–Так, а теперь расскажите мне о книге «Дезертир».
2
Как только Пул, Андерхилл, Мэгги и Мерфи поднялись по лестнице, со стула в коридоре возле кабинета лейтенанта вскочил мужчина с глубокими изломанными морщинами на лбу, всем своим видом выражая ущемленное самодовольство. В угол его рта ввинтилась уже успевшая остыть сигара. Мужчина уставился на них, вытащил сигару изо рта и посторонился, чтобы заглянуть им за спины. С лестницы донесся шум поднимающейся за ними следом другой группы людей, и мужчина сунул руки в карманы и кивнул Мерфи, с видимым нетерпением поджидая появления остальных.
Эллен Войцак, Конор Линклейтер и молодой детектив в синем пальто и шляпе, выйдя на площадку, повернули к кабинету Мерфи.
–Эй!– воскликнул мужчина и перегнулся через перила взглянуть, не поднимается ли еще кто-нибудь.– А где он?
Мерфи пропустил всех в кабинет и жестом пригласил мужчину присоединиться к ним.
–Мистер Партридж? Проходите, прошу вас.
Поначалу Пул решил, что это еще один полицейский, но теперь понял, что это не так. Мужчина выглядел рассерженным, будто кто-то обчистил его карманы.
–Может, объясните, что происходит? Вы сказали, что здесь будет он, а его нет!
Мерфи шагнул к двери и придержал ее открытой. Партридж пожал плечами и медленно двинулся по коридору к ней. Зайдя в кабинет, он хмуро взглянул на Пула и остальных, будто обнаружил их в собственной гостиной. Одежда мистера Партриджа была измята, неприятные серовато-зеленые глаза навыкате выделялись на рыхлом лице с крупными чертами.
–И что теперь?– он опять возмущенно пожал плечами.
–Садитесь, пожалуйста,– сказал Мерфи.
Молодой сыщик достал из-за шкафа складные стулья и начал их раскладывать. Когда все расселись, Мерфи присел на край письменного стола и объявил:
–Этот джентльмен – мистер Билл Партридж, один из управляющих мужского общежития Ассоциации молодых христиан, и я попросил его присоединиться к нам сегодня.
–Ну да, а теперь мне пора уходить,– заявил Партридж.– У вас ничего для меня нет, а у меня работы непочатый край.
–Одна из комнат общежития, находящегося в ведении мистера Партриджа, была сдана в аренду джентльмену, назвавшемуся Тимоти Андерхиллом,– продолжил Мерфи, демонстрируя заметно больше терпения, чем в аэропорту.
–Да, который дал тягу,– договорил Партридж.– И учинил форменный разгром в предоставленной ему комнате. Не знаю, кто именно, но один из вас должен вернуть мне арендную плату и оплатить покрасочные работы.
–Мистер Партридж,– обратился к нему Мерфи.– Вы видите среди присутствующих в этом кабинете жильца Ассоциации, назвавшегося Тимоти Андерхиллом?
–Сами знаете, что нет.
–Спасибо, что уделили нам время, мистер Партридж,– сказал Мерфи.– Приношу извинения за то, что отвлек вас от исполнения служебных обязанностей, но я бы попросил вас спуститься к нашему художнику, чтобы составить фоторобот. Если считаете, что департамент должен вам денег, попробуйте выставить нам счет.
–Работнички!– в сердцах бросил Партридж и повернулся выходить.
–Мистер Партридж,– окликнул его Пул.– А что этот человек сделал со своей комнатой?
Партридж повернулся вполоборота к Пулу и хмуро ответил:
–А вот пусть полицейский расскажет вам,– он вышел, оставив дверь открытой.
Молодой детектив подошел к двери и закрыл ее. Возвращаясь на свое место у стола, он приветливо улыбнулся Мэгги. У парня было широкое красивое лицо и ослепительно белые зубы под густыми усами. Пулу пришло в голову, что и Мерфи, и младший офицер оба похожи на Кита Эрнандеса, первого бейсмена
[140] «Метса».
Мерфи мрачно взглянул на Андерхилла, сидевшего на стуле в складках своего необъятного пальто, держа шляпу на коленях.
–Партридж, само собой, приходил сюда, чтобы опознать вас. Тимоти Андерхилл зарегистрировался в общежитии Ассоциации молодых христиан в Верхнем Вест-Сайде вечером того же дня, когда в аэропорту был убит Клемент Ирвин. И что интересно, нет никаких записей о том, что кто-либо по имени Тимоти Андерхилл проходил таможенный контроль по возвращении в страну в течение января, отсюда следует, что летел он под другим именем. Разумеется, мы прекратили проверку записей еще до вашего и мистера Биверса возвращения, поскольку к тому времени узнали, что искомый человек находился уже здесь,– он покачал головой.– Партридж позвонил нам, как только заглянул в комнату «Андерхилла». И когда мы приехали в общежитие, сразу поняли, что он почти у нас в руках. Оставалось только ждать.– Из среднего ящика письменного стола он достал манильскую папку.– Мы напрасно прождали его всю ночь, после чего решили, что он, должно быть, вернулся сразу после нашего появления в общежитие и увидел патрульные машины. То есть мы разминулись с ним на какие-то пару минут. Взгляните на фотографии его комнаты.
Он достал из папки несколько полароидных снимков и передал их молодому детективу. Тот, вновь расплывшись в улыбке, подошел прямо к Мэгги и вручил ей фотографии.
Мэгги улыбнулась в ответ и передала снимки Майклу, даже не взглянув на них.
На первой фотографии вид у стен комнаты был неописуемый – с газетными вырезками и фотографиями, хаотично прилепленными скотчем поверх странного узора, волнами ползущего вверх и вниз сквозь потеки и сгустки красной краски. На другой фотографии, черно-белой, вырванной из газеты, был изображен Тина. На третьей фотографии волнообразный настенный рисунок наконец получился четким. Пул невольно сглотнул: довольно грубая «стенопись» изображала головы и тела множества детей. Их грудные клетки были разодраны, головы висели на безжизненных шеях. Несколько детишек нарисованы обнаженными, и полароидные снимки отчетливо запечатлели входные раны в их туловищах и животах.
На другой стене красовались лозунги: «Души унынье, пустота и мрак»
[141] и «Человек печали, познавший горе».
Пул передал фотографии Андерхиллу.
–Существует и еще одна причина, по которой я встречал вас в аэропорту,– продолжил Мерфи. Он достал из конверта копию отпечатанного на машинке письма и отдал его молодому детективу.– Только на этот раз передайте его доктору Пулу, Далтон.
Далтон мило улыбнулся Мэгги и протянул лист Майклу.
–Полиция Сент-Луиса нашла это в его столе.
Вот значит как он убедил журналистов прийти к нему: Гарри Биверс был прав. Очень медленно Пул прочитал письмо:
«Дорогой мистер Мартинсон,
Я решил, что больше не в силах молчать, скрывая правду о событиях, произошедших в месте дислокации 1-го корпуса – деревне Я-Тук…»
