–Биверс прикидывает, что мы должны выследить несколько вьетконговцев или, может, небольшой отряд ВНА – что и планировалось в этой долине,– и, если повезет, мы, ведомые новым героем-лейтенантом, выбьем из них все дерьмо, и нанесем противнику изрядные потери, и, обагренные кровью врага, благополучно вернемся на базу. К слову, когда мы вернулись на базу, наш герой действительно был в крови, это уж точно… Итак, он дает команду продолжить спуск в Драконову долину, и все, понимаешь, все, кроме него, уверены, что это полное безумие. Спитальны, тот еще мерзкий тип, интересуется, как долго мы собираемся продолжать в том же духе, и Биверс орет ему в ответ: «Столько, сколько надо! Здесь тебе не лагерь бойскаутов!» Денглер поворачивается ко мне и говорит: «А мне новый лейтенант нравится», а сам ухмыляется, как пацан, урвавший большой кусок пирога. Типа, Денглер в жизни не видел кого-то похожего на нашего нового лейтенанта. Они с Андерхиллом весело ржут.
–Наконец мы добрались до этой штуки навроде болотистого поля. Только-только начинало темнеть. Воздух аж гудит от жуков. Хохма, если это была хохма, закончилась. Все вымотаны. На другой стороне поля деревья – там, похоже, начинались джунгли. Посреди поля несколько голых стволов мертвых деревьев и кое-где воронки от взрывов, до краев наполненные водой. Странное чувство охватило меня в ту минуту, когда я увидел поле: словно увидел перед собой смерть. Лучше и не скажешь. Оно было похоже на чертово кладбище. И вонь! От него исходил мерзкий запах приближающейся смерти – может, ты понимаешь, что я имею в виду. Бьюсь об заклад, если пойти в приют для животных и попасть в комнату, где убивают собак, которые никому не нужны,– вот там точно ощутишь ту же вонь…. Потом взгляд наткнулся на подшлемник, валявшийся рядом со снарядной воронкой, а чуть поодаль – приклад от М-16.
«А что если мы, прежде чем возвращаться на базу, исследуем этот участок земельной собственности,– сказал Биверс.– Неплохая идея, а?»
«Лейтенант,– возразил Пул.– Думаю, поле может быть заминировано».
Пул почувствовал то же, что и я, понимаешь?
«Ах ты думаешь?– завелся Биверс.– Тогда почему бы тебе не пойти первым, Пул? Считай, ты только что вызвался быть нашим головным дозорным».
По счастью, мы с Пулом оказались не единственными, кто разглядел подшлемник и приклад. Поэтому никто не пустил Майкла на поле одного и никто сам не собирался испытывать судьбу.
«Так, значит, бойцы, считаете, что поле заминировано?»– спросил Биверс.
–Так, значит, бойцы, считаете, что поле заминировано?– заверещал лейтенант Биверс.– И что, думаете, я куплюсь на это? Устроили борьбу за власть, да? Нравится вам это или нет, но командую здесь я!
Ухмыляясь, Денглер повернулся к Пумо и прошептал:
–Каков полет мысли, а?
–Денглер что-то прошептал мне, и Биверс взорвался. «Так!– заорал он на Денглера.– Если считаете, что поле заминировано, докажите! Бросьте туда что-нибудь и попадите в мину. Если взрыва не будет, мы все шагаем через поле». «Как пожелает лейтенант»,– сказал Денглер…
–Как пожелает лейтенант,– сказал Денглер и огляделся в полутьме.
–Бросай лейтенанта,– проговорил сквозь зубы Виктор Спитальны. Рядом в грязи Денглер увидел подходящего размера камень, вытолкнул его носком башмака, нагнулся, взялся обеими руками и поднял.
–…Ион поднял камень – большой, размером с его голову. С каждой секундой Биверс свирепел все больше. Он приказал бросить эту чертову штуку на поле, и Пул подошел к Денглеру, намереваясь взять на себя половину веса камня. На раз-два-три они раскачали и зашвырнули каменюку ярдов на двадцать. Все, кроме лейтенанта, бросились на землю, закрывая лица руками. Я услышал, как камень с глухим стуком встретился с землей. Тишина. Полагаю, мы все ожидали, что сработает мина нажимного действия, плюнув шрапнелью во все стороны. Однако ничего не произошло, и мы поднялись на ноги. Биверс стоял, где стоял, и самодовольно скалился. «Ну что, бабы,– бросил он.– Теперь довольны? Еще доказательства нужны?» А потом сделал нечто удивительное: снял с головы шлем и поцеловал его: «Вот, следите за ним, у него больше яиц, чем у вас». Он широко размахнулся и со всей силы бросил шлем в поле. Мы все следили за тем, как шлем взмыл вверх. К тому мгновению, как он стал стремительно опускаться, темнота почти скрыла его от нас.
Они смотрели, как шлем лейтенанта растворяется в сером сумраке и тучах роящихся жуков. К моменту удара о землю он был уже едва видим. Взрыв удивил всех, насколько могло нечто подобное удивить вымотанных до предела бойцов (за исключением, пожалуй, той степени, когда удивить их было бы уже нечем). И вновь все, кроме Биверса, шлепнулись в жидкую грязь. Столб рыжего пламени плеснулся вверх, и землю сильно тряхнуло. То ли из-за неисправности, то ли от вибрации сдетонировала другая мина через мгновение после первой, и немалый осколок металла просвистел мимо лица Биверса так близко, что тот ощутил его жар. Либо нарочно, либо от шока лейтенант упал рядом с Пулом. Он задыхался. Всех накрыло облако едкой вони от двух взрывов. На мгновение повисла тишина. Тина Пумо поднял голову, наполовину ожидая, что сработает еще одна мина, и в этот момент услышал, как вновь жужжат насекомые. На мгновение Пумо показалось, будто в дальнем конце минного поля он видит шлем Биверса, валявшийся рядом со скрюченной веткой и чудом оставшийся целым, лишь непостижимым образом набитый листьями. Затем он разглядел, что листья внутри шлема лежат так, что образуют как бы очертания глазниц и бровей. Напряженно вглядываясь, он наконец увидел, что это настоящие глаза и брови. Шлем был на голове убитого солдата. То, что он принял за ветку, оказалось отрубленной рукой в рукаве. Взрывом выбросило из земли частично присыпанный и изувеченный труп солдата.
С другого конца поля кто-то вопросительно крикнул по-вьетнамски. Ему ответил другой голос и зашелся в радостном визгливом хохоте.
–Похоже, мы попали, лейтенант,– прошептал Денглер.
Из непромокаемого планшета Пул достал карту и водил пальцами по тропкам, пытаясь наконец определить, где же они сейчас.
Вглядываясь через поле в голову американца, всплывшую в американском шлеме из жидкой грязи, Пул увидел серию резких, необъяснимых движений или вибраций поверхности почвы вокруг головы – будто невидимые крысы мечутся, там взрыхляя влажную землю, здесь вырывая пучки травы. Что-то встряхнуло бревно у дальнего края поля, и оно чуть сдвинулось назад на дюйм-другой. И тут до Пумо дошло: их взвод обстреливали с тыла.
–Последовали несколько взрывов, крики и вопли на вьетнамском со всех сторон вокруг нас: ятак думаю, они сначала просто позволили нам поплутать вслепую, мы же не могли определиться, где находимся. Особое спасибо Биверсу за команду соблюдать радиомолчание. Те, что зашли нам в тыл, открыли огонь, и, вероятно, единственное, что спасло нам жизни, было то, что вьетнамцы не были уверены, где именно мы находимся, поэтому стали стрелять туда, где, по их мнению, мы были,– на том же поле, где они неделю назад положили целую роту наших. Их огонь подорвал процентов восемьдесят мин, которые они заложили рядом с телами американцев.
