Пул вошел в комнату.
–Дверь за собой закройте,– попросил один из музыкантов.
–Вы хотели видеть меня?– спросил Лола.
–Очень понравилось ваше выступление,– сказал Пул. Он шагнул вперед. Пухлый конгуэро подтянул под себя ноги, дав возможность Майклу продвинуться еще на шаг. Лола улыбнулся и стянул с головы полотенце.
Он был заметно меньше ростом и старше, чем казался на сцене. На женственном лице под макияжем проступала сетка мелких морщинок. Усталые глаза смотрели настороженно. В упругих пружинках волос еще поблескивал пот. В ответ на комплимент он кивнул и отвернулся к зеркалу.
–Это я прислал записку о Бугис-стрит,– сказал Майкл.
Лола отвел руку от глаз и, чуть повернув голову, искоса посмотрел на Майкла.
–У вас найдется минутка?
–Что-то не припоминаю, чтобы видел вас раньше,– Лола говорил по-английски почти без акцента.
–В Сингапуре я впервые.
–И у вас ко мне, похоже, что-то безотлагательное.
Один из музыкантов грубо загоготал.
–О вас мне рассказал человек по имени Билли,– продолжил Пул. Его не оставляло ощущение, будто что-то ускользает от него, некий секрет, который известен остальным, но не ему.
–А на что вам Билли, чем вы с ним занимались? Искали развлечений? Надеюсь, поиск принес удачу?
–Искал. Писателя по имени Тим Андерхилл,– ответил Пул.
Лола напугал его, так резко захлопнув сундучок с косметикой, что из него вырвалось тусклое облачко пудры.
–Видите ли… Я думал, что готов к этому, но оказался не готов.
«Готов – к чему „этому“?»– подумал Пул, а вслух проговорил:
–Билли сказал, что вы, должно быть, знали Андерхилла или, возможно, знаете, где он сейчас.
–Ну, во всяком случае, здесь его нет,– Лола шагнул к Майку.– И говорить об этом я больше не желаю. У меня еще одно отделение. Оставьте меня в покое.
Музыканты наблюдали за ними с добродушным безразличием.
–Мне нужна ваша помощь,– попросил Пул.
–Кто вы – коп? Или он должен вам денег?
–Меня зовут Майкл Пул. Я врач. Когда-то я был его другом.
Лола прижал ладони ко лбу. Весь его вид говорил о том, что единственное, чего он сейчас хочет,– чтобы Майкл Пул, привидевшийся ему в дурном сне, просто исчез. Отняв ладони ото лба, он закатил глаза.
–О господи, начинается…– он повернулся к конгуэро.– Знаешь такого – Тима Андерхилла?
Музыкант отрицательно помотал головой.
–И вы не бывали на Бугис-стрит в начале семидесятых?
–Тогда мы работали в Маниле,– сказал конгуэро.– В семидесятом назывались «Кадиллаки». Играли в Субик-Бэе
[88].
–Да мы там во всех кабаках играли,– вступил в разговор клавишник.– Эх, классное было времечко. Мы имели все, чего душа желала.
–«Дэнни бой»,– добавил клавишник.
–«Дэнни бой». Моряки все заказывали эту песню
[89].
–Можете сказать, где я могу найти его?
Лола заметил, что пальцы испачканы черной пудрой, и с отвращением взглянул на свое отражение в зеркале, прежде чем вытянуть салфетку из коробки на столе. Он намеренно неторопливо вытер пальцы, не отрывая взгляда от зеркала.
–Мне скрывать нечего,– заявил он зеркалу.– На самом деле как раз наоборот.
Он вновь быстро глянул на Пула:
–И что вы собираетесь делать, когда найдете его?
–Поговорить.
–Сдается мне, что вы собираетесь не только поговорить.– Лола шумно выдохнул, затуманив поверхность зеркала.– Нет, я действительно пока не готов к этому.
–Просто назовите время и место.
–Время и место,– пропел клавишник.– О, дайте мне время и место.
–Субик-Бэй,– подхватил конгуэро.
–Ладно, знаете, где Брас-Басах-парк?– спросил Лола.
Пул сказал, что найдет.
–Возможно, я встречусь там с вами завтра в одиннадцать,– Лола снова посмотрел на себя в зеркало.– Ну, а если не приду – значит, не приду, тогда просто забудьте обо всем. И больше не возвращайтесь. Договорились?
Пул не собирался выполнять просимое, но кивнул.
Конгуэро принялся напевать:
–Скажите, как добраться до Брас-Басах-парк?
Пул вышел из комнаты.
6
Следующим утром полчаса ходьбы привели Пула к небольшому треугольному участку зелени между Орчард-роуд и Брас-Басах-роуд. На встречу он отправился один: Конор, атакованный накануне непонятным недугом, был еще слишком слаб и не осилил бы трех миль пешком до парка, Биверс же, явившийся в кофейню с мешками под глазами и царапиной над правой бровью, заявил, что, по его мнению, Майклу лучше самостоятельно «прощупать» певца.
Пул понял, почему Лола выбрал для встречи Брас- Басах. Это был, пожалуй, самый посещаемый народом парк, какой Майкл когда-либо видел. Ничто из происходящего здесь не укрылось бы от наблюдателя в любом из зданий по обе стороны широких улиц либо от водителей непрерывно проносящихся мимо автомобилей. Брас-Басах казался таким же уединенным, как островок безопасности посреди оживленного проспекта.
Три широкие извилистые дорожки желтого кирпича пересекали парк и сходились в его узкой восточной оконечности, где дорожка пошире огибала абстрактную бронзовую скульптуру и вела к выходу мимо деревянной вывески.
По Орчард-роуд Пул дошагал до светофора на переходе, по которому он перейдет улицу к пустому в этот утренний час парку. До одиннадцати оставалось пять минут.
Устроившись на одной из скамеек у дорожки, ближайшей к Орчард-роуд, он огляделся по сторонам, гадая, где сейчас Лола и не наблюдает ли за ним из одного из выходящих на парк окон. Он не сомневался, что певец заставит его ждать, и пожалел, что не догадался захватить с собой книгу.
Пул сидел на деревянной скамейке под теплым солнцем. Мимо, опираясь на трость, нетвердой походкой шел старик, и Пулу показалось, что тому потребовалось до странности много времени, чтобы миновать его скамейку. Пул глядел старичку вслед: тот семенил меленькими шажками мимо всех скамеек вдоль дорожки, мимо скульптуры, мимо таблички, пока наконец не вышел из парка и не стал переходить Орчард-роуд. Прошло двадцать пять минут.
