–Зачистил?
–Мистер Ли велел все «девочки» совсем уехать из Сингапур. Нету больше – только картинки.
–В смысле – только картинки?
–Вы гуляете по Буги-стрит ночью,– терпеливо объяснял водитель – Вы проходите мимо много-много баров. На улице у баров вы видите фотографии. Вы покупаете эти картинки, берете их домой.
–Хрень какая-то,– буркнул Биверс.
–Ну, кто-нибудь в этих барах может знать Андерхилла,– предположил Пул.– Может, он не уехал из Сингапура только потому, что это сделали трансвеститы.
–Но ты же так не думаешь?!– взревел Биверс.– Стал бы ты покупать пазл, зная, что в нем нет самой главной картинки?
–Осмотрите достопримечательности Сингапура,– дал совет таксист.– Сегодня вечером Буги-стрит. А сейчас – Сады Тигрового бальзама.
–Не перевариваю сады,– заявил Биверс.
–В том саду не цветы,– сказал водитель.– Там скульптуры. Многие стили китайская скульптура. Китайский фольклор. Захватывающие сцены.
–Захватывающие сцены,– повторил Биверс.
–Питон пожирает козу. Тигр готовится к прыжку. Вознесение Духа Белой Змеи. Дикий человек с Борнео. Со Хо Шан в логове паука. Дух паука в облике Прекрасной женщины.
–По-моему, звучит заманчиво,– сказал Конор.
–Самая интересная часть – пытки, много сцен. Сцены в кругах ада, изображают наказания душ после смерти. Очень красиво. Очень поучительно. И очень страшно.
–Что скажете?– спросил Конор.
–Лично меня беспокоят наказания, которым подвергаются души до смерти,– заметил Пул.– Но давайте все же посмотрим.
Водитель, не мешкая, стартовал от тротуара и пересек три полосы движения.
Он высадил друзей в начале широкой аллеи, поднимающейся к воротам с вывеской «Хо Пар Вилла», растянутой между бело-зелеными колоннами.
[72] Через эти ворота в обе стороны текли вереницы гуляющих. Над воротами возвышался склон холма из лилово-серой штукатурки, показавшийся Пулу похожим на срез гигантского мозга. Невдалеке от них стояли более высокие и цветистые ворота в форме многоярусной пагоды. Китайцы в летних платьях и рубашках с короткими рукавами, подростки-китайцы в одежде ярких расцветок, школьницы в форме, похожей на форму мальчиков английской государственной школы, пожилые пары, держащиеся за руки, коротко стриженные мальчуганы в коротких штанишках, скачущие вприпрыжку,– все эти люди двигались в обе стороны по широкой аллее. Казалось, по крайней мере половина из гуляющих что-то ела на ходу. Солнце играло на белой краске ворот-пагоды и стелило глубокие черные тени на плиты прогулочной дорожки. Пул вытер пот со лба. С каждым часом становилось жарче, и воротник Майкла был уже влажным.
Они прошли под вторыми воротами. Сразу за огромной аллегорической фигурой, изображающей Таиланд, следовала скульптурная композиция: крестьянка, растянувшаяся на поле, корзина валяется позади нее, руки воздеты в мольбе о помощи. К ней со всех ног бежит ребенок. Крестьянин в коротких штанах и шляпе-пагоде тянет к ней руку в жесте либо помощи, либо угрозы. (В раздаваемом бесплатно буклете объясняется, что он предлагает ей флакончик Тигрового бальзама.) На заднем плане сцепили рога два быка.
По лицу Майкла уже тек пот. Он вспомнил Вьетнам и грязное поле на склоне холма и Спитальны, поднимающего винтовку, чтобы прицелиться в женщину, бегущую к стоящим кру´гом хижинам, за которыми паслись тощие волы. Ее пронзительно-синяя «пижама» ярко выделялась на фоне коричневой почвы поля. Москиты. Тяжелые ведра с водой, подвешенные за плечами на деревянном коромысле, сковывали ее движения: Пул помнил, как потрясла его мысль о том, что ведра с водой представляли для нее не меньшую ценность, чем собственная жизнь: убегая, она не сбросила бремя с плеч. Винтовка Спитальны выстрелила, и почудилось, будто женщина, поджав ноги, ускорилась параллельно земле, не касаясь ее. В следующее мгновение она рухнула, сразу же став бесформенной ярко-синей кучкой рядом с упавшим коромыслом. Ведра с лязганьем покатились по склону. Спитальны снова выстрелил. Волы бросились прочь от деревни – они бежали так близко друг к другу, что касались боками. Тело женщины дернулось вперед, словно его подтолкнула невидимая сила, а затем тоже покатилось по склону. Ее предплечья взлетали, опадали, снова взлетали, как зубья маховика…
Пул повернулся к Гарри Биверсу, приглядевшемуся сначала к статуям на вершине «мозгового» склона, а теперь смотревшего на двух хорошеньких молодых китаянок, хихикающих возле ворот-пагоды.
–Помнишь, как Спитальны подстрелил девушку около Я-Тука? В синей «пижаме»?
Биверс быстро глянул на него, моргнул, оглянулся на скульптуры селянина и его жены. Затем кивнул и улыбнулся:
–Еще бы. Только было это в другой стране, да и девка та давно мертва.
–Не так,– возразил Конор.– Девка была другая, да и страна та давно мертва.
–Ясное дело, она была из вьетконговцев,– сказал Биверс. Он снова посмотрел на китайских девушек, будто они тоже за Вьетконг и подлежат казни.– Раз она находилась там, значит, была за вьетконговцев.
Те две девушки теперь шли мимо Биверса, двигаясь будто на цыпочках: стройные, с черными до плеч волосами и в платьях, которые, как полагал Пул, раньше назывались сюртучками. Или их и сейчас так называют? Он посмотрел вверх на поднимающуюся по склону холма аллею и увидел еще одну стайку школьниц в форме – темные блейзеры и плоские шляпки.
–Все это место будто вернулось в пятидесятые,– сказал Биверс.– Я не о Садах, я имею в виду сам Сингапур. У них здесь все еще тысяча девятьсот пятьдесят четвертый. Здесь арестовывают за переход улицы в неположенном месте, за то, что плюешь или бросаешь мусор на тротуар. Бывали когда-нибудь в одном из городков на Западе, где воспроизводят перестрелки? Где все падения отрепетированы, а стреляют холостыми и никто не может пострадать?
–О, да ладно,– сказал Конор.
–У меня такое чувство, что мы на Буги-стрит,– сказал Биверс.
–Пошли найдем камеру пыток,– предложил Пул, и Конор громко рассмеялся.
На вершине холма, откуда открывался вид на террасы и украшения Садов, стоял гигантский мозг: грубо слепленные скрученные извилины из синего гипса. Белая вывеска оглашала красными буквами: «Камера пыток здесь».
–А что, по-моему, неплохо,– оживился Биверс.– Надо бы запечатлеть.
Он достал из кармана свой «Инстаматик» ипроверил количество оставшихся кадров. Затем поднялся по низким бетонным ступеням и вошел на территорию «камеры». Подмигнув Пулу, Конор отправился за ним следом.
