Ответ тот же.
–Гарри Биверс?
Ортис поднял голову, припоминая, и кивнул.
–Понятное дело. Он же говорил с тобой, да? И был вполне доволен собой, без намека на раскаяние? «Дети тоже могут убивать,– сказал тогда он, верно?– И не важно, что ты сделаешь с убийцей». А еще он сказал: «Слон заботится о себе сам». Так все было?
Ортис кивнул.
–Какой же ты дебил, Роберто. Гарри Биверса помнишь, а всех остальных – нет. Все это люди, которых мне надо найти, выследить… Если, конечно, они сами не приедут ко мне. Шутка! Как, по-твоему, что я с ними сделаю, когда найду?
Ортис вскинул голову.
–В смысле, как по-твоему, должен я поговорить с ними? Эти люди были моими братьями. Мне удалось выбраться из всего этого дерьма, я мог бы сказать, что вычистил свою долю из выгребной ямы и теперь очередь кого-то другого, я мог бы сказать, что могу начать все сначала, и пусть ответственность берет на себя кто-то другой. Каково твое доброе мнение на этот счет, Роберто Ортис?
Посредством интеллектуальной телепатии Роберто Ортис сообщил, что Коко теперь должен позволить кому-то другому нести ответственность за чистку выгребной ямы.
–Не так-то это просто, Роберто. Пул был женат, когда мы были там, господи прости! Неужели ты думаешь, что он обо всем рассказал жене? У Пумо была еще и Дон Куччио, так неужели ты думаешь, что сейчас у него есть подружка, или жена, или то и другое? Лейтенант Биверс строчил письма женщине по имени Пэт Колдуэлл! Видишь, это никогда не кончается! Вот что значит вечность, Роберто! Это значит, что Коко должен продолжать и продолжать свое дело, вычищая мир… следя за тем, чтобы ни одна часть не пропадала понапрасну, чтобы то, что переходит из одного уха в другое, выкорчевывалось, искоренялось и ничего бы не оставалось, не пропадало понапрасну…
На секунду перед глазами Коко пала красная пелена. Мир превратился в бескрайний поток крови, смывающий все, уносящий с собой дома, и коровы, и железнодорожные составы – очищающий все.
–Знаешь, зачем я попросил тебя принести все копии твоих статей?
Ортис покачал головой.
Коко улыбнулся, протянул руку, поднял с пола толстую папку с копиями статей и раскрыл ее на коленях.
–О, классный заголовок, Роберто: «В самом ли деле погибли тридцать детей?» Скажи-ка, это из разряда желтой журналистики или что? Ты и впрямь можешь гордиться собой, Роберто. Можно поставить в один ряд с таким вот «Йети пожирает тибетского младенца». И каков же твой ответ? Неужто тридцать детей умерли?
Ортис не пошевелился.
–Не хочешь говорить – что ж, это нормально. Бесы являются нам в каких угодно личинах – их столько…
Пока Коко говорил, он достал из кармана коробок спичек, поджег папку и помахал ею, чтобы разгорелось хорошенько.
Когда пламя подползло к пальцам, Коко уронил горящие листы и раскидал их ногами. Невысокие язычки пламени оставляли на деревянном полу жирные черные отметины.
–Обожаю запах огня,– сказал Коко.– И запах пороха. И запах крови. Знаешь ли ты, что это запахи очищения?
Обожаю запах пороха.
Обожаю запах крови.
Он улыбнулся трепещущим на полу маленьким язычкам пламени.
–Обожаю даже запах горящей пыли,– он с улыбкой повернулся к Ортису.– Хотел бы я, чтобы на этом работа моя завершилась. Но по крайней мере я обзавелся двумя недурными паспортами, пригодятся. Может статься, когда закончу дело в Штатах, отправлюсь в Гондурас. А что, вполне логично. Отправиться туда после того, как рассчитаюсь со всеми, с кем должен рассчитаться,– он закрыл глаза и принялся раскачиваться взад-вперед.– Работа никогда не дает скучать, верно?– Он перестал раскачиваться.– Хочешь, прямо сейчас развяжу тебя?
Ортис испытующе посмотрел на него, затем медленно-медленно кивнул.
–Какой же ты тупой…– вздохнул Коко.
Он покачал головой, грустно улыбаясь, поднял с пола пистолет и направил его в середину груди Роберто Ортиса. Затем посмотрел прямо в глаза жертве, снова покачал головой, сохраняя на лице грустную улыбку, обхватил правое запястье левой рукой и нажал на спуск.
И стал наблюдать за тем, как расстается с жизнью Роберто Ортис,– подергиваясь в агонии, силясь что-то сказать. Кровь напитала темным красивый блейзер, погубила великолепную рубашку и роскошный галстук.
Вечность, ревностная и бдительная, наблюдала вместе с Коко.
Когда все кончилось, Коко написал свое имя на одной из игральных карт сувенирной колоды, крепко сжал в руке рукоять тесака и рывком поднялся с пола, чтобы выполнить грязную часть работы.
Часть третья. Сады Тигрового бальзама
[53]12.Начало положено
1
–Вы позволите мне оставить эти книги себе?– обратился Майкл Пул к застывшей рядом с его креслом бортпроводнице – миниатюрной и всей как будто состоящей из облака черных блестящих волос и соблазнительных ямочек. На ее бейджике значилось «Пун Инь». Она наклонила к Пулу его сумку ручной клади, и он вынул из открытого бокового кармана томики «Увидеть зверя» и «Расчлененный». Улыбнувшись ему, стюардесса пошла дальше по проходу салона, наполненному педиатрами.
Доктора начали выпускать пар, как только лайнер набрал крейсерскую высоту. На земле, на виду у своих пациентов и прочих неспециалистов, коллеги Майкла предпочитали казаться знающими, осмотрительными и настолько юными, насколько позволяла традиционная американская этика. В воздухе же они вели себя как мальчишки из студенческого братства. Педиатры в домашней одежде, в махровых спортивных костюмах и свитерах с эмблемами колледжей, педиатры в красных блейзерах и клетчатых брюках бродили по проходам огромного лайнера, раздавая приветствия и выкрикивая неудачные шутки.
Пун Инь не прошла и полпути к носовой части самолета с сумкой Майкла, когда приземистый, обрюзгший доктор с плотоядным, злым, как у хеллоуинской тыквы, взглядом, преградил ей путь и изобразил похабное движение бедрами.
–Ну, что ребята, мы в пути!– сказал Биверс.
–Скажем хором: «С»!– Конор поднял бокал.
–Книжки захватить не забыл? Или голова опять отказала?
–Они у меня в сумке,– ответил Пул. С портрета автора на обороте последней книги Андерхилла «Кровь орхидеи» он сделал пятьдесят ксерокопий.
Все трое наблюдали, как незнакомый доктор подергивается вокруг Пун Инь, вдохновленный поощрительными выкриками группы медиков. Хорошенькая стюардесса похлопала толстяка по плечу и протиснулась мимо него, отгородившись сумкой Майкла.
