Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы рядом оказался Тим Андерхилл. Тиму по силам осмыслить и понять, что творится в его душе, и воздать должное его горю. Пулу казалось, что все похороны девочки он простоял в бесчувственном оцепенении, от которого очнулся лишь в последнюю минуту.
«Во тьму»,– снова сложилась в голове фраза, и следом Пул вспомнил о мальчике, кролике и холодной мрачной бурной реке.
Волна дурноты накатила на него, все вокруг потемнело, затем резко посветлело, прежде чем головокружение оставило его.
Внезапно прохладный воздух наполнился ароматами цветов и солнечного света – настолько сильными и прекрасными, что Пул, словно окрыленный ими, едва не поднялся над землей; вследующей скоротечной ослепительной волне света Пул увидел человека ростом, наверное, шести с половиной футов, стоявшего между ним и могилой Робби. Человек улыбался ему. У него были вьющиеся светло-каштановые волосы, тело стройное и мускулистое – казалось, он мог двигаться очень быстро. В первое же мгновение Пул почувствовал любовь к этому человеку, а во второе понял, что это и не человек вовсе. Время застыло, заключив в кокон тишины Пула и незнакомое существо, которое деликатно сместилось чуть в сторону, позволив Пулу видеть надгробие сына…
…и хлопнула дверь машины, и звуки нескольких приглушенных голосов прошелестели за спиной, на могиле Стейси, и стайка воробьев пронеслась над его головой и на мгновение опустилась на землю, прежде чем снова сорваться и унестись в сторону леса. Голова Пула по-прежнему кружилась, и болели глаза. Он сделал еще шаг вперед и обнаружил, что его по-прежнему окутывают последние следы сильного чистого запаха солнца и цветов. А существо исчезло.
Перед ним белел камень надгробия сына: полное имя Робби, сейчас показавшееся неуместно официальным, и даты жизни мальчика.
Неземной запах растаял, но Пулу показалось, будто в качестве компенсации все земные ароматы вокруг него удвоили или утроили силу: теперь вокруг царили запахи травы, жизни и сырой земли, роз в одной из кладбищенских ваз подле соседнего надгробия: «Элис Элисон Лиф. 1952–1978» идаже заметно ощутимый чистый, «пыльный» запах гравия на кладбищенских дорожках; цвета всего, что окружало его, бурлили, щелкали и шипели. На мгновение мир раскололся, как персик, явив неодолимую свежесть и добродетель.
Кто явился ему? Что? Бог?
Радостная светозарность угасала. Пол почувствовал на себе взгляд священника, обернулся и понял, что смотрит на тот же безучастный пейзаж. Последние машины уже почти достигли ворот кладбища, и только его «ауди» икатафалк все еще стояли на узкой аллее. Распорядитель похорон и один из его помощников деловито демонтировали подмостки с электроприводом, с помощью которых опускали гроб Стейси. Двое работников кладбища в зеленых штанах и спецовках сняли полосы искусственной травы с земляных куч и готовились засыпать могилу. Из-за кустов показался небольшой желтый бульдозер. Пула не оставляло ощущение, будто он только что прошел сквозь удивительный парапсихологический мирок, все еще обладавший способностью наделять будничные заботы и дела своей убывающей силой, словно то, что предстало перед глазами Пула, являлось лишь видимыми следами былого великолепия.
Уверенный, что за ним все еще наблюдают, Пул снова обернулся и скорее почувствовал, чем увидел стремительное движение на опушке леса. Он поднял глаза, взглянув в ту сторону как раз вовремя, чтобы заметить нечеткий силуэт – тень, растаявшую в гуще деревьев. Пул вздрогнул так сильно, словно его толкнули. Отсюда до края леса ярдов тридцать. Невероятное благостное чувство, владевшее им еще несколько секунд назад, полностью растворилось в собственном послевкусии и послесвечении. То, что укрылось за деревьями, казалось, отступило еще дальше, глубже в лес, мелькнув меж стволов деревьев. Пул шагнул вперед между могилами сына и Элис Элисон Лиф.
На этот раз Майкл не сомневался, что видел Коко. Каким-то образом Коко последовал за ним до кладбища, а это означало, что раньше он проследил за ним и до квартиры Конора.
Пул прошагал между могилами до незанятых участков кладбища, а затем по бурой земной траве направился к деревьям. Ему показалось, что там, далеко-далеко, в темноте леса, он видит неподвижный белесый тусклый силуэт наблюдающего за ним из-за дерева.
–Эй, выходи!– крикнул Пул.
Силуэт в глубине леса не двигался.
–Выходи давай и поговори со мной!– снова крикнул Пул.
Он услышал, как распорядитель и рабочие бросили свои дела, чтобы посмотреть на него.
Фигура в лесу дрогнула – как огонек спички. Пул приблизился к первым голым деревьям, и фигура, на мгновение показавшись из-за массивного ствола, тотчас отступила, исчезнув в глубине леса.
–Выходи, говорю!– заорал Пул.
–Эй, у вас все в порядке?– прилетел чей-то голос, и Пул, обернувшись, увидел мужчину – мощного, как профессиональный боец, стоящего на бульдозере, сложив ладони рупором у рта.
Пул дал ему отмашку рукой, мол, все нормально, и быстрым шагом направился в лес. Фигура исчезла. Лес, сильно заросший березой, дубом и кленом, в котором наверняка обитали несколько семей лис и енотов, ярдов на пятьдесят спускался в овраг, затем поднимался и переваливал через гребень холма, после чего вновь спускался уже к скоростной магистрали.
Неясный силуэт, теперь не белесый, а темный, мелькнул, как олень, между двумя дубами. Пул крикнул ему остановиться и, миновав первые деревья, углубился в лес. Впереди виднелись заросли низкого колючего кустарника, серая диагональ поваленного и давно мертвого ясеня, почти случайный намек на тропинку, огибавшую заросли кустарника, ныряющую под поваленный ясень и убегавшую дальше и где-то там теряющуюся в сотне проходов между стволами деревьев, усыпанных опавшими листьями и блестками света. Небольшая тень медленно, едва ли не вызывающе, двигалась назад, к оврагу, словно маня Майкла за собой.
Пул снова глянул через плечо и увидел, что четверо мужчин вокруг могилы Стейси, включая здоровяка на бульдозере, наблюдают за ним.
Он обежал сухие заросли кустарника, думая о том, что Бог, стоявший у могилы Робби, поманил его вперед, пригнулся, чтобы пройти под наклонной линией упавшего ясеня, и увидел серебристую проволоку – тонкую, как нить паутины, блеснувшую над укрытой ковром из мягких листьев и веточек землей. Если бы он просто бежал, ни за что бы ее не заметил. Военные инстинкты, о сохранении которых он и не подозревал, сработали в прямом смысле, и когда его правая лодыжка в своем движении уже была готова задеть проволоку, Пул прыгнул вперед, успев оторвать обе ноги от земли, и пролетел над проволокой, не коснувшись ее. На мгновение, показавшееся ему достаточно долгим, чтобы он успел почувствовать гордость за себя, все его тело вытянулось в воздухе параллельно земле; затем он приземлился так, что затрещали все кости. Он подтянул колени и размял плечо с жирным отпечатком плесени листвы.
Пул встал, потирая плечо, и сделал несколько быстрых шагов вглубь леса. Спитальны ненадолго появился в вертикальной сетке березовых стволов, затем снова исчез. Майкл понял, что поймать его не удастся. Пока он спустится на дно оврага, Спитальны уже будет катить в машине в паре миль к югу отсюда.
