сдается мне, это вовсе не потому, что они считают вас белым богом смерти, — проницательно заметила Миранда. — Признайтесь, что вы им сделали?
— Ну, знаешь, это даже оскорбительно — подозревать меня в том, что я могу причинить вред этим бедным неразумным туземцам, — высокопарно оскорбился Моррен.
— А вот их кладбищу — вполне, — предположила Миранда, снова угадав. — Правда, на такие опыты действует целая куча ограничений…
— Слушай, ты меня тоже вернула к жизни без всяких разрешений, — напомнил Моррен.
— Вы чем-то недовольны?
— А что, они, — Моррен небрежным кивком указал на приближающихся туземцев, — кому-то жаловались?
— Да как они пожалуются, если вообще находятся неизвестно где!
— Вот именно, — осклабился он. — Может, они и не за кладбище хотят меня убить. Поводов у них хватает… Друзья мои! — радостно произнес он, раскинув руки, и туземцы замерли как вкопанные, настороженно глядя на него. — Я чую эманации смерти даже на расстоянии и ни за что не притронусь к вашей корзине. Но валяйте, показывайте, что вы там принесли.
Туземцы помолчали, а потом тот, что повыше, выступил вперед и, сверкая черными глазами, принялся что-то выкрикивать на непонятном гортанном языке. Второй, пониже и потолще, периодически гулко бил себя кулаком в грудь, подтверждая слова друга. Женщина стояла молча и без движений, сжимая ручку корзины и уставившись в одну точку перед собой. Все ее тело вымазали белой краской, которая потрескалась и местами стерлась, и казалось, что туземка страдает какой-то кожной болезнью.
Когда первый закончил свою речь, а второй стукнул кулаком в грудь особенно сильно, женщина сделала шаг вперед, а потом зажала ручку корзины в зубах и ловко как обезьяна принялась карабкаться вверх по скале.
Миранда взвизгнула, указала на нее пальцем.
— Не доберется, — флегматично ответил Моррен, перегнувшись через перила. — Там защита.
Вскоре женщина и правда уперлась головой в невидимую преграду, пободала ее пару раз и вопросительно глянула вверх.
— Нет, — покачал головой Моррен. — Ты мне не нравишься, толстая туземка. Иди домой.
— А ведь они пытались вам угодить, — заметила Миранда. — Не пожалели краски…
— Что сказать, я популярен, — вздохнул Моррен, и Миранда, не сдержавшись, фыркнула от смеха.
Туземка тем временем устроила корзину как можно ближе и подперла камнем, чтобы та не скатилась вниз.
— Что там за фрукты? — поинтересовалась Арнелла, вытягивая шею.
