Полуголая, с головы до пояса залита кровью. Даже волосы были в крови. Она тянула перед собой руки, тоже все в крови. Девочка могла быть тайкой. Могла быть и китаянкой.
А что делал ты?
Я стоял на тротуаре и смотрел – она бежала мимо меня.
Кто-нибудь еще видел ее?
Нет. Какой-то старик озадаченно поморгал – и все.
Почему ты не остановил ее?
Так ведь она привиделась мне. Она была образом. Из другого мира. Остановишь ее – она умрет. А то и сам погибнешь. Я просто стоял, окруженный толпой, и смотрел, как она пробегает мимо меня.
Что ты почувствовал, когда увидел ее?
Что люблю ее.
Я чувствовал, что вижу всю правду в лице – в ее глазах. Ничто в этом мире не здраво, не разумно, вот что я видел; ничто не безопасно, ужас и боль кроются во всем… Я думаю, что именно так видит Бог, вот только чаще всего Он не хочет, чтобы мы тоже это видели.
Меня охватила паника. Я чувствовал себя так, словно она выжгла мой мозг, опалила мне глаза. Она метнулась по солнечной, полной суеты улице, показывая всему миру свои окровавленные ладони, и исчезла в одно мгновение. Па-ни-ка. Близость к вечности.
Что сделал ты?
Я вернулся домой и сел писать. Я вернулся домой и плакал. Потом еще немного писал.
Что ты писал?
Я написал историю о лейтенанте Гарри Биверсе, которую назвал «Голубая роза».
20.Телефон
1
На второй день пребывания в Бангкоке Майкл Пул и Конор Линклейтер разделились.
Конор обошел с десяток баров на Патпонг-3, озадачивая своим вопросом о Тиме Андерхилле доброжелательных японских туристов, которые в ответ обычно предлагали купить ему выпить; американцев, сразу же начинавших беспокоиться и делать вид, будто не расслышали, либо вообще пропускали его вопрос мимо ушей; различных улыбчивых тайцев, предполагавших, что он ищет своего любовника, и тотчас в ответ предлагавших услуги «розанчиков»– юношей, способных мгновенно исцелить его разбитое сердце. Пачку фотографий Конор забыл в номере. Он смотрел на миниатюрных красивых мальчиков в платьях и думал о Тиме Андерхилле, одновременно желая, чтобы эти пустые легкомысленные создания были девушками, на которых так походили. Бармен в баре для трансвеститов под названием «У мамочки» заставил Конора затаить на несколько секунд дыхание: услышав имя Андерхилла, он неожиданно моргнул и стоял, поглаживая подбородок и не отрывая взгляда от Конора. В конце концов он хихикнул и проговорил:
–Никогда его здесь не видел.
Конор улыбнулся бармену, который выглядел так, будто у него на кончике языка таяло нечто весьма вкусненькое – кусочек шоколада, например.
–А среагировали так, будто этот человек вам знаком,– заметил Конор.
–Не уверен,– качнул головой бармен.
Со вздохом Конор достал из кармана джинсов банкноту в двадцать батов и пустил ее по стойке.
Бармен переправил деньги себе в карман и вновь огладил подбородок.
–Возможно, возможно,– протянул он.– Андахилл. Тимафи Андахилл…– Он поднял глаза на Конора и покачал головой:– Простите, я ошибся.
–Мелкий засранец,– словно со стороны услышал Конор свой голос.– Ты, полудурок, захапал мои деньги!
Абсолютно неожиданно для себя и даже не сознавая, насколько вдруг разозлился, Конор скрежетнул зубами и потянулся через стойку. Бармен нервно захихикал и сделал шаг назад, но Конор оказался проворнее и обеими руками сгреб его за белую рубаху.
–Давай отрабатывай свои бабки, черт тебя дери! Кто это был? Он приходил сюда?
–Ошибка, ошибка!– закричал бармен.
Несколько мужчин, выпивавших здесь, подошли к Конору и бармену, и один из них, таиландец в светло-голубом шелковом костюме, похлопал Конора по плечу, проговорив:
–Успокойтесь.
–«Успокойтесь», как же,– ответил Конор.– Этот говнюк взял у меня деньги, а говорить не хочет.
–Вот деньги,– сказал бармен, все еще дергаясь и пытаясь вырваться из рук Конора.– Получить напиток бесплатно. Потом, пожалуйста, уходить.– Он выдернул банкноту из кармана и бросил ее на стойку.
Конор отпустил его.
–Не нужны мне деньги,– сказал он.– Оставь себе эту чертову бумажку. Мне просто надо было узнать хоть что-нибудь об Андерхилле.
–Ищете человека по имени Тим Андерхилл?– спросил его маленький щеголеватый таиландец в голубом шелковом костюме.
–Само собой, я ищу его,– ответил Конор чересчур громко.– А что еще я, по-вашему, делаю? Он мой друг. Мы не виделись четырнадцать лет. Мы с приятелем прилетели сюда, чтобы найти его,– Конор яростно тряхнул головой, будто желая смахнуть пот.– Я не хотел грубить, извините, что схватил вас так…
–Вы не виделись с тем человеком четырнадцать лет и сейчас вместе с приятелем разыскиваете его?
–Именно,– кивнул Конор.
–И настолько разволновались, что угрожали бармену насилием?
–Да ладно, просто на меня так накатило… И мне очень жаль, я правда никому здесь не угрожал, во всяком случае пока,– сунув руки в карманы джинсов, Конор начал отступать от стойки.– Но знаете, обидно, ищешь, ищешь парня, а его никто не знает… Ладно, может когда увидимся…
–Да вы не так понять!– воскликнул таиландец.– Американца вечно торопиться.
К огромному неудовольствию Конора, все от души рассмеялись.
–Я хотел сказать, что мы могли бы помочь вам.
–Да я сразу понял, что этот говнюк слышал о нем,– Конор впился взглядом в бармена, который поднял руки, пытаясь успокоить его.
–Не обзывайте его, он хочет быть вашим другом,– сказал таиландец.– Разве не так?
Бармен заговорил по-тайски: торопливый поток звуков, которые слух Конора воспринимал как «кумкват крэп кроп крэп кумкват крэп крап».
–Кроп кумкват телефон крэп кроп ди-и крэп,– ответил мужчина в голубом костюме.
–Але,– взмолился Конор,– он что, умер или как?
Бармен пожал плечами и отошел в сторону. Закурив сигарету, он наблюдал за человеком в голубом костюме.
–Мы оба думаем, что, возможно, знаем этого парня,– сказал Голубой Костюм. Он взял со стойки двадцатку Конора и держал ее вертикально, как свечку.
–Крэп кроп крэп кроп,– бросил бармен, отворачиваясь.
–Наш друг смущен. Он думает, это ошибка. Я думаю, что нет,– он сунул купюру себе в карман.
Бармен сказал:
–Крэп кроп кроп.
–Андерхилл живет в Бангкоке,– сообщил Голубой Костюм.– Я уверен, он все еще живет здесь.
Бармен пожал плечами.
–Раньше приходил сюда. И в «Розовую кошечку» тоже. И в «Бронко» приходил,– Голубой Костюм рассмеялся, показав все зубы.– Он знаком с моим другом по имени Чам,– он улыбнулся еще шире.– Чам плохой парень. Очень плохой. Знаешь телефон? Чам любит телефон. Он знал его,– мужчина постучал по стойке длинным холеным ногтем, покрытым блестящим лаком.
