Плотнее задернув полог шатра и отрезав нас от остальных студентов, жрец прошептал:
–Госпожа магичка огня, добрые люди желали бы пообщаться с вами. Никто не узнает. Я все устрою. Если вы согласны…
Он выплевывал слова так быстро, что я толком не понимала, чего он хочет.
–Я не согласна,– пробормотала я, на всякий случай пятясь подальше.
–Настоящие маги. С огнем. Все как вы любите,– льстиво улыбнулся жрец, а на его лбу выступили бисеринки пота.
–Что значит – как я люблю?– нахмурилась я.
–Ну, вы же дамочка горячая,– хихикнул он и облизнулся.– За такое многие готовы заплатить. Никто не станет вас неволить. Но может, вы сами захотите, за такие-то деньжища.
Взяв ритуальный посох, он нацарапал на утоптанной земле какую-то длинную цифру и сделал большие глаза. А гнев во мне полыхнул огнем и потек по венам, желая наказать обидчика. Сейчас. Немедля.
–Эй, вы чего, дамочка,– испугался жрец, теперь сам от меня пятясь.– Тише. Нет так нет.
Пот на его лбу заблестел, отражая пламя, потек струйками по вискам, щекам, морщинистой шее – прямо за ворот серого плаща. Тот, кто должен бы отречься от мирского, не смог отказаться от легких денег?
–Вы что это, считаете меня продажной девкой?– решила я уточнить.
***
Родерик не сводил взгляда с шатра, где исчезла Арнелла, и, когда из него вперемешку с сизым дымом рвануло пламя, едва не скатился с башни. Но когда вбежал внутрь шатра, Эммет уже залил все водой, и Арнелла стояла посредине мокрая с головы до ног.
Она убирала с лица прилипшие пряди волос, пыталась встряхнуть одежду, румяная и растерянная, а жрец визжал, прижимая ладони к лицу. Эммет был рядом с ним, водил пальцами над свежими ожогами.
В шатре клубился пар, дым, воняло паленой шерстью и кожей.
–Что случилось?– коротко спросил Родерик, когда из облака пара высунулась обросшая физиономия Рурка.
–Что-что,– проворчал он.– Женщина у Стены – к беде. Вот что случилось. Мало нам Джеммы и королевы хаоса…
Жрец перестал визжать и лишь постанывал, а Эммет заставил его убрать руки от розовой кожи. Волдырей уже не было, да и шрамов не останется. Но почему Арнелла вновь не сдержалась? На занятиях она выкладывается как надо, и все получается очень неплохо. В последнюю неделю, правда, сама не своя из-за их ссоры. Так пришла бы да забрала перстень! Нет же, гордая.
–Он предлагал мне деньги,– наябедничала Арнелла, ткнув пальцем в жреца.– Сказал, я с огоньком. Многие будут рады.
Эммет с негодованием оттолкнул мужика, и тот быстро юркнул под полог шатра на ту сторону, растаяв как путник. Если у него есть хоть капля ума, больше здесь не покажется. А Рурк посмотрел вверх, и на непроницаемо угрюмом лице проступила целая гамма эмоций от недоверия до ужаса.
Родерик тоже глянул наверх и, не сдержавшись, ругнулся.
–Оно так и было,– выпалил Эммет, быстро притоптав кусочек стекла и прикопав мелкие осколки концом ботинка. Тут же, противореча самому себе, добавил:– Чего вы ждали? Ему сотни лет!
–Вот именно!– завопил Рурк.– Сотни лет! Это святыня! Символ успешной Охоты! Моральная поддержка патрульных. А вы! Две бестолочи! Его разбили!
Стекло с одной стороны вылетело, не выдержав напора огня и воды, с другой – потрескалось, металлические полоски слегка оплавились, но его и правда можно починить. Арнелла так и стояла посреди шатра, мокрая и потерянная, и Эммет встал рядом с ней и взял за руку. Снова он. Прилип точно банный лист. Но, быть может, Арнелла уже сделала свой выбор?
–Подумаешь, пара трещин,– нахально заявил Эммет то, о чем Родерик и сам думал.– Вставим стекло, будет как новенький. А вам, мастер Адалхард, следовало бы тщательней подбирать кадры.
–Заканчивай инструктаж,– приказал Родерик Рурку и пошел прочь из шатра, пока не сделал чего-нибудь такого, о чем бы потом пожалел.
Выйдя наружу, он запустил огненную бабочку, пытаясь вызвать в памяти облик жреца, но тот ускользал, рассыпаясь дорожной пылью. Бабочка взмыла к серому небу маленьким солнышком и исчезла, оставив легкий завиток дыма, а на душе стало тяжко, словно на плечи взвалили валун.
Никто не посмел бы предложить магичке деньги за секс вот так, походя, если бы грязные слухи не поползли по империи. Арнелла пожертвовала репутацией, отдав свою невинность, а он отнесся к этому как к чему-то обыденному. Чуть ли не в заслугу себе поставил. Мол, сама захотела.
Но если бы Арнелла не пришла к нему после Лабиринта, он так и остался бы калекой без магии.
Если бы она выбрала не огонь, а посох путника, он бы вообще ее никогда не увидел.
Если бы она не убила императора, то это давно надо было бы сделать кому-то другому.
Он сам убил его сыночка-некроманта и даже не вспоминает об этом. К счастью, его вообще никто не хватился. Нет – и славно.
Да и в том, что случилось в Адалхорте, нет ее вины. Она столкнулась с враждебностью его семьи, а он не оказал ей никакой поддержки.
Его девочка хотела всего лишь немного внимания и заботы, а он отчитал ее как нерадивого постового.
Какой-то патрульный сунулся поперек дороги, но тут же шарахнулся прочь, а Родерик отстранился от Стены подальше, чтобы ненароком не устроить пожар. Тут всегда хорошо думалось. Стена отсекала лишние звуки, приглушала краски, оставляя лишь главное, суть.
Он везде ошибался. А вот Эммет нет. Этот все делает правильно. Он молодой, веселый и всегда рядом, и любая на месте Арнеллы развернулась бы в его сторону.
Конечно, она не придет за кольцом. Пламя в ее крови не позволит. Он ведь и сам с огнем. Должен бы понимать, что ей нельзя ставить ультиматумы. Из принципа поступит наперекор.
А теперь все эти маги огня смотрят на нее как на доступную девку, сально ухмыляются, перешептываются, и хочется испепелить каждого прямо на месте. Раньше на пальце Арнеллы блестел его фамильный перстень, а теперь она осталась совсем без защиты.
Да еще и светильник разбился.
–Мастер Адалхард,– перед ним появилось невыразительное лицо Ричпока, отвлекая от самоуничижительных мыслей.
А вот этого не пугал ни огонь, который сейчас так и рвался из Родерика, ни близость Стены, ни сама королева хаоса. Если бы не административная карьера, он мог бы запросто стать жрецом в храме путников. Представить Ричпока с женой или детьми, или хотя бы в домашней обстановке не получалось. Казалось, он и родился сразу среди бумаг и отчетов, с чернильным пятном на щеке. Что им движет, этим человечком? Какие желания таятся во впалой груди?
–Я просмотрел отчеты и хочу вас похвалить. Вернее, не вас, а того, кто их делал. Безукоризненная работа.
Надо вывести его в хаос хотя бы затем, чтобы увидеть ужас и панику на раздражающе спокойной физиономии.
