Затем они, казалось, бесконечно долго катили по улицам и широким, и узким, окруженным двухэтажными домиками с крохотными крылечками. В каждом квартале имелся свой бар со схожими названиями вроде «У Пита и Билла» итакими же обшарпанными кирпичными или бетонными фасадами, как и у маленьких жилых домов. В некоторых кварталах было и по два бара – по одному на углу. Высокие сетчатые заборы перегораживали пустыри, заваленные снегом, в свете уличных фонарей отливавшим синевой, похожим на злокачественную опухоль. Время от времени в окне какого-нибудь строения, которое можно было принять за частный дом, виднелась зажженная вывеска с кружкой, приглашающая выпить пива. На ярко освещенном углу дома перед заведением «Коктейль-бар «Веселые деньки у Сэма и Эгги» стоял толстяк в парке, отделанной волчьим мехом, перед большой черной собакой. Такси остановилось на светофоре. Мужчина левой рукой наотмашь ударил собаку с такой силой, что животное отбросило в сторону. Затем ударил правой рукой. Пул разглядел, что мужчина ухмыляется – под капюшоном парки блеснули зубы. Он снова ударил собаку, и животное отступило, чуть оскалившись. Еще один удар кулаком по собачьей голове. На этот раз собака поскользнулась и проехала по обледенелому тротуару, прежде чем вскочить на лапы. Она опустила плечи, припав к земле, и попятилась. Не в силах отвести глаз от этой пары, Пул продолжал смотреть: собака принадлежала мужчине, и таким вот образом он играл с ней. Свет сменился на зеленый, и такси миновало перекресток как раз в тот момент, когда собака прыгнула. Пул и Андерхилл вывернули шеи, глядя в заднее стекло, и успели увидеть только спину мужчины, широкую, как трактор, задергавшуюся из стороны в сторону, когда он и собака вступили в схватку.
Десять минут спустя такси остановилось перед одним из двухэтажных каркасных домов с прибитыми к верхней планке крыльца цифрами 6835. Пул открыл дверь и стал расплачиваться с водителем. Морозный воздух тотчас вцепился ему в щеки, лоб, нос, и пальцы сделались неуклюжими.
–Служили во Вьетнаме?– спросил он таксиста.– У вас на руках татушка воздушно-десантных войск.
–Да мне всего-то двадцать лет, папаша,– ответил тот, покачав головой.
Все трое поспешили по обледенелой бетонной дорожке к дому. Ступени провисли, и крыльцо кренилось вправо. Стены дома были когда-то давно покрыты толем с зеленоватой галькой, и возле двери и окон листы уже начали отслаиваться. Пул нажал на кнопку звонка. Запах шоколада вновь удивил его.
–Город какой-то… кисло-сладкий,– обронил Тим.
–«Кислый и Сладкий»,– подхватила Мэгги, намекая на общий стиль вывесок местных питейных заведений.
Им открыли, и из-за сетчатой внутренней двери хмуро глянул на пришедших невысокий коренастый мужчина с редеющими черными волосами, зачесанными на затылок, в брюках цвета хаки и чистой, накрахмаленной рабочей рубашке того же цвета с двойными передними карманами. Жесткий взгляд маленьких глаз пробежался по двум мужчинам и остановился на Мэгги. Он никак не ожидал увидеть такую гостью и пришел в себя лишь тогда, когда она улыбнулась ему. Затем он мрачно посмотрел на Пула, после чего приоткрыл сетчатую дверь на несколько дюймов.
–Это вы звонили?
–Мистер Спитальны?– спросил в свою очередь Пул.– Вы позволите войти?
Джордж Спитальны распахнул дверь и остался стоять, держа ее открытой, пока трое гостей не зашли в дом.
–Давайте проходите,– сказал отец Спитальны.– Надо закрыть дверь,– подталкивая друг друга, друзья продвинулись дальше.– Вон туда.
Пул последовал за Мэгги и Андерхиллом в гостиную, где перед диваном с пластиковым покрытием стояла, сжимая руки, встревоженная женщина в цветастом домашнем платье. Лицо ее застыло, когда она увидела Мэгги, и глаза метнулись к мужу. Джордж Спитальны остался у входа, не желая приходить ей на помощь. Оба они только что сидели на диване и смотрели в окно, поджидая, когда подъедет машина, и теперь, когда трое друзей прибыли, ни один из хозяев не знал, что делать.
Мэгги шагнула вперед и протянула руку миссис Спитальны. Затем представила обоих спутников, тоже сделавших шаг вперед.
Мистер Спитальны торопливо пожал руки мужчинам и проговорил:
–Что ж, присаживайтесь.
Он перешел к большому зеленому креслу и, прежде чем опуститься в него, поддернул брюки на коленях. Мэгги, продолжая улыбаться во весь рот, села рядом с миссис Спитальны.
–Итак,– сказал Джордж Спитальны.
–У вас замечательный дом, миссис Спитальны,– начала Мэгги.
–Нас вполне устраивает. Как, вы сказали, ваше имя?
–Мэгги Ла.
Маргарет Спитальны неуверенно протянула руку Мэгги, но затем вспомнила, что рукопожатием они уже обменялись, и отдернула руку.
–А снег все валит и валит, не правда ли?– заметила она.
Ее муж посмотрел в окно:
–Уже не валит.
–Ох, да…
–Часа два как.
Пул поймал себя на том, что вглядывается в снимок губернатора Джорджа Уоллеса, сияющего улыбкой со своего инвалидного кресла посреди толпы. Компанию фотографии на круглом столике составляли фарфоровые олень, гномики и молочницы. Пол в комнате покрывал зеленый линолеум. Все сияло чистотой.
Джордж Спитальны еще раз украдкой глянул на Мэгги, затем нахмурился, опустив глаза на свои ботинки на сверкающем линолеуме.
Похоже, хозяева не имеют представления, как вести себя, когда к ним в дом приходят другие люди, пришло в голову Майклу. И если бы не Мэгги, они с Тимом все еще стояли бы за дверью.
–Так говорите, вы знали Виктора,– наконец заговорил Джордж Спитальны. Он взглянул на Пула, а затем с сомнением – на Мэгги.
–Служили с ним доктор Пул и я,– уточнил Андерхилл.
–А вы, значит, врач?
–Педиатр.
–Эм-м…– Джордж поджал губы.– Хорошо. Пока я так и не понял, что вы здесь собираетесь узнать. И считаю, что тратите время впустую. Нам нечего сказать вам о Викторе.
–Ох, Джордж…
–Может, у тебя есть что сказать, а? У меня – нет.
–Может, предложить этим людям пива?
–Есть «Хэмм»,– сказал Джордж.
–Да, спасибо,– согласились они, и Джордж вышел из комнаты с явным облегчением от того, что ему нашлось занятие.
–Надеюсь, вы не считаете, что мы тратим время впустую, миссис Спитальны,– сказал Андерхилл, наклонившись вперед и улыбаясь женщине. В мешковатом свитере и синих джинсах Андерхилл выглядел совершенно непринужденно, и, едва сосредоточившись на нем, миссис Спитальны расслабилась.
–Я не знаю, зачем Джордж так сказал вам. Наверное, все еще переживает из-за Вика. Он ведь гордый, знаете ли, очень гордый.
Она резко умолкла и вновь отвела глаза, уставившись в никуда: вкомнату вернулся ее муж, неся три бутылки пива с перевернутыми стаканами для воды на горлышках. Он протянул их Майклу, который осторожно взял первую из его пальцев. Вторая бутылка отправилась Андерхиллу, а третью хозяин оставил себе. Мэгги снова лучезарно улыбнулась миссис Спитальны.
