Хижина у него за спиной не взорвалась.
Биверс приказал Денглеру проверить лес слева от деревни. Денглер трусцой припустил к зарослям. Еще одна пулеметная очередь раздалась из деревьев, и Денглер плюхнулся в траву, но, дав жестом понять, что невредим, стал стрелять в ответ.
–Элвис!– завопил Биверс, но Майкл понимал, что это полная чушь, ведь Элвис не пользовался пулеметом. Затем, увидев Майкла, Биверс заорал:– Запроси поддержку с воздуха! Обнаружен противник, боестолкновение!– обернувшись к другим солдатам, крикнул:– Вытащить всех из развалюх! Вот оно! Оно здесь!
Вскоре стрельба прекратилась. Роули лежал мертвый перед хижиной, где Пул убил вьетконговца. Майкл задумался, что имел в виду Биверс, когда кричал «Вот оно», и поднялся, чтобы осмотреться. Он встретился глазами с Пумо, когда тот вышел из соседней лачуги. Пумо, казалось, пребывал в полной растерянности, не зная, что делать и что происходит, а Пул не мог ему ничего объяснить, потому что сам толком не знал.
Вьетнамцы плакали, причитали, кричали.
–Боестолкновение!– снова завопил Биверс, и Пул запросил подмогу.
–Жгите деревню!– рявкнул Биверс Андерхиллу, и тот пожал плечами.
Спитальны выпустил струю пламени из огнемета в канаву и весело заржал, когда оттуда прилетели пронзительные визги.
Биверс что-то проорал и подбежал к канаве взглянуть, что там. Повсюду вокруг Пула бегали между хижин солдаты и поджигали их. «Ад…»– подумал Пул. Биверс наклонился над канавой и вытянул руки. Он вытащил голую с обожженной розовой кожей девочку. «Вот почему было так тихо,– подумал Пул.– Услышали, как мы подходим, и спрятали детей в канаве». Повсюду вокруг поднимались к нему вместе с криками и протестующими воплями стариков такой знакомый «каминный» запах горящих дров, и удушливый чад горящей травы, и пресноватый мертвый запах опаленной земли. Жадно трещало пламя, пожирая сухие хижины. Высоко, словно выставляя напоказ, Биверс держал розовую извивающуюся девочку – так держит рыбак особенно удачный улов. Он что-то кричал, но Пул его слов не слышал. Биверс пошел в сторону деревни, держа ребенка перед собой на вытянутых руках. Ее кожа начала сморщиваться. Когда Биверс поравнялся с деревом с густой раскидистой кроной и стволом, сплетенным из нескольких, он, ухватив девочку за пятки, широко размахнулся и ударил головой о дерево.
–Вот оно,– взревел он.– Вот оно, ясно вам?!
Спитальны пальнул из огнемета в загон и сжег двух кур и петуха.
Биверс снова размахнулся девочкой и на этот раз раскроил ей голову о витиеватый ствол дерева. Затем он отшвырнул тельце и в ярости бросился к центру деревни.
–А теперь выясните у этих все про Элвиса!– крикнул он.– Давайте хоть раз вытянем правду из этих тварей!
Андерхилл заговорил с одним из стариков, дрожавшим от страха и ярости, и, получив в ответ быструю тираду, покачал головой.
–Тебя научить, как это делается? Гляди!– Биверс вихрем ворвался в круг трясущихся вьетнамцев и рывком поднял на ноги маленького мальчика, которого Пумо вывел из хижины. Мальчик был слишком напуган, чтобы говорить, но старуха, прижимавшая его к себе, начала выть. Биверс ударил ее в лоб пистолетом, и она повалилась навзничь. Биверс схватил ребенка за горло, приставил пистолет к его голове и выкрикнул:
–Элвис? Элвис?
Малыш в ответ что-то пробулькал.
–Ты знаешь его! Где он?
Мимо них тянулся дым, закручиваясь в кольца и вытягиваясь тонкими слоями, принося запахи горящей соломы и паленого мяса. Спитальны упражнялся со своим огнеметом на том, что оставалось в канаве. Вокруг лейтенанта, мальчика и стайки стариков трещали горящие хижины. Андерхилл опустился на колени рядом с ребенком и заговорил с ним на мягко звучавшем вьетнамском. Мальчик, казалось, не понимал ни слова. Пул увидел, как Тротман приблизился к хижине, в которой он только что застрелил вьетнамца, и махнул ему рукой, чтобы отошел. Тротман направился к следующей хижине в кругу. Секундой позже над крышей взметнулось желтое пламя.
–Мне нужна его голова!– вопил Биверс.
Пул стал пробираться сквозь дым в сторону хижины, где убил вьетнамца. Он хотел вытащить труп оттуда до того, как она сгорит. Они и так уже облажались по полной. Ни одну хижину должным образом не обыскали: Биверс просто слетел с катушек, когда нас обстреляли. А кстати, где этот список? Пул подумал, что, может, стоит проверить наличие тайников под хижинами после того, как те сгорят, и если они нароют что-нибудь, их прокол не будет таким уж страшным. Он увидел Денглера, ошеломленного и покрытого пылью,– тот возвращался к канаве, чтобы посмотреть, чем там занят Спитальны.
Проблема состояла в том, чтобы не дать Биверсу перебить всех стариков. Если Майкл в той хижине найдет Элвиса, что представлялось ему вполне вероятным, лейтенант наверняка захочет казнить всех жителей деревни как вьетконговцев. Тогда они удвоят, а то и утроят количество трупов врагов, и Железный Дровосек продвинется еще на один маленький шажок к вожделенному старшему комсоставу.
В первый и единственный раз за свою военную карьеру Майкл Пул спросил себя: чего сейчас ждет от него армия – чего ждет от него Америка. Его рация трещала и шипела, но он не обращал на это внимания. Он перешагнул через тело Роули и вошел в хижину.
Она была полна дыма и запаха пороха.
Пул сделал еще один шаг сквозь дым и увидел скорчившееся тело на коленях у дальней стены хижины. Маленькая черноволосая голова, коричневая рубаха, уже вся напитавшаяся кровью. Тело, казалось, состояло из одного туловища – «главной жилой единицы», как выразился бы Биверс. Никакой гранаты Пул не увидел. Затем, оценив наконец размеры тела свернувшегося калачиком у стены, он понял, что убил не Элвиса – он убил карлика. Пул еще раз оглядел все вокруг в поисках неразорвавшейся гранаты, не зная отчего тяжело дыша. Он посмотрел на руки трупа – маленькие и грязные. Эти руки принадлежали не карлику: они не могли принадлежать взрослому – такие тоненькие, хрупкие и в то же время покрытые коркой грязи. Обливаясь потом, Майкл помотал головой, а потом приподнял плечо вьетконговца, чтобы взглянуть на его лицо.
Плечо почти не противилось его усилию, маленькое тело перекатилось, и Майкл увидел лицо мальчика лет девяти-десяти. Пул отпустил плечо, тело мальчика расслабилось и опустилось на пол.
–Где ж граната?– спросил он себя голосом, прозвучавшим абсолютно спокойно.
Он опрокинул ногой маленький столик, рассыпав по полу булавки, расчески и пару круглых солнцезащитных очков. Он перевернул вверх дном и раскидал все в хижине: убогие соломенные тюфяки, жестяные кружки, соломенные корзины, несколько старых фотокарточек. Он понял, что громит убогое жилище, чтобы не дать себе полностью осознать, что натворил. Гранаты нигде не было. На мгновение он замер. Рация снова зашипела, а снаружи Биверс выкрикнул его имя.
Пул наклонился и поднял труп ребенка. Он оказался не тяжелее собаки. Пул повернулся и побрел сквозь дым к выходу из хижины. Когда он вышел, визги и стенания усилились.
