«Они оболгали нас».
Тимоти Андерхилл узнал все это и кое-что еще. Отец Мануэля Ороско Денглера был действительно отцом Мануэля Ороско Денглера.
–То есть его настоящий отец Карл Денглер?– спросил Пул.
В тот вечер они с Андерхиллом возвращались в «Пфорцхаймер» вполовине восьмого. На Висконсин-авеню освещенные витрины универмагов проплывали мимо, как диорамы в музее. Влюбленные на качелях у крыльца, мужчины в свободных ярких свитерах «Перри Комо» икепках, собравшиеся на лужайке для гольфа.
–Кто же была его мать?– на мгновение сбитый с толку, спросил Пул.
–Росита Ороско, как и сказала Хельга Денглер. Росита дала мальчику имя Мануэль и оставила в больнице. Но в формуляре, который она заполнила при поступлении в больницу, отцом ребенка она указала Карла Денглера. И он никогда не оспаривал это, потому что его имя значится в свидетельстве о рождении Мэнни.
–В библиотеке хранятся свидетельства о рождении?– удивился Пул.
–Я прогулялся пару кварталов до Городского архива. Меня вдруг осенило: как удалось Денглерам усыновить брошенного ребенка без положенной волокиты. Эта женщина из Никарагуа, проститутка, приходит буквально с улицы в родильное отделение, рожает ребенка и исчезает, а через пятнадцать дней Денглеры усыновляют его. Я считаю, все оговорили заранее.
Андерхилл потер ладони; колени его торчали – им было тесно в маленькой машине.
–Держу пари, что Росита сообщила Карлу о своей беременности, а он заверил ее, что усыновит ребенка и сделает все открыто и законно. Может даже, пообещал жениться на ней! Как все на самом деле было, мы никогда не узнаем. Может быть, Росита вовсе не была проституткой. В больничной анкете она написала, что работает портнихой. Мне представляется, что Росита как-то забрела в церковь «Агнец Божий»– или храм, как называл свою лавку Карл, когда не продавал там мясо,– и, возможно, Денглер, завидев ее, подошел к ней и уговорил заглянуть к нему на «частную службу». Чтобы жена не увидела.
Сзади засигналили машины, и Пул понял, что прозевал тот момент, когда светофор переключился на зеленый. Он проскочил перекресток до того, как успела погаснуть стрелка, и остановился у входа в отель.
Пул и Андерхилл прошли сквозь пелену густого искусственного света под входом в отель к стеклянным дверям, которые с легким шипением разъехались перед ними. Из роя вопросов, пронесшегося в голове, Пул задал только самый, на его взгляд, актуальный:
–Знала ли Хельга Денглер, что Карл – отец мальчика?
–Так это прописано в свидетельстве о рождении.
Друзья переместились в вестибюль, и клерк поприветствовал их кивком. Вестибюль встретил их почти домашним теплом; большие развесистые папоротники казались настолько пышущими здоровьем и силой, что могли выскользнуть из своих кадок и слопать каких-нибудь мелких животных.
–Знаешь, не исключено, что она просто не желала знать,– предположил Андерхилл.– И это делало ее еще безумнее. Мальчик послужил доказательством неверности ее мужа, причем изменившего ей с женщиной той расы, которую она считала низшей.
Они вошли в лифт.
–Где обнаружили тело Роситы?– спросил Пул, нажав кнопку четвертого этажа.
–Неподалеку от берега реки Милуоки, в квартале или двух от Висконсин-авеню. В середине зимы – примерно как сейчас. Нашли ее голой, со сломанной шеей. Полиция предполагала, что ее убил какой-нибудь клиент.
–Через две недели после рождения ребенка?
–Думаю, решили, что она была доведена до отчаяния,– сказал Андерхилл; двери лифта раскрылись.– Да скорее всего, просто не стали придавать значение смерти какой-то мексиканской проститутки.
–Никарагуанской,– поправил Пул.
5
Все это им пришлось пересказать Мэгги, которая спросила:
–Откуда взялись книги про Бабара?
–По-видимому, Карл Денглер просто взял их из ящика, или как там они его называли, в своей лавке и отдал Росите. Должно быть, она попросила его дать что-нибудь ребенку, а Карл просто взял первое, что попалось ему на глаза.
Нарисованные собаки стерегли окровавленную дичь, а самодовольные толстяки смотрели на них так, словно упивались тем, что остались запечатленными на века.
–И Мэнни хранил книжки до тех пор, пока его не призвали.
–«Бабар»– это книга о мире на Земле,– сказал Пул.– Мне кажется, именно за это он любил книгу.
–Не такая уж там мирная жизнь,– возразила Мэгги.– Буквально на первых страницах охотник убивает мать Бабара. Неудивительно, почему ваш друг Денглер хранил эти книжки.
–Что, правда?– Андерхилл резко выпрямился от удивления.
–Конечно,– ответила Мэгги.– И есть еще кое-что. В конце книги «Король Бабар» летающие слоны, олицетворяющие Мужество, Терпение, Знание, не знаю, что там еще – Радость и Разум,– прогоняют прочь злых существ: Глупость, Злобу и Страх плюс множество других гадостей. Не кажется ли вам, что это много значило для Мэнни? Ведь судя по тому, что я слышала о Денглере, ему удалось сделать это в собственной жизни: изгнать из памяти воспоминания обо всем ужасном, что происходило с ним. И кое-что еще, правда, не знаю, что об этом подумаете вы. Когда я была ребенком, мне нравилась страница в этой книге, на которой нарисованы жители города слонов. Доктор Капулосс, сапожник Тапитор, скульптор по имени Подулар, фермер Путифур, большой сильный дворник Хатчимбомбитар… и клоун по имени Коко.
–Коко?– переспросил Андерхилл.
–По буквам: К-о-к-о.
Словно некое важное осознание почти зримо соткалось в воздухе между ними.
Пул вскинул руки:
–Единственно действительно важная вещь, которую мы здесь узнали,– это то, что Спитальны и Денглер знали друг друга еще по средней школе. А в поиске Спитальны мы не приблизились ни на йоту. Я считаю, нам следует вернуться в Нью-Йорк. Самое время перестать потакать Гарри Биверсу и рассказать этому детективу Мерфи все, что знаем. Остановить его может только полиция. Нам это не по силам.– Он посмотрел в глаза Мэгги.– Пора заняться другим.
Она кивнула.
–Что ж, тогда возвращаемся в Нью-Йорк,– услышал Майкл голос Андерхилла. Он то ли не мог, то ли не хотел отвести глаз от Мэгги Ла.– Я скучаю по Виню. Скучаю по тем моментам по утрам, когда я работаю, а он просовывает голову в мою маленькую комнату, чтобы спросить, не желаю ли я еще чашечку чаю.
Пул с улыбкой повернулся к Тиму – тот лукаво смотрел на него, постукивая карандашом по передним зубам,– и сказал:
–Ну да, кто-то же должен позаботиться о Вине. Бедняга вкалывает, не разгибая спины.
–Итак, вы собираетесь осесть и обзавестись семьей?– спросила Мэгги.
–Вроде того.
–И вести простой, умеренный образ жизни?
–Мне нужно написать книгу. Позвоню старине Фенвику Тронгу, просто чтобы дать ему знать, что восстал из мертвых. Я слыхал, что Джеффри Пенмейден больше не работает в «Гладстоун хаус», так что, может быть, мне удастся вернуться к своим старым издателям.
